Светлана Жданова - Алауэн. История одного клана
А это что?
Значит, говорите — чернота в сердце? В этом спектре грудь моей матери выглядела как огненный шар. Там не сердце, скорей легкие повреждены.
— Ой, Ксанка, а чё это у тя? — ткнул пальцем Янос, младший брат. Ему недавно девять исполнилось.
Там, куда он указывал, сидел Кеша, собственной наглой желтоглазой мордой.
— Что, нравится?
— Ага.
— А как же кролокрыл?
— Дракон лучше. Дай посмотреть, а?
— Кеш, ты как?
Озорно блеснув глазами, дракон медленно перетек мне на руку, а затем и на пол. Когда кончик хвоста оторвался от моего пальца, я вдруг явственно ощутила чужое сознание и чувства внутри себя. Мы с Кешей были одним целым, и в тоже время в нем есть что-то от Сери. Как мне донесли, при изготовлении печати используется кровь «хозяина» игрушки. А если учитывать, что где-то во мне она есть… Кешка серединка на половинку.
— А это не опасно? — встревожено посмотрела мать на возню детей.
— Нет. Я его полностью контролирую. Оригинал куда опасней.
— Оригинал?
— Этот большой оригинал, думаю, скоро примчится. Познакомитесь.
— Ксана, заходи, доченька.
Кабинет матери все такой же. Заваленный бумагами и непередаваемо уютный. Расходные книги, ведомости и номенклатуры занимали весь стол, отводя лишь небольшой кусочек для письма и, конечно же, неизменной чашке малинового отвара. Даже в эту жару мама неизменно заваривает стебли этого кустарника, лишь добавляя листья мяты для свежести.
Выйдя из-за стола, мама села на диванчик, стоящий у стены, и похлопала по другой его части, предлагая присоединиться.
— Думаю, нам есть о чем с тобой поговорить. Тебя очень давно не было, Ксана.
— Прости, мама. Я была немного занята.
— Не надо оправдываться. Не пускают тебя домой.
Ну да, не пускают. Свои же родственнички и не пускают. Бедная мама.
— Расскажи мне, что с тобой происходит. Почему ты мне не написала, что больна?
— Не стоит об этом. Ты бы беспокоилась. А ведь сама писала, какая эта твоя школа важная и особая. Разве я могла тебя вырвать.
— Школа — дело десятое по сравнению с тобой. Как давно это началось, и что с тобой происходит. Может быть, я хоть как-то смогу помочь.
— С полгода назад начало у меня в груди жечь. Сильно так. Потом и задыхаться стала. Падучая напала. Врачи говорят возраст да волнения. У меня же вас, детки мои, вон сколько, обо всех позаботиться надо. Да и дело не стоит на месте. Мы ведь и по другим селам начали пекаренки открывать. Петра замуж вышла, ей приданое готовили. Славиж жениться собрался. — Мама вроде замялась. Мне было довольно непривычно видеть эту сильную женщину столь сконфуженной. — Александрит, — вот уж точно ничего хорошего после такого обращения не жди, — невеста Славижа — Мелисабель.
— Кто? — не поверила я.
— Мелисабель, дочь графини Селиван.
Что я могу сказать — здорово. Значит, сестрица моего… того мужчины, теперь моей свояченицей будет. А графиня тоже не чужой станет. Потрясающе!
— Сокровище мое, я знаю, что тебе это не нравиться. Но так уж сложилось. Может, породнившись, и графиня мягче к тебе станет. Или хотя бы с отцом даст повидаться.
— Ни отец, ни графиня мне не нужны. — Вскочив, я сделала несколько кругов по комнате. — Всю жизнь без них провела. Смогу и дальше.
— Ксана, нельзя всю жизнь быть одинокой. Почему ты никого к себе не подпускаешь?
— А чего хорошего это мне даст. Снова обмануться? Нет, мама, хватит с меня. Мне и так всю душу истрепали. Все самое лучшее, что возможно было, предали. Нет, мама. Я очень устала.
Опустившись на пол рядом с единственным человеком, который не предаст и не бросит, я опустила голову на колени матери. Как когда-то в детстве. Отчим нередко порол нас, а я приходила к маме и, уткнувшись в пеструю юбку, плакала.
— Что же с тобой произошло, мое сокровище? Разве это дело, еще и четверти столетия нет, а уже седая.
Она перебирала мои волосы, а я не выдержала и заплакала. Это все мне напомнило, как еще несколько дней назад я так же перебирала гранатовые пряди и теряла последние крохи своего недоверия. Оставшись обнаженной перед очередным ударом.
Ведь тяжелей даже не преданное доверие. Больнее всего раниться об осколки разбившейся мечты. Во мне родилась надежда, разгорелось тепло. Я позволила себе мечтать. Позволила верить. Почти…
Стоп, почти что? Почти срослась с этими драконами, почти считала их семьей, почти… почти привыкла считать себя его. Я… была согласна… принадлежать ему…
От этих мыслей слезы высохли.
Ну нет. Не дождется!
Эта рыжая зараза мне за все заплатит.
*Авторство сего шедевра приписывается Елене Михайленко. Спасибо!!!!
Мытье посуды самое музоугодное дело на свете!!!
Глава 11 «Берегитесь женщин»
Подвиг — герой спасает принцессу от дракона.
Благотворительность — дракон спасает героя от принцессы.
(Н-н)— Александрит, а нас приглашают прокатиться.
Я чуть со смеху не упала, заслышав такое. В голосе Леониды звенело откровенное ехидство. Девочка явно получала массу удовольствия от происходящего.
И я даже не буду злиться на нее за такую подставу. Лучше приму участие в спектакле.
— Это на редкость удачное предложение.
Лица пригласивших (на свою голову) перекосило. Ну да, наверняка хитрая сестренка не уточнила какая из сестер с ней. Графиня с дочкой попали впросак.
Пока я заходила в магазин, к Леониде, подъехала шикарная колесница графини с ней самой и ее обожаемой дочерью. Сестричка их не очень-то любит, а вот аристократочки решили навести мосты с будущим семейством. И нарвались… на меня.
Без лишних разговоров я дала Леониде пинок, заставляя поторапливаться. Та приподняла брови, но в колесницу залезла. Я же запрыгнула следом.
— К ювелирной лавке Бирема, пожалуйста, — попросила я возницу.
Устроившись на мягких сиденьях, я обратила свой взгляд к аристократочкам.
— О, у вас кажется макияж потек. Или это так лица корежит? Неужели солнечный удар случился?
Леонида, едва ли не застонала от удовольствия. Видать сильно ее допекли.
На данный момент я была одета более чем нескромно для других городов, но так как мы находились на эльфийской границе, мне вполне могли спустить такую вольность. Ко всему прочему я же магичка.
Итак, для похода по городу был выбран эльфийский наряд. Удобные шаровары, тонкая рубашка, все из льняной ткани нежно-голубого цвета. А вот полупрозрачная, летящая туника с разрезами по бокам, скрепленная чуть ниже груди брошью, была ярко бирюзовый. В общем, по уверению сестры и продавцов (вот им-то точно веры нет) я походила на эльфийку. Издалека. Ага. Очень издалека. Хотя при моем росте и природной худощавости, которую вроде бы начали побеждать регулярные кормежки, образ получался более чем привлекательный. Пока мы по городу ходили, не один парнокопытный (козел, то бишь) свернул шею.
Сейчас же на фоне закованных в пышные платья аристократок выглядела я очень свежо.
— Как дела у наших будущих родственников? — решила задать вопрос. А то все молча и молча. Как не родные, право.
— До недавнего времени все было хорошо.
— А что случилось недавно, чем-то отравились? — какой у меня участливый голос. Может они собственным ядом подавились?
— Нет. В наш город заявилась одна безвкусная особа.
— А вы ее жевали? Зачем же так сразу с гостями.
— Ты позоришь нашу… э-э, свою семью, — фыркнула Мелисабелль.
— Я? Чем?
— Своим развратным поведением. Не успела в городе объявиться, уже по казармам подолом метешь. Могла бы ради брата и попридержать свои похотливые планы.
— Мелиса, извини, но у меня нет подола. Это во-первых. Во-вторых, я ходила к отчиму, а в дочернем долге нет ничего позорного. В-третьих, попридержи свой язык. И без того все платье ядом закапала.
Вот не понимаю я, чего это раньше так сильно их боялась. Ну, сидят две жабы, пыжатся чего-то. Случись это больше года назад — молчала бы и краснела под злобными шпильками обеих аристократок. А сейчас мне на них уже как-то чихать. По сравнению с парочкой драконов — эти бледная моль. Не нужна им такая родственница как я, ну а они мне подавно. Все равно весь город знает, чья я дочка, а не признали, так и не надо. Я им не родственница, а просто чужая магичка. И пусть не забывают об этом.
Спектр зрения поменялся, а зрачки сузились. На руке, демонстративно лежащей на сидении, выросли когти.
Более привычная к такому зрелищу Леонида ухмыльнулась, девочка молодец — быстро сообразила все преимущества сестры-магианы. А вот аристократкам пришлось худо — побледнели бедняжки.
К их счастью мы уже подъезжали к нужной лавке.
