Терри Пратчетт - Патриот
— В таком случае меняем план, — решил Кадрам. — Анк-Морпорк подождет.
— Мудрый шаг, ваше величество. Как всегда.
— Какие-нибудь известия о моем бедном брате?
— Увы, никаких, ваше величество.
— Нашим агентам следует прилагать больше усилий. Мир смотрит на нас, затаив дыхание, Ашаль.
— Совершенно верно, ваше величество.
— Сержант?
— Что, Шнобби?
— Расскажи еще раз про наши особые качества.
— Прекрати болтать и жми на педали.
— Есть, сержант.
В Лодке царил полумрак. Леонард Щеботанский, вцепившись в два рычага, усердно рулил, над головой у него покачивалась свечка на кронштейне. Кругом постукивали блоки и побрякивали цепи, так что у Шнобби порой возникало чувство, будто он очутился внутри швейной машинки. К тому же мокрой. Конденсирующаяся на потолке влага капала на голову беспрестанно.
Прошло десять минут с тех пор, как они начали работать педалями. Большую часть этого времени Леонард болтал не умолкая. Похоже, ему было все равно, о чем говорить. Он говорил ОБО ВСЕМ.
Например, о баллонах с воздухом. Шнобби был счастлив узнать, что воздух можно сжать так, что он займет совсем мало места. И именно такой воздух заполняет скрипучие, стянутые железными обручами и закрепленные на стенах баллоны. Сюрпризом стало и сообщение о том, что происходит с воздухом после.
— Пузыри! — Леонард возбужденно взмахнул руками в округлом жесте. — Опять дельфины, понимаете? Они не плывут сквозь толщу воды, а летят сквозь облако пузырей. Что, разумеется, гораздо легче. Я добавил немного мыла, думаю, оно еще снизит трение.
— Сержант, прикинь, он в самом деле считает, что дельфины могут летать, — шепнул Шнобби.
— Ты жми давай.
Сержант Колон набрался смелости оглянуться.
Лорд Витинари восседал на перевернутом ящике среди звенящих цепей, а на коленях у него лежали чертежи Леонарда.
— Держись, сержант, — подбодрил Витинари.
— Так точно, сэр.
Теперь, когда они покинули акваторию города, Лодка изрядно прибавила скорости. В крохотные стеклянные иллюминаторы начал даже просачиваться омерзительный свет.
— Эй, господин Леонард! — позвал Шнобби.
— Что?
— А куда мы плывем?
— Его светлость желает попасть на Лешп.
— Понятно, чего-нибудь в таком духе я и ждал, — кивнул Шнобби. — Я спросил себя: «Куда я не хочу попасть?» И ответ выскочил сам собой, в мгновение ока. Только вряд ли мы туда попадем, потому что еще пять минут — и у меня отвалятся колени…
— О, не волнуйся, все время крутить педали не понадобится, — успокоил Леонард. — Для чего, по-твоему, этот бур на носу?
— Этот? — переспросил Шнобби. — Я думал, чтобы дырявить днища вражеских кораблей…
— ЧТО? — Леонард в ужасе даже провернулся на своем сиденье. — Чтобы топить корабли? Топить КОРАБЛИ? Когда на них ЛЮДИ?
— Э-э… ну да…
— Капрал Шноббс, ты глубоко заблуждающийся молодой… человек, — сухо произнес Леонард. — Использовать Лодку для потопления кораблей? Это было бы ужасно! Ни одному моряку не придет в голову столь позорная мысль!
— Ну, прости, пожалуйста.
— Бур, да будет тебе известно, предназначен для ПРИКРЕПЛЕНИЯ Лодки к проплывающим кораблям — на манер отморы, рыбы-прилипалы, которая аналогичным способом прикрепляется к акулам. Для прочного соединения достаточно нескольких оборотов.
— Так, значит… пробурить обшивку насквозь невозможно?
— Только если ты очень беспечный и чрезвычайно безрассудный молодой человек!
Если океанские волны в буквальном смысле этого слова бороздить невозможно, то на грязевом насте, скапливающемся в низовьях Анка, летом даже кусты растут. Как раз его-то «Милка» и бороздила.
— А побыстрее нельзя? — раздраженно спросил Ваймс.
— Отчего же, можно, — ядовито отозвался Дженкинс. — Куда прикажете установить дополнительную мачту?
— Их корабль по-прежнему не больше точки, — встревожено вставил Моркоу. — Почему мы не нагоняем их?
— Тот корабль больше, поэтому у него, выражаясь технически, больше ПАРУСОВ, — усмехнулся Дженкинс. — К тому же клатчские корабли славятся легким корпусом и быстрым ходом. А у нас полный трюм…
Он осекся, но слишком поздно.
— Капитан Моркоу? — окликнул Ваймс.
— Да, сэр?
— Сбросить ненужный балласт за борт.
— Только не арбалеты! Они стоят больше сотни долларов каж…
Дженкинс осекся. На лице Ваймса ясно читалось, что есть много вещей, которые можно отправить за борт, и оказываться среди них совсем не стоит.
— Господин Дженкинс, лучше сходи и помоги там, — посоветовал он.
Капитан угрюмо затопал прочь. Несколько мгновений спустя раздался громкий всплеск. Посмотрев за борт, Ваймс увидел деревянный ящик; покачавшись недолго на волнах, ящик пошел ко дну. И совершенно неожиданно Ваймс почувствовал себя счастливым. Ржав сказал, он только и годен, что ловить воришек. Что ж, этот лордишка думал, что тем самым оскорбляет его, но он ошибался. Все преступления на свете подходят под определение воровства, ведь добычей может являться не только золото, но и невинность, и территория, и даже жизнь. Воры бегут, а ты за ними гонишься…
Плеснуло еще несколько раз. Ваймсу показалось, что судно, избавившись от лишнего груза, будто рванулось вперед.
…Гонишься. Кстати, погоня — это самое простое. Осложнения начинаются, когда наконец поймаешь того, за кем гонишься. А погоня вещь чистая и свободная. Гнаться за кем-нибудь гораздо проще, чем искать улики и разглядывать чужие записные книжки. Он убегает, я догоняю. Очень просто.
Терьер Витинари, говорите?
— Дзынь-дзынь-подзынь! — позвал карман.
— Даже не начинай, и слушать не стану, — поморщился Ваймс. — На этот раз что-нибудь вроде: «Пять ноль-ноль, плавание нормальное»?
— Гм-м… вообще-то нет, — отозвался Бес-органайзер. — Здесь сказано «Яростный спор с лордом Ржавом», Введи-Свое-Имя.
— А ты разве не должен сообщать мне, что я буду делать? — осведомился, открывая прибор, Ваймс.
— Скорее… то, что ты ДОЛЖЕН БЫЛ БЫ делать, — странно встревоженным тоном ответил бесенок. — Должен был бы. Не понимаю, что происходит… э-э… что-то, наверное, пошло не так…
Ангва оставила попытки перетереть ошейник о переборку. Ничего не получалось, а серебро у самой шеи одновременно словно бы морозило и жгло огнем.
Не считая этого — хотя серебряный ошейник для вервольфа довольно существенное ЭТО, — с ней обращались хорошо. Оставили миску с едой, ДЕРЕВЯННУЮ миску, и она позволила волчьей части своего «я» утолить голод, в то время как человеческая половинка закрыла глаза и зажала нос. Была еще миска с водой, по анк-морпоркским стандартам довольно свежей. Во всяком случае, сквозь воду виднелось дно.
Находясь в волчьем обличье, мыслить очень трудно. Все равно что пытаться в нетрезвом состоянии отпереть замок. Это, разумеется, возможно, но надо все время концентрироваться. Послышался звук. Она навострила уши.
Что-то пару раз стукнуло по обшивке. Может, они сели на риф? Хорошо бы. Значит, неподалеку суша. Если повезет, можно будет доплыть до берега…
Потом что-то звякнуло. Она забыла про цепь. Впрочем, и без нее Ангва чувствовала себя слабой, как котенок. Вернее, как щенок.
Послышался ритмичный звук, как будто что-то вгрызалось в древесину.
Острый металлический кончик расщепил доску прямо у нее перед носом, потом продвинулся еще примерно на дюйм.
И кто-то говорил. Голос был таким далеким и столь искаженным, что услышать его мог только вервольф, но слова звучали — где-то там, под лапами.
— Можно перестать крутить, капрал Шноббс.
— Я совсем выдохся, сержант. Есть здесь какая-нибудь еда?
— Еще остался чесночный соус. А может, сыр. Или холодные бобы.
— Мало того, что мы сидим в этой жестянке, где нет воздуха, так вдобавок еще должны грызть сыр? О бобах даже думать не хочется.
— Прошу прощения, господа. Собираться пришлось второпях, и я взял то, что не портится.
— Я к тому, что становится… немного душновато, если понимаете, о чем я.
— Я стравлю канат, как только стемнеет. Тогда можно будет подняться на поверхность.
— Еще немного — и я сам всплыву на поверхность, так меня распирает…
Пытаясь понять, что происходит, Ангва наморщила лоб. Голоса она узнала. Даже приглушенные, они сохраняли характерные интонации. Смутное ощущение, пробившееся сквозь туманы животного интеллекта, гласило: друзья.
А крохотная, не поддающаяся изменениям сердцевина ее личности подумала: «О боги, еще чуть-чуть — и я готова буду лизать им руки».
