Терри Пратчетт - 03 Ринсвинд. Посох и Шляпа
– Так, не жалейте меня, выкладывайте все начистоту, – сказала фигура. – Где я?
Канина оправилась первой:
– На пляже.
– Ага, – кивнул джинн. – Но я имел в виду, в какую лампу я угодил? И в какой мир?
– А то ты не знаешь.
Джинн высвободил лампу из безвольных пальцев Найджела.
– А-а, это старье. Видите ли, у меня тайм-шер. На две недели в каждом августе, но, как понимаете, не всегда удается вырваться.
– У тебя, наверное, много ламп? – уточнил Найджел.
– Хватает, даже некоторый перебор, – согласился джинн. – По правде говоря, я подумываю переключиться на кольца. Они сейчас входят в моду. В секторе колец наблюдается большое оживление. Извините, ребята, чем могу быть вам полезен?
Последние слова были произнесены тем особенным тоном, которым люди пользуются, когда передразнивают сами себя, ошибочно надеясь, что так они будут меньше похожи на абсолютных козлов.
– Мы… – начала Канина.
– Я хочу выпить, – перебил ее Креозот. – А тебе полагается сказать, что мое желание для тебя закон.
– О, сейчас так уже никто не говорит, – заверил его джинн и, достав неизвестно откуда стакан, одарил Креозота сияющей профессиональной улыбкой, длящейся не больше доли секунды.
– Мы хотим, чтобы ты перенес нас через море в Анк-Морпорк, – твердо сказала Канина.
Джинн сначала оторопел, но быстро пришел в себя, вытащил из воздуха толстенный том[21] и сверился с книгой.
– Звучит заманчиво, – высказался он наконец. – Давайте обсудим детали за обедом в следующий вторник, идет?
– Что сделаем?
– Сейчас я так и бурлю энергией.
– Ты – что?
– Вот и чудненько, – искренне обрадовался джинн и глянул на свое запястье. – Эй, вы посмотрите, сколько уже натикало!
Он исчез.
Сохраняя задумчивое молчание, они таращились на лампу.
– А что случилось с этими, ну, толстыми парнями в шароварах, которые все время твердят: «Слушаю и повинуюсь, о повелитель»? – поинтересовался наконец Найджел.
Креозот зарычал. Он только что глотнул из бокала. Это оказалась вода, насыщенная пузырьками газа и отдающая на вкус нагретым утюгом.
– Черт возьми, я этого так не оставлю! – рявкнула Канина.
Выхватив у Найджела лампу, она потерла ее с таким видом, как будто жалела, что сейчас под рукой нет хорошей наждачной бумаги.
Джинн появился снова, но уже в другой точке. Правда, его появление по-прежнему сопровождалось слабеньким взрывом и обязательной струйкой дыма.
На этот раз он держал возле уха что-то изогнуто-блестящее и внимательно слушал. Бросив торопливый взгляд на рассерженное лицо Канины, он задвигал бровями и энергично замахал рукой, давая понять, что в данный момент он занят некстати подвернувшимися докучливыми делами. Но как только он отделается от назойливого собеседника, ее желание – которое, конечно же, будет изысканным и выдающимся, – станет для него законом.
– Я сейчас разломаю лампу, – спокойно пригрозила Канина.
Джинн одарил ее понимающей улыбкой.
– Прекрасно. Замечательно, – быстро заговорил он в свою трубку, которую держал между щекой и плечом. – Поверьте мне, вам крупно повезло. Пусть ваши люди позвонят моим. А вы держитесь в стороне, о'кей? Все, пока. – Он выключил трубку и рассеянно буркнул: – Вот козел.
– Я и вправду сейчас растопчу лампу, – заявила Канина.
– Да, но какая именно это лампа? – торопливо спросил джинн.
– А сколько их у тебя? – осведомился Найджел. – Я всегда считал, что у джиннов бывает только одна лампа.
Джинн устало объяснил, что на самом деле у него несколько ламп. У него есть маленькая, но хорошо обставленная лампа, в которой он живет по будним дням, а есть еще одна совершенно уникальная лампа в деревне – отреставрированный крестьянский камышовый светильник в не испорченном цивилизацией винодельческом районе неподалеку от Щеботана. Кроме того, совсем недавно ему в руки попал ряд бесхозных ламп, расположенных в портовом квартале Анк-Мопорка. Согласно уверениям джинна, эти лампы, как только до них доберется богатая публика, воплотят в себе оккультный эквивалент анфилады офисов и винного бара.
Канина, Найджел и Креозот слушали его в благоговейном молчании, точно рыбы, нечаянно заплывшие на лекцию по искусству летать.
– А что это за твои люди, которым должны позвонить другие люди? – поинтересовался Найджел, потрясенный до глубины души. Хотя что именно его потрясло, он и сам не смог сказать.
– Вообще-то, у меня еще нет никаких людей, – ответил джинн и скорчил гримасу, причем уголки его губ совершенно определенно поднялись вверх. – Но будут.
– Все заткнитесь, – твердо сказала Канина, – а ты перенеси нас в Анк-Морпорк.
– Я бы на твоем месте исполнил ее просьбу, – заметил Креозот. – Когда рот этой молодой особы становится похожим на щель почтового ящика, лучше делать то, что она говорит.
Джинн заколебался.
– Я не очень-то силен в транспортировке… – признался он.
– Учись, – отрезала Канина, перебрасывая лампу из одной руки в другую.
– Телепортация – это такая головная боль, – с отчаянным видом продолжал джинн. – Почему бы нам не пообе…
– Ну все, – воскликнула Канина. – Пойду найду пару больших плоских камней и…
– Хорошо, хорошо. Возьмитесь за руки. Я сделаю все, что в моих силах, но это может оказаться очень большой ошибкой. Как-то раз астрофилософам Крулла удалось убедительно доказать, что все различные места – это на самом деле одно и то же место и что расстояния суть иллюзия. Эта новость привела в замешательство всех нормальных философов, поскольку она никак не объясняла существование дорожных указателей. После нескольких лет ожесточенных споров этот вопрос был передан на рассмотрение Лай Тинь Видля, бесспорно величайшего философа на Диске[22], и тот, поразмыслив, объявил, что да, действительно, все различные места суть одно и то же место, просто это место очень большое.
Таким образом, порядок в умах был восстановлен. Однако расстояния и в самом деле чисто субъективный феномен, поэтому магические создания могут приспосабливать этот феномен к своим нуждам.
Впрочем, все вышесказанное еще не означает, что это у них получается.
Ринсвинд удрученно сидел среди почерневших от сажи руин библиотеки и пытался понять, что с ними не так.
Для начала – все. Чтобы библиотека сгорела? Нет, невозможно. Это самое большое скопление магии на всем Диске. Оно служит фундаментом волшебства. Каждое заклинание, которое когда-либо было использовано, нашло отражение в одной из книг, собранных здесь. Сжечь их – это… это… это…
Но пепла не было. Сколько угодно древесной золы, множество цепей, груды почерневших камней, куча грязи. Но тысячи книг не так-то легко сжечь. От них остались бы переплеты и горки пушистого пепла. А здесь ничего подобного не было.
Ринсвинд пошевелил мусор носом башмака.
В библиотеку вела только одна дверь. Еще там был подвал – даже не приподнимаясь с места, Ринсвинд видел ведущую вниз лестницу, заваленную головешками. Но все книги туда не вместились бы. И телепортировать их из библиотеки тоже нельзя – они были устойчивы к такой магии. Каждый, кто попытается проделать что-либо подобное, обнаружит, что его мозги вдруг очутились у него на шляпе.
Сверху послышался взрыв. Примерно посередине чудовской башни образовалось кольцо оранжевого огня, которое быстро поднялось вверх и понеслось в сторону Щеботана.
Ринсвинд повернулся на своем импровизированном сиденье и посмотрел на Башню Искусства. У него создалось отчетливое впечатление, что она тоже уставилась на него. У нее не было ни одного окна, но на мгновение ему померещилось, что среди разрушающихся башенок он заметил какое-то движение. Интересно, насколько в действительности стара эта башня? Старше Университета – это точно. Старше города, который образовался вокруг нее, словно каменистая осыпь вокруг горы. Возможно, старше, чем сама география. Ринсвинд знал, что некогда континенты были другими, а потом они вроде как сбились в кучку для уюта, словно щенки в корзинке. Может быть, волны скал принесли сюда башню из какого-то другого места. А может, она была здесь еще до того, как образовался сам Диск, но Ринсвинду не хотелось задумываться над подобным вариантом, потому что тогда возникали неприятные вопросы насчет того, кто ее построил и зачем.
Он исследовал свою совесть.
«Ничего не могу предложить, – ответила та. – Поступай как знаешь».
Ринсвинд встал и стряхнул с балахона пыль и пепел, удалив заодно значительное количество лезущего красного ворса. Сняв шляпу, он с озабоченным видом на лице попробовал выпрямить ее верхушку, после чего снова надел шляпу на голову.
А затем нетвердым шагом побрел к Башне Искусства.
В ее основании была очень старая и маленькая дверца. Он ничуть не удивился, когда при его приближении она распахнулась.
