Галина Гончарова - Дорога домой
Дирмас все так же улыбался.
— Кан, друг мой… она права!
А в следующий миг в комнате начался,… началась,… больше всего это напоминало пожар в бардаке во время потопа.
Дирмас вскинул руки, выпуская с них заклинание. Я шарахнулась в сторону, что есть сил. И наконец доконала чертов стул! Одна из ножек хрупнула, остальные тоже не выдержали — и я оказалась на полу. И постаралась перекатиться к Терну. Остатки стула крепко наподдали мне по заднице, я взвыла, но никто этого не заметил. В комнате творилось настоящее светопреставление!
Кан вскидывает руки, стараясь активировать щит, но Дирмас бьет не в него, а в доски пола под Каном. А в следующий миг два мужских тела сплетаются в схватке.
Из-за двери визжа, вылетает Березка и останавливается над сцепившимися противниками, вытянув руки для заклинания. Дура! Более неудачной позиции и занять было нельзя! Но откуда ж ей знать такие тонкости! Она-то лекарь!
В следующий миг, перекатившись, мужчины сбивают ее с ног.
Я добираюсь до супруга, и Терн вцепляется в мои веревки. Еще бы пара секунд — и я свободна.
Но никто не успевает. Кто-то из мужчин таки добирается до поглотителя душ.
И комнату заливает черная вспышка.
Я зажмуриваю глаза, а когда могу их открыть вновь, на полу неподвижно лежит Березка. Кан сплевывает кровь, а Дирмас поднимает руки для последнего удара.
— Сдохни, ничтожество…
Терн с силой запускает в братца ножку от стула. И та крепко попадает Дирмасу пониже спины.
От неожиданности элвар дергается, заклинание уходит в пол, оставляя на нем приличных размеров дыру, Дирмас на миг теряет концентрацию — и Кан не упускает своего.
Второго поглотителя душ у него нет, но на занятиях по боевой магии он был не худшим.
Дирмаса накрывает кислотное облако, в которое быстро бьют несколько огненных шаров.
Из облака доносится вой…
Видимо, что-то его зацепило, но защита еще держится, он еще жив… плохо…
Супруг освобождает мою руку от наручников, я срываю амулет, блокирующий магию — и я таки пускаю в ход остатки своей силы. Огрызки.
Но этого хватает.
Одно-единственное заклинание, которому меня научил очень давно библиотекарь Универа.
Остановка сердца.
Против нее почти нет защиты.
Всего на двадцать секунд твое сердце замирает.
Человек от этого умирает. Эльфы, вампиры, элвары — нет. Но концентрацию Дирмасу я собью еще больше. И добавка… телекинез.
Примитивное, дешевое заклинение.
Но если телекинезом перекинуть зуб дракона — этого хватит. Даже не сам зуб. Веревочку, на которой он висит. Точно на шею Дирмасу. И у нас есть несколько секунд, прежде чем Дирмас разберется, что с ним происходит и почему не действует его могильная магия…
Кан вскинул руки, собираясь добавить Дерьмасу еще что-нибудь приятное, но не успел.
Посреди комнаты заклубился туман. И из него шагнул директор Универа, верховный колдун Антел Герлей.
В жизни я не была так счастлива.
— Это — Дирмас!!! — заорала я, что есть силы, указывая родному начальству на рассеивающееся кислотное облако.
И надо отдать Ведуну должное — второй раз ему повторять не пришлось. Даже не осчастливь я Дирмаса зубом дракона, ему бы все равно было не спастись.
С рук директора, переливаясь радугой, сорвался кокон четырех стихий — и мгновенно поглотил фигуру Дирмаса. Обернул сияющим плащом — и вспыхнул так, что глазам стало больно.
Я выдохнула.
Все. Тут уж никто не уцелеет. Хоть какую защиту ставь. Другой вопрос, что кокон требует прорву сил и виртуозное владение каждой из четырех стихий. Мне пока применять его просто не по силам. Даже в лучшие времена и с накопителями. А когда научусь…
Активация этого заклинания занимает до трех минут. Даже с артефактами. А вот так, на чистой силе, за пару секунд…
Я мимоходом подумала, что надо расспросить директора, как он это сделал. Потом. Когда освобожу супруга!
И прижала пальцы к цепи. Вот здесь надо расплавить…
— отойди, — Директор опустился рядом на колени. — Что здесь происходит?
Я с восхищением проследила за работой профессионала. Да, мне еще расти и расти.
Оковы Терна хрупнули и рассыпались ржавой пылью.
— Дирмас, сами видите.
— Вижу. Излагай.
— Березка позвонила. Заманила меня в западню. А здесь Кан и Дирмас… Кан!
Мы развернулись. Но Кана уже не было. Телепортировался? Или ножками сбежал?
— что — Кан? — уточнил Директор.
— Козел, урод, эвхаар…, - начала заводиться я… но супруг остановил меня.
— Уважаемый Директор, Ёлочка пытается сказать, что Кан заманил нас в ловушку для Дирмаса. А Березка ему помогла в этом.
— Вот как?
Тон Директора не предвещал ничего хорошего бывшим УМам.
— Дирмаса вы уничтожили. Березке досталось в драке. А Кан… похоже, успел удрать.
— Далеко не удерет, — отмахнулся Директор.
— Надеюсь.
И уже для меня.
— Но его мыслей я не чувствую, рядом его нет…
— все равно найдем. И ноги вырвем.
— Директор, а Лорри вы освободить можете?
— Лорри? — Антел Герлей развернулся туда, где над шкатулкой парила тетушка. И выругался так, что небу стало жарко.
Кто свалил шкатулку? Кто раздавил ее?
Мы не знали. Но артефакт явно доживал свои последние минуты. А с ним — и Лорри.
Тетушку едва было видно. Привидение сжимало руки. Лицо ее искажалось болью, по прозрачному телу пробегали волны, корежа его и сминая, как листок старой бумаги, но глаза Лорри светились любовью.
Она успела увидеть все необходимое.
Дирмас уничтожен. Я спасена.
Больше ей ничего не надо было… Нет!!! Только не Лорри!!!
— Но почему!? — взвыла я.
— Ёлка, ты что-нибудь читала про заклинание Мемориса? — хмуро бросил Директор, проводя ладонью над обломками шкатулки.
— Да. Это — оно?
— Да.
— Твою мать!!!
Я выругалась от всей души.
Привидения можно привязать к их праху. Но прах может быть утрачен, может быть потерян… да что угодно. И маг Меморис умудрился создать новое заклинание. Оно разрывает старые связи призрака и привязывает его к новому предмету. Любому. От кольца до стадиона. На выбор.
Каковы побочные эффекты заклинания?
Простые.
Уничтожишь предмет — убьешь призрака. Почти как с джинном. Сломаешь лампу — убьешь джинна.
— а починить?
Директор покачал головой.
А Терн вдруг перевел взгляд на тело Березки.
— Ёлка, ее достали исторгателем душ, так?
Мысль мы подхватили сразу же.
Директор провел руками над телом Березки. И кивнул.
— Свободное тело. И пока еще я могу… Ёлка, ты сможешь его запустить?
Я кивнула. С момента схватки прошло совсем немного, мы успеем…
— Накопитель дайте.
— Тебе пока нельзя…
— А иначе никак. Лучше я потом еще неделю проваляюсь на режиме…
Больше Директор не спорил.
Мне в руки упала рубиновая подвеска на тонкой золотой цепочке, я поспешно надела ее на шею, опустилась на колени — и положила руки на виски Березке. То есть — ее телу.
Телу без души.
А Лорри — душа без тела.
Только вот пересадка души — процесс более сложный, чем пересадка сердца. Директор справится, я знаю. А я буду поддерживать жизнеобеспечение тела. Сердце будет биться, мозг будет насыщаться кислородом…
— Ёлка, готова?
— Да.
— Терн, мы часа два будем недееспособны. Последишь за окружающим миром?
— Без вопросов. Ёлка, где твой сотовый телефон?
Я кивнула и полезла в карман куртки. Что-что, а позвонить и вызвать сюда ребят супруг сумеет! Недаром я три дня обучала всю компанию пользоваться телефоном! А если забудет — поглядит у меня в памяти…
— Ёлка?
Я кивнула Директору, который осторожно сжимал в руках остатки шкатулки. От Лорри оставалось только маленькое полупрозрачное пятнышко.
— запускаю сердце…
И полностью погрузилась в мир медицины.
Удар сердца. Выдох. Два удара. Вдох. Три удара. Выдох. Два удара. Вдох…
Я буду управлять этим телом, сколько потребуется.
Лишь бы Лорри выжила…
* * *Терн осторожно нажал несколько кнопок на сотовом телефоне.
Впервые телепат не был уверен в своей памяти. Но… было с чего! Плен, бесполезные попытки освободиться, отчаяние… нет, это надо прекращать! Слава Вечному Лесу, Дирмас мертв. И он никакого вреда им больше не причинит.
Но… жаль, что он умер от чужой руки. Терн и сам бы не отказался прикончить родственничка. Стоило ему только представить свою жену в лапах этого подонка — и волной накатывала ярость.
Какое чудо привело сюда Директора?
Ладно, об этом еще будет время поговорить. Лишь бы удалось спасти Лорри.
Терн не был сильно привязан к ехидному привидению. Но Ёлочка ее любит. И Лорри обожает свою внучку. Или племянницу… они сами уже запутались, кем они друг друга считают. Но это пустяки. Главное — они друг друга любят.
