Сергей Ковалев - Котт в сапогах. Поспорить с судьбой
Я содрогнулся.
— Что ж… Значит, необходимо решить вопрос с транспортом, и завтра же мы отправимся в путь. С этим ледовым пленом мы и так потеряли уйму времени! А сейчас — всем спать! Завтра утром мы должны быть выспавшимися и свежими.
Конечно, мне следовало предвидеть, что все пойдет совсем не так, как было запланировано. И началось это нестроение с самого раннего утра, которое по чести и утром-то нельзя было назвать.
Пока мы плыли на «Грозном пингвине», я лично пригрозил петуху, что, буде он хоть раз завопит посреди ночи, больше его в кочегарку ночевать не пущу. Столь жесткие меры, встретившие, впрочем, горячую поддержку у остальных членов отряда, возымели действие — Транквилл сдерживался все плавание. В замке Снежной королевы он тоже почему-то ни разу не прокукарекал — возможно, из-за полярной ночи. И мы как-то расслабились и забыли об опасности, подстерегавшей нас.
Первую же ночь на материке Транквилл, как обычно, нам испортил. Потому утро мы встречали невыспавшиеся и разбитые. А сам Транквилл еще и без изрядной части хвоста, который ему выдрал не проснувшийся до конца Андрэ. Из-за сего прискорбного инцидента петух пребывал в особенно сварливом состоянии духа. Беспрестанные оскорбления, которыми он осыпал весь род человеческий и которые по понятным причинам слушать был вынужден я один, довольно быстро испортили и мое настроение. Быстро перекусив, я — в компании с Архимедом и Гердой — отправился к старейшине деревни. Нашли мы его на удивление быстро, несмотря на то что никто из встречных селян Герду не понимал. Зато старейшина, как оказалось, знал не только финский и датский, но даже и немецкий. Собственно, на этом открытии наша удача и закончилась.
— Лошадь нет продавать, — счастливо щурясь, произнес старейшина. — Нету лошадь.
— В каком смысле — нет продавать? Мы хорошо заплатим!
— Хорошо заплатим — хорошо! А лошадь — плохо. Зима мерзнет. Снег проваливаться — нога ломать. Трава под снег не находить — совсем умирать! Оленя — лучше!
— Ну в этом есть смысл, — вынужден был согласиться я. — Да мне, в общем, и все равно — олени так олени. Сколько хочешь за них?
— Оленя продавать нет! — еще радостней заулыбался лопарь. — Оленя нет. Оленя плохо. Еда много. Волка охотится, медведя охотится — оленя совсем умирать! Собака — лучше!
— Ну так продай нам собака… то есть собак! — Я слышал, что в северных странах ездят на собачьих упряжках. Честно говоря, мне такой способ передвижения представлялся сомнительным, но выбора у нас, похоже, не было…
— Собака нет продавать! — окончательно расплылся в счастливой улыбке старейшина. — Весь собак торговца забрать. Поехать в город рыбу продавать!
— Так чего ты мне голову морочил?!
— Зачем морочить? Совсем не морочить! Ты спрашивал — я отвечал!
Я развернулся и вышел. И даже ничего не сказал. Видит бог, я даже почувствовал, как у меня пробиваются на спине крылышки, а над головой возникает сияние. Впрочем, пока мы возвращались к дому, в котором заночевали, лишнее смирение из меня выветрилось. И когда Андрэ, узнав, что дальше нам придется идти пешком, начал ныть, я просто пообещал ему отгрызть уши.
— Ничего. Снег-то почти везде сошел, к тому же с нами Иголка — она повезет большую часть припасов. Ну а нам придется немного пройтись. Не вижу в том особой беды. Здесь не Америка, расстояния все вполне преодолимые.
— Можно подумать, это ты будешь идти пешком! — съехидничал Транквилл.
— А можно подумать — ты! — не остался я в долгу. — Твоя ирония неуместна — я действительно буду идти пешком. Неужели ты думаешь, что потомок благородного рода фон Коттов сможет ехать верхом, в то время как рядом барышня идет пешком? Да я такого позора просто не переживу!
— Знаешь, Конрад, тебе определиться бы все-таки — ты кот или человек?! — проворчал Гай. — А то натуральный когнитивный диссонанс выходит!
Я не доставил петуху удовольствия, спрашивая, что значат два последних слова, а только многозначительно ухмыльнулся и вернулся к карте. Конечно, фантазии картографов чаще всего имеют мало общего с реальным ландшафтом, но общее представление получить можно. Потому я поманил к столу Герду и спросил:
— Посмотри, пожалуйста, где примерно находится город Волка?
— Бурдафедльсстадюр? — Девушка с интересом посмотрела на пергамент и подняла удивленный взгляд. — Я же говорю — дальше на юг.
— Это я понял, — терпеливо кивнул я. — Просто хочу заранее составить представление о том, сколько времени займет переход. Мы вот здесь. А город Волка? Покажи на карте. Я, конечно, понимаю, она не очень хорошая…
— Да нет, зачем же вы? Очень хорошая карта, — возразила Герда, взяв пергамент в руки и заинтересованно вертя его перед собой. — Очень тоненько все нарисовано. А зачем она?
— Понятно, — вздохнул я. — Вопрос снимается… О! Придумал! Ты сколько времени сюда добиралась из своего города?
— Долго, — сразу погрустнела Герда. — Я отправилась в путь весной, а сейчас… сейчас опять весна. В замке я пробыла совсем недолго — может быть, месяц, — значит, в пути была почти год.
— Год?! — Я так и сел на пол. — Ты ничего не путаешь? Да за год можно весь мир обогнуть!
— Так ведь я сначала попала к одной старой ведьме в плен, — развела руками девушка. — Она меня заколдовала — лишила памяти. И я у нее до самой осени в помощницах ходила. Но у колдовства было слабое место — моя память вернулась, когда я увидела розы.
— И что стало с колдуньей? — опасливо поинтересовался я, вспомнив, что девчонка-то из гильдии убийц. — Она хотя бы жива?
— Ну она ведь довольно хорошо со мной обращалась, — развела руками Герда. — Просто ей скучно одной в своем саду было, вот она меня и похитила. Я ее и пальцем не тронула. И даже постаралась, чтобы несколько лет ей было некогда скучать.
— Каким образом?
— Ну… в общем, сад ей придется разбивать заново. Цветочки там всякие сажать… оранжерею заново отстроить. Деревья посадить новые. Может быть, еще дом отремонтировать придется, но вообще-то он не сильно пострадал.
— Ага… — Я почесал за ухом. — Что ж, вернемся к нашим расчетам. Значит, по-настоящему в путь ты отправилась осенью? Уже легче.
— Да, но далеко я не ушла, — вздохнула девушка. — На дороге мне встретился говорящий ворон. Я имею в виду — говорящий человеческим языком. Не знаю уж, кто его этому научил, но я бы этому умельцу все руки по обрывала бы!
— Ты думаешь, он его руками учил?
— Неважно! Я из-за этого болтуна потеряла столько времени! У меня как раз случился приступ тоски, и я сидела под деревом и хныкала. Тут рядом на землю садится здоровенный ворон и спрашивает меня — чего я реву. Представляешь себе? Если бы я тогда в нормальной форме была, он бы своего вопроса не пережил: убила бы с перепугу… Ну, во всяком случае, откровенничать бы не стала. А так выложила ему все про себя, про Кая, как мне плохо — в общем, исповедалась как на духу. А он так спокойно и говорит, что знает, где Кай. Что недавно принцессе королевства, через которое я тогда брела, приспичило замуж. Ну приспичило и приспичило — дело-то понятное, каждой девушке время от времени такое в голову приходит. Только принцесса была с изрядной придурью — она себя, видишь ли, считала большой интеллектуалкой. Каждое утро у нее начиналось не с утреннего променада или хотя бы кофе, как у нормальных людей, а с чтения газет. Ну сам понимаешь, что с человеком от постоянного чтения газет происходит. Вот у принцессы мозги набекрень-то и съехали. Так что когда ей замуж захотелось, она поиск достойного жениха превратила в балаган. Приказала все газеты в стране выпустить в обрамлении розовых сердечек — представляешь себе?! Жуткая безвкусица! А в самих газетах — объявление, мол, любой молодой человек, считающий себя достойным стать мужем принцессы, должен явиться во дворец на собеседование.
Я хмыкнул, вспомнив аналогичные смотрины, которые когда-то устроила Анна. Похоже, у всех принцесс образ мыслей схож.
— Разумеется, в назначенный день перед дворцом собрались тысячи молодых и не очень мужчин, желающих раз и навсегда устроить свое будущее. И даже не только мужчин — знаменитая на все королевство барышня-кузнец Сафорина пришла тоже, заявив, что лучше любого мужика знает, что нужно женщине для счастья. Вот… Весь день претенденты заходили по одному в тронный зал, да только очень быстро его покидали. Оказалось, принцесса притащила с собой кучу газет и каждого претендента заставляла разгадывать кроссворды. Ей, видишь ли, взбрело в голову, что достойным мужем должен стать такой же «интеллектуал», как она сама. А в ее представлении о большом интеллекте свидетельствовало умение быстро разгадывать кроссворды. Вот так. Впрочем, идея в некотором смысле сработала, потому что идиоты, которые не в состоянии двух слов связать, действительно отсеивались. Но сработала не совсем так, как рассчитывала принцесса, потому что и те, кто поумнее, отсеивались тоже, сообразив, с какой дурой им придется коротать век. Так прошло три дня. Постепенно от гигантской очереди осталась лишь маленькая кучка желающих попытать счастья, а потом двор вообще опустел. И тут-то — под конец третьего дня — и явился он. Он пришел пешком, одет был бедно, и все его имущество умещалось в небольшой котомке. И все же он без колебаний вошел во дворец и, ничуть не смущаясь своего бедного платья, заговорил с принцессой. Та предложила ему разгадать кроссворд, и парень неожиданно легко расправился с задачей. И даже предложил разгадать столько кроссвордов, сколько пожелает принцесса. Против этого она не могла устоять, и уже через несколько дней они поженились. Я когда эту историю услышала, чуть не рехнулась от ревности. Понимаешь, Кай ведь с детства по книгам просто с ума сходил. Он столько всего перечитал, что разгадать какие-то газетные кроссворды для него было сущим пустяком. Вот я и подумала…
