Терри Пратчетт - Зимних Дел Мастер
У него никогда раньше не было таких ощущений. Это было так возбуждающе. Столько всего вокруг… чувства набрасывались на него со всех сторон. Например, земля. Она постоянно притягивала к себе. Даже чтобы просто стоять прямо, надо было все время думать об этом.
А птицы! Зимовой всегда воспринимал их как помехи, мешающие ветру, но сейчас он видел в них таких же живых существ, как и он сам! Они играли с земным притяжением и владели небесами.
Никогда раньше Зимовой не видел, не чувствовал, не слышал. Это невозможно, пока не станешь… обособленным, не окажешься в темноте за глазными яблоками. Никогда раньше он не был обособленным; он всегда был частью вселенной, частью притяжения и давления, звука и света, струящийся и скользящий. Он прорывался штормами через горы, но вплоть до сегодняшнего дня даже не знал, что такое горы.
Темнота за глазными яблоками… Что за совершенство. Она давала тебе чувство… самого себя. Руки с этими уморительными вихляющимися отростками на концах, они давали осязание; дыры по обеим сторонам головы позволяли проникать звукам; дырки на лице — чудесным запахам. Как умно со стороны этих дыр знать, что надо делать! Это так изумительно! У стихии все ощущения воспринимаются одновременно, внутри и снаружи в одном большом… нечто.
Нечто. Полезное слово… нечто. Нечто было чем-то, что Зимовой не смог бы описать. Все было… чем-то, и все было таким возбуждаюшим.
Как хорошо быть человеком! О, в основном он представлял собой грязный лед, но в конце концов, лед, это более упорядоченная вода.
Да, он — человек. Это так легко. Надо всего лишь организовать себя. Теперь у него были пять чувств, он мог передвигаться среди людей, он мог… искать. Искать так, как это делают люди. Он стал одним из них! Когда он был стихией, он не мог этого сделать, ему было трудно даже отличить человека от других сущностей физического мира. Но люди могут разговаривать с другими людьми, используя отверстие для звуков. И он тоже может разговаривать с ними и они ничего не заподозрят!
Теперь, когда он стал человеком, пути назад нет. Он — Зимний Король!
Все, что ему нужно, это королева.
* * *Тиффани проснулась оттого, что кто-то ее тряс.
— Тиффани!
Она заснула, положив голову на Корнукопию. Где-то рядом слышался странный стук, как будто что-то сухое капало. Белдно-голубой свет заливал комнату.
Когда она открыла глаза, Матушка Ветровоск вернулась в свое кресло.
— Ты спишь с девяти часов, девочка. — сказала она. — Тебе пора домой.
Тиффани огляделась. — А разве я не дома? — спросила она, чувствуя себя сбитой с толку.
— Нет, это дом Нянни Огг. А вот и суп…
Тиффани проснулась. Перед ней стояла расплывающаяся тарелка с супом. Она казалась… знакомой.
— Когда ты в последний раз спала в кровати? — спросила призрачная фигура.
Тиффани зевнула. — Какой сегодня день?
— Вторник. — ответила Матушка Ветровоск.
— Мммм… Какой вторник?
Тиффани проснулась в третий раз, тут ее схватили и вытащили из кровати.
— Ну вот, — послышался голос Матушки Ветровоск. — Больше не засыпай. Ешь суп. Согревайся. Тебе пора домой.
На этот раз желудок Тиффани взял на себя управление рукой с ложкой и Тиффани постепенно согрелась.
Матушка Ветровоск сидела напротив нее с котенком Ты на коленях, наблюдая как Тиффани ест суп.
— Я слишком многого от тебя ожидала, — сказала она. — Понадеялась, что когда день удлинится, твоя сила возрастет. Но ты в этом не виновата.
Стук участился. Тиффани глянула вниз и увидела, что из Рога Изобилия сыпется ячмень. Пока она разглядывала его, зерен стало сыпаться еще больше.
— Ты настроила его на ячмень, прежде чем заснуть. — пояснила Матушка. — Когда ты устаешь, его работа замедляется. Ячмень как раз то, что нужно, иначе куры бы нас заживо сожрали.
— Единственное, что я сделала правильно. — сказала Тиффани.
— Ох, ну не знаю. Аннаграмма Ястребц, кажется, подает надежды. Насколько я слышала, ей очень повезло с друзьями. — Если бы мисс Тенета рискнула сыграть в покер против Матушки Ветровоск, она скорее всего проиграла бы.
Внезапно, перестук ячменных зерен стал громче.
— Послушайте, я… — начала Тиффани.
Матушка фыркнула. — Лично мне никто не обязан давать объяснения. — с достоинством сказала она. — Можешь мне пообещать, что отправишься домой? Сегодня утром к нам прорвалась пара карет и говорят, что внизу на равнинах все не так плохо. Возвращайся в свой Мел. Кроме тебя, у них больше ведьм нет.
Тиффани вздохнула. Ей очень хотелось вернуться домой, больше всего на свете. Но это было бы похоже на бегство.
— Или на стремление куда-то. — ответила Матушка, возвращаясь к своей старой привычке отвечать на то, что не было произнесено вслух.
— Тогда я отправлюсь завтра. — сказала Тиффани.
— Хорошо. — Матушка встала. — Идем. Я тебе что-то покажу.
Тиффани последовала за ней в снежный туннель, что выходил на опушку леса. Снег на поляне был утоптан крестьянами, ходящими в лес за дровами. Стоило зайти чуть подальше и сугробы были уже не такими глубокими, деревья задерживали снег и он лежал на ветвях, отбрасывая холодные синие тени.
— Что мы ищем? — спросила Тиффани.
Матушка Ветровоск показала.
Зеленое пятно на серо-белом фоне. Свежая листва молоденького дуба, все лишь в пару футов высотой. Тиффани, поскрипывая снегом, подошла к нему и дотронулась. Воздух вокруг деревца был теплым.
— Ты знаешь как сделала это? — спросила Матушка.
— Нет!
— Я тоже. Я бы так не смогла. А ты сделала, девочка. Ты — Тиффани Болит.
— Всего одно деревце. — сказала Тиффани.
— Ах, ну и что. Начинать надо с малого, с дубами то.
Они молча постояли, глядя на деревце. Похоже, что зелень отражала снег от себя. Зима украла краски, но дерево сияло.
— Ну что ж, у нас у всех есть дела. — сказала Матушка, разбивая очарование. — Ты, как я полагаю, полетишь в коттедж мисс Тенеты, как обычно. Ничего другого я от тебя не ожидала бы…
* * *На постоялом дворе, где останавливались почтовые кареты, жизнь кипела даже утром. Карета Первой Почты меняла лошадей после долгого перегона в горах, другая карета, следущая вниз на равнины, ожидала пассажиров. В воздухе клубились пары дыхания лошадей. Кучера переминались с ноги на ногу. Грузчики загружали мешки и пакеты. Во дворе суетились люди с завтраком, слонялись какие-то косолапые типчики, курили и сплетничали. Минут через пятнадцать двор опустел, но все были слишком заняты, чтобы обратить внимание на еще одного путника.
Позже, каждый из них рассказывал свою собственную историю, споря с другими до крика. Наверное, наиболее точный рассказ принадлежал мисс Димфнии Стут, дочери хозяина гостиницы, которая в то утро помогала отцу накрывать завтрак.
— Он как зашел, я сразу увидела, что-то в нем не так. Он и шел так забавно, поднимая ноги, как лошадь. И весь, как будто, блестел. Ну, кого у нас тут только не бывает и платят нам не за то, чтобы мы отпускали насмешки. На прошлой неделе, забегала к нам компания оборотней, так они были совсем как мы с вами, только нам пришлось им тарлеки на пол поставить… Ах, да, мужчина… Ну, сел он, значит, за стол и заявил: — „Я такой же человек, как и вы!“ Вот так прямо и сказал!
— Конечно, никто на это не обратил внимания, но я ему ответила, что очень за него рада и спросила, что подать, сосиски у нас в то утром выдались на славу, а он ответил, что ест только холодное. Так странно, тем более, что все заворчали, как похолодало в комнате, а ведь огонь в большом камине пылал вовсю! Ну да ладно… У нас в кладовой как раз завлялись холодные сосиски, чуток с душком, ну вы понимаете о чем я. В общем, отнесла я ему сосики, он откусил кусочек и заговорил с набитым ртом, вы только подумайте, — „Я ожидал другого. Что мне с этим делать?“ Ну я ответила, что надо проглотить, а он говорит — „Проглотить?“, я ему — да, глотайте, чтобы пища в желудок попала, а он как скажет, куски аж во все стороны полетели — „О, в эту пустоту!“ И он так заколыхался, а потом говорит, — „Я человек, мне удалось съесть человеческие сосиски!“. Ну я ему ответила, что зря он так говорит, эти сосиски были свиные, как и все остальные, впрочем.
— А затем он спросил, что ему теперь делать с проглоченным и я ответила, что это не мое дело, говорить ему такое, и что с него два пенни, а он положил на стол золотой и я сделала реверанс, так, на всякий случай, никогда ведь не знаешь…
Потом он сказал — „Я человек, такой же как и вы. Где живут люди с острыми концами на голове, что летают в небе?“ По моему он так смешно о них сказал, но ему я ответила, что если он про ведьм, то они почти все живут выше по реке, в лесах за ланкрским мостом, а он добавил — „По имени Тенета?“ и я сказала, что вроде она умерла, но с этими ведьмами никогда нельзя быть уверенным. И после этого он ушел. Да, и еще, он все время улыбался, такой сияющей, но немного пугающей улыбкой. И с одеждой у него было что-то не так, будто она прилипла у нему или что-то в таком роде. Вот вчера у нас были два тролля. Они нашу пищу есть не могут, знаете, ведь они ходячие камни, но мы предложили им шикарный обед из битых чашек и смазочного масла. Так вот этот тип был еще чуднее. А после того как он ушел, в комнате потеплело.
