Вера Чиркова - Вернись, а то убью!
Отпив несколько глотков, Камира протянула кубок матери, та ведьме. Я тоже не стал отказываться, когда очередь дошла до меня, дурманящая мозг духота и невыносимая вонь много хуже ведьминских шуточек.
Днем нас везут от стойбища к стойбищу на похожих, как близнецы, лошадках, и это лучшие моменты путешествия. Сами стойбища я уже ненавижу, может, оттого, что в круглые шатры, где обедает и отдыхает по ночам наш главарь, нас не пускают. Для таких, как мы, в каждом стойбище отгорожен жердями и колючими ветками зловонный загончик, а иногда еще хуже — просто выкопана не менее зловонная яма. Отсидев в такой первый раз, Сахта взбунтовалась и попыталась договориться с главарем. Он выслушал её с бесстрастным выражением лоснящегося после сытного обеда лица и отдал какой-то приказ своему помощнику. Теперь нас ссаживают с лошадей за пару сотен локтей от стойбищ, и запирают в клетке, предназначенной для пойманных рабов и тигров. И те и другие — хороший товар, причем молодой зверь обычно ценится в десяток раз дороже молодых парней. Стоимость девушек, как обычно, зависит от красоты и возраста.
Вот только никто и никогда не чистит в этих клетках, их просто время от времени переставляют на другое место. Но нам уже третий раз подряд достается самая грязная клетка, и я не сомневаюсь, что это месть главаря ведьме за наглость. Хорошо, что он даже не подозревает, какова будет месть ведьмы, судя по моим наблюдениям, Сахта сильнее обычной местной шаманки раза в два, а то и в три.
— Выходите, — один из наших конвоиров размотал тяжелую цепь и распахнул узкую дверцу.
Мы торопливо полезли на волю, подальше от невыносимой грязи и вони. Я уверен, что за эти два дня мы насквозь пропитались мерзкими запахами, и как о чем-то несбыточном мечтаю о бадье с горячей водой и большом горшочке с самым едким мылом.
И вообще я хочу домой. Так сильно, как не хотел, пожалуй, ни разу в жизни. Холмистые просторы и широко распахнутая бездонность неба радовали только в первые часы, теперь они навевают уныние и тоску. Почти неприметная дорога, вьющаяся по лощинам между холмов и иногда сменяющаяся полным бездорожьем так однообразна, что к концу первого дня мне казалось, что мы едем по кругу. И только во второй вечер, по подросшим на горизонте снежным вершинам, я догадался, что направляемся мы в сторону Хайкань-таньского хребта. А сегодня утром убедился в своей правоте.
Смутные подозренья переросли в уверенность, при первом же взгляде на троицу, ожидавшую нас неподалеку от одного из белых войлочных шатров.
Одетых в одинаковые белые туники и штаны, с босыми ногами и обвязанными белыми платками головами Хайканьских отшельников не спутаешь ни с кем. Так вот значит, кому понадобился старинный артефакт!
Не нравится мне их интерес, ох и не нравится. Потому что никто во всем мире не сможет с уверенностью сказать, чего от него можно ждать. Самые загадочные и странные жрецы неведомого бога живут высоко в горах в неприступных пещерах, не поддерживают ни одного правителя и ни с кем не вступают в переговоры. Послушники хайканьских отшельников славятся воинским искусством и неподкупностью, предпочитая смерть измене.
— Почему они такие грязные? — тихо обронил на одном из чиндайских наречий посланник, и ветер донес до нас эти слова.
— Мы не нанимались их мыть, — нагловато ответил кочевник, продолжая спокойно ковырять в зубах.
Отшельник промолчал, видимо решил не спорить попусту. Да и Сахта не проронила ни слова, но по мелькнувшей на ее губах загадочной ухмылке я понял, что кара за наши мучения придет в стойбище очень скоро.
— Садитесь на лошадей, — скомандовал отшельник и мы торопливо полезли на уже привычные куски кошм.
Понимая, что теперь наше путешествие станет совершенно иным. Не знаю пока, хуже или лучше, хотя людям и свойственно надеяться, что завтрашний день будет светлее и добрее, жизнь зачастую не оправдывает этих надежд.
Отшельники, тоже получившие по лошадке, ехали впереди и впервые за последние дни никто не следил за нами. Да и куда было бежать в этих бесконечных холмах, без запаса еды и воды? Хотя теперь у Сахты было несколько наполненных Туром накопителей, было бы глупо надеяться, что ведьма отправит нас с магом в королевство. Запавшие мне в голову слова о больших планах ведьмы на мою персону вряд ли были шуткой, а значит, уйти так просто нам не позволят.
Чиндайский поселок, легко узнаваемый по игрушечным домикам со смешными крышами, открылся с вершины холма, на который мы въехали на закате. Он раскинулся по берегам небольшого озера, образованного несколькими стекающими в низинку ручьями, и выглядел очень чистеньким и милым в окружении аккуратных разноцветных заплаток полей и огородов. Намного приятнее кангирских стойбищ и сартов.
Один из провожатых пристукнул по бокам лошадки голыми пятками и она резво рванула вперед.
Сахта только с надеждой вздохнула, провожая его взглядом, но уже привычно промолчала, наши проводники сходились в одном, новые точно так же, как и старые, не собирались ставить нас в известность о своих дальнейших планах.
На подъезде к городку нас встретил вернувшийся посланник, и, повинуясь взмаху его руки, старший послушник развернул лошадку вправо, на огибающую дома дорожку. Я уже было решил, что и в этом месте нас бросят на ночь в какой-нибудь загончик, и приготовился пробурчать что-то ядовитое, но бесполезное. И тут из трубы приземистого строения, стоящего почти у самой воды, потянулась к первым звездам темная струйка дыма. Пока мы подъезжали, она становилась все светлее и легче, превращая мою робкую надежду в почти твердую уверенность.
— Женщины первые, — равнодушно бросил послушник, когда мы поравнялись с дощатой мыльней, и спокойно поехал дальше.
Повторять нашим спутницам заманчивое предложение второй раз не пришлось, они ринулись в сарайчик так ретиво, что чуть не опрокинули чиндайца в серой одежде, открывшего двери. Туземец еще пытался объяснить, что он банщик и будет помогать гостьям мыться, но сильная рука Сахты уже решительно выставила хозяина прочь.
— Без тебя обойдемся, — буркнула ведьма вслед ошеломленному банщику и звякнула засовом.
Я сполз с лошади, и побрел к озеру. Тур не говоря ни слова, притопал следом. Отказываться от горячей воды и мыла мы вовсе не собирались, но плеснуть в лицо пару горстей и напиться хотелось прямо сейчас.
Маленький поселок уже спал, когда мы, наконец, выползли из мыльни. Я, в отличие от своих спутниц, отказываться от банщика не собирался, и ничуть не пожалел. Худенький чиндаец тер и мял нас с таким усердием, что под конец бедный Тур не выдержал и удрал в лохань с горячей водой. Но самым приятным оказались чистые чиндайские костюмы, из грубого серого полотна, выданные нам после купания. Одежду своих хозяек ведьма очистила заклинаньями, а мы с Туром с удовольствием преобразились в туземцев самого низшего класса, селян или подмастерий. Каждый чиндаец имеет право носить одежду только такого цвета, к какому классу принадлежит. Только незамужние девушки носят бледно розовые туники, меняя их после свадьбы на одежду, подобающую классу мужа.
К домику, где предстояло переночевать, мы топали в полной темноте, и я не раз проклял излишнюю предусмотрительность, из-за которой остался без пояса с зельями. Только воспоминание об обыске кочевников немного усмиряло мою досаду, вполне возможно, что они отобрали и кошель. Хорошо хоть амулеты не стали трогать, после сердитого окрика Сахты.
— Ты уже понял, куда мы направляемся? — ударил в спину тихий вопрос Тура и я утвердительно угукнул.
— Может уйдешь? — предложение мага стало для меня полной неожиданностью, до этого момента я считал, что он не может строить порталы без направляющего амулета.
— Тур, не задавай глупых вопросов, — пусть это звучит и грубовато, но зато справедливо.
Да и не верю я, что сейчас весь ковен и все сыскари не ищут способов найти нас как можно быстрее. А уж возможностей у них больше, чем у всех вместе взятых правителей соседних стран.
Невдалеке путеводной звездой вспыхнул слабо освещенный проем двери, и четко вырезанная посреди него фигура ведьмы пояснила без слов, кто больше всех беспокоится о нас.
— Ну, отскребли вас наконец? — беззлобно фыркнула она, когда до двери нам оставалось еще несколько шагов, — а принарядили-то! Вот только рыжих чиндайцев я еще и не видывала.
— Теперь видишь, — после мытья я был настроен очень благодушно, — а если накормишь, то увидишь не только рыжих, а еще и благодарных.
— Это что-то новенькое, — чуть недоверчиво хмыкнула Сахта, пропуская нас внутрь, и я внезапно понял по неуловимо быстро мелькнувшей в ее взгляде горчинке, как ведьма устала и разочаровалась в жизни.
И повинуясь непреодолимому движенью души, успокаивающе прикоснулся к ее руке, безмолвно обещая поддержку и понимание.
— Вон, еда для вас, — небрежно кивнула на маленький столик Сахта, незаметно смахивая предательскую слезинку, — а спать ляжете у той стены.
