Саша Суздаль - Кот в красной шляпе
Поэтому, Ва-Гор запретил убивать местных людей, а пока ходить на охоту и забирать у них то, что им нужно. Кто не будет покоряться племени — убивать беспощадно и быстро. Но его воины нетерпеливы, и убивают много. Надо будет, потом, когда он, Ва-Гор, будет здесь властвовать, наказать кого-нибудь из своих, того же Ва-Шев, например, чтобы другие помнили: слово Ва-Гора — закон.
Сегодня поймали одного человека. Он говорит, что сам к ним пришёл. У него хитрые глаза. Он обещает провести Ва-Гора в свою страну и помочь Ва-Гору покорить это странное племя. Племя женщин, которое руководит местными людьми. Племя, которое может убить огнём и которое может плавать по небу. Очень странное племя, но их можно убить — в этом все убедились, когда они поймали трёх молодых воинов-женщин.
Одна, правда, убежала, да и дрались они наравне с его волками, но они смертны. Человек говорит, что есть ещё страна, в которой руководят мужчины, и которые тоже искусны в чарах. Ещё человек говорил, что сейчас идёт бой между воинами-женщинами и воинами-мужчинами. Это хорошо, пусть дерутся, Ва-Гору останется их только добить. Ва-Гор очень хотел поймать женщину «фрей» — так называл их человек. Поймать и выпытать, как делать чары. Или заставить покориться ему, Ва-Гору. И сегодня, ночью он решил уйти дальше и попробовать найти женщину «фрей».
Так подумал Ва-Гор, похвалил себя, и завалился на свою младшую женщину, Ва-Лалу, подававшую сегодня ему еду. Обхватив его ногами, она с жадностью прижалась к нему, радостно и громко постанывая под его толчками. Ва-Мава, старшая женщина, неподвижно стояла снаружи шатра, у полога, и скрипела зубами.
* * *Второй день таскали скорчившиеся трупы девочки Эстаты, отупев от напряжённия чувств и насмотревшись на ужасы войны. Поле между Хари и Нев напоминало огород во время уборки урожая — тут и там копошились группки людей, копаясь в земле, перетаскивая трупы. Чувство затаённого ужаса и брезгливости ушло, осталась только неотвратимая необходимость доделать работу, к которой их принудили. Пришли селяне из ближних деревень, кучками друг к другу держались пришедшие из дальних мест, и все вместе, деловито пожинали урожай смерти.
Леметрия и Чери вдвоём пытались растащить два скорченных трупа, вцепившихся друг в друга фрею и марга, так и застывших вместе в последнем дыхании. Как девчонки не пыхтели — оторвать было невозможно.
— Хенк, помоги! — крикнула Чери копавшемуся поблизости Хенку. Хенк, как и девочки, почернел, лицо осунулось. Хенк подошёл, нагнулся, чтобы покрепче схватиться и сел.
— Что ты? — спросила Леметрия, глядя на его побледневшее лицо.
— Отец … — выдохнул Хенк, глядя на посиневшее лицо трупа марга.
— Чей отец? — обернулась к ним фрея Эстата. — Так это же марг!?
Она внимательно рассмотрела труп, протянула руку и сорвала блестящую звезду с груди:
— Это же Главный Марг! — она удивлённо, взглянула на Хенка, потом на труп и спросила: — Ты… ты не женщина? Ты кто?
— Я его сын, — ответил Хенк. Чери дёрнулась, взглянула на фрею Эстату, потом подошла и положила руку Хенку на плечо: — Сочувствую…
Леметрия подошла с другой стороны, зыркнула на Эстату заблестевшими глазами и тоже положила руку.
— Да это же наша Иссидия, — всмотревшись в лицо вцепившейся в Главного Марга фреи, сказала подошедшая фрея Рома. Вокруг застыли девчонки отряда. Фрея Эстета поднялась и кинула:
— Похороните их здесь, как они лежат, вместе, — потом подошла к Хенку и сунула в руку ему звезду. — Держи! Теперь ты — Главный Марг.
Чуть-чуть подальше, на пригорке, сидел Гаркуша, распустивший крылья в стороны, а его головы лежали на земле с закрытыми глазами. Проходящие рядом фреи и марги не трогали зверя, думая, что он сдох. Гаркуша, и правда, был почти не живой, так как горе, постигшее его невинную душу, убивало его с каждым мгновением.
Когда Хенк, похоронив отца и фрею Иссидию, присел чуток на холмике рядом с Гаркушей, и тот, учуяв знакомый запах, едва смог поднять голову и сказать: — Папа.
Хенк, увидев странного зверя, пошевелил его и, поняв, что он живой, вытащил флягу с водой, чтобы его напоить. Плеснув немного в ладошку, он сцедил её в горло зверя, который, глотнув, открыл глаза и, положив свою голову на колени Хенку, промолвил: «Папа», — и заплакал. Хенк напоил две другие головы, которые безвольно лежали и только на воду среагировали неуверенным движением. Вид плачущего зверя и его напоминание об отце выжали из Хенка слезу, которую он запоздало пустил. Так они и сидели, плачущий зверь и прослезившийся человек, оба потерявшие отца.
* * *Только к вечеру Маргина добралась до городка Нев, расположенного на высоком берегу Леи. Переправы здесь не было, главная дорога из Ханзе до Мас и дальше, через Удос, в столицу маргов Магнум находилась далеко, к ней надо было ещё шагать и шагать, поэтому голова совета города сжалился, и дал Маргине общественную кобылку, с обещанием, вернуть обратно.
Маргина не спорила, и так спасибо, что дал — знала она, что места здесь не слишком богатые, и земля каменистая. Ещё обещал завтра отправить гонца в Тизер, за помощью — люди здесь хоть и бедные, но участливые. Маргина подремала на лавке здесь же, в здании совета, а с первой зорькой поднялась и почалапала на кобылке неспешной рысью, отбивая в такт дороги свои мягкие места. На удивление, осень баловала погодой, и это радовало Маргину: в слякоть с поля боя всё бы смыло в Лею и тогда не миновать беды — о морах начиталась Маргина в древних записях.
Вскоре показалась долгожданная дорога и к обеду Маргина всё-таки добралась до Мала. Здание совета города находилось прямо возле каменного моста через Лею, построенному давным-давно. Так давно, что в старых манускриптах он всегда существовал. Маргина представилась секретарю, как фрея Лана, рассказала обстановку и молодой паренёк обещался сейчас же найти голову совета, для чего тут же и исчез.
Маргина подошла к окну, посмотрела на мост, с движущимися по нему телегами и расслабленно вздохнула — последние дни, на свободе, выдались тяжёлыми, а может за время заключения она отвыкла от ритма своей нормальной жизни. Скорее её напрягали не её дела и её самочувствие, а беспокойство за дочерей. Элайни, по рассказу Хенка, ушла вместе Сергеем и этим зверьком — Хамми. Там может быть все удачно, ведь Элайни такие штуки уже проделывала. А вот за Байли она беспокоилась сильнее. Вероятно, что она в тюрьме, а так как она по крови должна была быть королевой — от Иссидии можно было ожидать чего угодно.
— Лана? — Маргина резко обернулась.
— Да! — ответила она. Перед ней стоял невысокий лысеющий толстячок, голова совета Карт Нипер. Маргина знала его. Так значит Иссидия не поменяла его на своих. И правильно сделала — как хозяйственнику, Карту цены не было.
— А ведь вы не Лана, — прищурился Карт, — вы, Маргина!
— Как ты узнал? — удивилась Маргина. Карт улыбнулся, и сказал: — Секретик имеется! Если ты в бегах — я тебя спрячу.
— Не нужно меня прятать, мне дело надо закончить, — улыбнулась Маргина, — а какой у тебя секретик?
— Я на своих людях крестики рисую! — улыбнулся ей Карт и довольно загоготал. Маргина искренне посмеялась и обняла его: — Спасибо тебе Карт! Я буду это помнить!
— Так что тебе нужно…Лана? — улыбаясь, спросил Карт.
— Ты за бои знаешь? — спросила Маргина, Карт кивнул. — Так вот, там трупов — не сосчитать, похоронить нужно. По-человечески. А то жди беды.
Карт кивнул, посерел, и сказал:
— Всё сделаю… там и наши …
— Спасибо, Карт!
— Тебе спасибо, что на других зла не держишь, дело делаешь…
— Ну, хорошо, хватит, — остановила его Маргина, — я в Нев лошадку взяла, вернёшь её, я обещала.
— Сделаю, и тебе лошадь дам! А ты куда дальше?
— Да хочу наведаться в Фаэлию, — сказала, подумав, Маргина, — дочка у меня там, в тюрьме …
— Хорошо, пойдём ко мне, немного отдохнёшь, пообедаешь, — сказал Карт и добавил, — и как Вааль будет рада.
От вспоминания о Вааль Маргина засветилась — такой искренности и теплоты, кроме как у Вааль, она нигде не встречала. У неё это свойство было глубинное, врождённое. Карт выскочил отдать распоряжения, вернулся, взял Маргину под руку и повёл в свой дом. Вернее, этот дом принадлежал Вааль, так как только она смогла сделать его таким уютным гостеприимным и родным.
— Карт, я тебе завидую, — сказала Маргина, — после работы ты приходишь домой, как в рай.
— Нечего завидовать, — ухмыльнулся Карт, — кто тебе не даёт завести себе мужа.
— О-о-о, я, наверно, для этого уже старая, — махнула рукой Маргина.
— Ты хотя бы замечаешь, как на тебя смотрят мужчины? — засмеялся Карт.
— Что? Правда?
— Тебя надо освободить от работы! Так ты подумаешь немного о себе.
— Меня уже освободили, — засмеялась Маргина.
