Елена Никитина - А что вы хотели от Бабы-яги
Виктор смотрел на нас с нескрываемым ужасом. Если мое поведение в данной ситуации он воспринял как нормальное (что еще от меня можно ожидать?), то князь явно попал под подозрение в качестве начинающего умалишенного. Причем я же оказалась, по его мнению, разносчиком этой заразы.
Мы быстренько свернули его ворчание на тему психических расстройств и вернули к предмету нашего спора. Когда же Виктор наконец понял, чего же мы от него хотим, то расстроил нас до глубины души, заявив:
– У меня вообще аллергия на квашеную капусту.
Проверять, так ли это на практике, по моему же настоянию не стали (мне же потом пришлось бы лечить его покрытую крапивницей тушку) и отпустили обалдевшего вконец советника с миром, оставшись каждый при своем мнении.
Впрочем, такие интересные с познавательной точки зрения дни случались не всегда. Князь он на то и князь, чтобы заниматься не только праздными развлечениями да скрашиванием одиночества политически убереженных девиц, но и решением более важных вопросов. А в силу предстоящих событий забывать о своих прямых обязанностях было бы воистину преступлением. Угрозу военных действий со стороны Расстании еще никто не отменял.
Я знала, что к Кащею постоянно приезжают гонцы с донесениями, шпионы с докладами, но разузнать более подробную информацию об истинном положении дел мне так и не удавалось. Александр не желал посвящать меня в межгосударственные распри, придерживаясь мнения, что политика – не женское дело. И все мои возражения и угрозы на него не действовали, он оставался при своем мнении. Подслушать разговоры в кабинете также не удавалось, стража сновала туда-сюда, лишая возможности хоть таким способом утолить свой информационный голод. Единственное, о чем мне удосужились сообщить, что князь все-таки послал отряд на разведку на границу с Бемиранией, но ответа пока еще не было.
Так прошло около месяца полного бездействия (моего, естественно). Князь в очередной раз куда-то (мне даже этого знать не полагалось!) уехал, и я вполне натурально начала подвывать уже ближе к обеду. Этому еще способствовала отвратительная серость за окном, сопровождающаяся низвержением водных потоков с небес. Противно, сыро и неуютно. Если бы я была лягушкой, то сейчас бы радовалась, а так… В подвалы лазить меня почему-то больше не тянуло.
Я открыла бабкину книгу на первой попавшейся странице, решив в очередной раз попытать счастья у этой несговорчивой кучки макулатуры, которая со дня моего попадания в замок упорно не хотела открываться вообще, и тут же наткнулась на заклинание материализации, которое оказалось на удивление длинным и требовало четкого представления желаемого. А это уже интересно. Надо попробовать. Единственное условие – это сильно чего-то захотеть.
Наколдовать себе стакан апельсинового сока почему-то не получилось. То ли я что-то перепутала, то ли у меня сил не хватило, но стакан, предусмотрительно поставленный напротив, оставался возмутительно пуст. Зато из коридора послышались странные булькающие звуки. Я выглянула и ужаснулась. По коридору текла самая настоящая апельсиновая река! Потоки оранжевой жидкости струились в сторону лестниц, где, как я начала подозревать, образовались уже настоящие водопады. Кошмар! Я же так много не просила!
Быстренько зачерпнув стаканом одинарную порцию, я скрылась за дверью, пока и моя комната не превратилась в апельсиновое болотце. Сок оказался свежевыжатым, и даже с мякотью, но пить его почему-то сразу расхотелось. Одновременно с моим перехотением журчание в коридоре стихло, и я снова осмелилась высунуться.
Ох, зря я это сделала! Надо было забаррикадироваться как следует и шкаф к двери пододвинуть! Оранжевая река исчезла, оставив после себя мокрый пол, но словно ужас в ночи на меня надвигался Виктор, насквозь промокший и подозрительно пахнущий цитрусовыми.
– Что ты себе позволяешь?! – зашипел он.
– Соку захотелось, – невинно пожала я плечами. – Хочешь? – И я протянула ему стакан.
Виктор шарахнулся от меня так, будто я предлагала выпить яду на брудершафт.
– Прекрати это немедленно, – снова зарычал он. – Жалко, князя нет, он бы тебе показал, где раки зимуют.
– А он и это знает? – «удивилась» я.
Виктор плюнул и ушел. Вместо него тут же появились уборщики с швабрами и принялись мыть полы, устраняя последствия моих чрезмерных желаний. При этом они как-то странно на меня посматривали, предусмотрительно стараясь держаться подальше.
Я вернулась к себе и решила пожелать что-нибудь менее разрушительное. Пирожные отпадали. Во-первых, их не очень-то и хотелось, а во-вторых, выкарабкиваться из вязкого крема гораздо труднее, чем из сочных потоков. Перебрав еще несколько вариантов, я пришла к выводу, что с едой лучше не связываться. Если я опять перестараюсь, то меня вряд ли похвалят за повышение продуктового запаса замка.
Полистав книгу снова, я не нашла больше ничего интересного. Мне стали попадаться рецепты из трав для снятия напряжения с глаз, избавление от вспучивания живота и прочая ненужная ерунда. Книгу пришлось отложить, все равно больше ничего не скажет.
Мне снова стало скучно.
Я вышла в коридор и спустилась вниз. Весь замок пропах апельсинами, а кое-где еще оставались желтоватые разводы и лужицы, служившие мне немым укором. Я подошла к большому окну в холле и уставилась на улицу. Дождь вроде бы прекратился, но выползать наружу как-то не тянуло. Скука смертная. Хоть бы Кащей обряд жертвоприношения какой совершил при моем непосредственном участии, а то я раньше сдохну от безделья.
Сзади послышались шаги. Я обернулась. Переодевшийся советник, покосившись на меня, постарался незамеченным прошмыгнуть в другой конец коридора, но было поздно.
– Виктор! – окликнула я его.
Он обреченно вздохнул, но все-таки подошел, подозрительно поглядывая на меня.
– Опять пакость задумала?
– Ну почему сразу пакость? – ничуть не обиделась я. – Может, я доброе дело сделать хочу. – При этом советник как-то странно хрюкнул. – Вот ты чего сейчас хочешь?
– В смысле? – не понял он.
– Ну вообще.
– Отстань, я есть хочу.
– Я поконкретее? – прицепилась я.
– Курицу. Только не вздумай…
Но я уже шептала слова с трудом выученного неимоверно длинного заклинания. Сначала, как и в прошлый раз, ничего не произошло. Виктор удовлетворенно хмыкнул, как бы не удивляясь моим «способностям».
– Ну и где моя ку…
– Не получилось, – вздохнула я, не наблюдая ни одной тушки с хрустящей корочкой ни на полу, ни на тумбочках.
И тут до моего слуха стали доноситься звуки, которые и заставили меня обернуться. А там было на что посмотреть! Весь луг перед замком кишмя кишел самыми разномастными и вполне живыми несушками. О горе мне, горе! Я же не указала в заклинании, какую именно курицу хочу получить! Вот и получила… целую птицефабрику.
– Что это? – оторопел Виктор, уставившись через окно на истерично кудахчущую массу.
– Курица, как ты и просил, – невозмутимо ответила я.
Он перевел ошалелый взгляд на меня и снова в окно.
– Но я не ем сырых кур, тем более в таком количестве.
– Откуда же я знаю? – Мне стоило больших усилий не рассмеяться ему в лицо. – Может, ты любитель свежатинки, просто тщательно это скрываешь?
Картина за окном тем временем разворачивалась презабавная. Стражники пытались справиться с непонятно откуда возникшим птичьим царством. Получалось у них не ахти. Курицы шарахались и разлетались в разные стороны, отчаянно кудахтая, явно не понимая, как они здесь оказались и что с ними собираются сделать. При этом по большей части они попадали под ноги стражникам, отскакивали, снова лезли на абордаж и с выпученными глазами старались затеряться в толпе себе подобных. Пух и перья летали надо всем этим орущим и ругающимся великолепием, изображая рождественский снегопад.
Мы с Виктором выползли на крыльцо. Отсюда было лучше слышно и видно происходящее.
– Убери это! – прошипел советник, когда особо ретивая квочка бросилась ему в объятия в поисках спасения.
– Не могу, – захлебываясь смехом, еле выговорила я. – Это твои желанные курицы, вот сам с ними и разбирайся.
Несушки, видимо признав в Викторе своего вожака или почувствовав, что их появление здесь как-то связано с этим товарищем, дружно рванули в нашу сторону. Я первая сообразила, что надо делать ноги, и скрылась в замке. Виктор последовал за мной, но наседающие квочки так просто расставаться с ним не собирались, и советнику пришлось изрядно потрудиться, чтобы пробиться к спасительным дверям. Пнув особо ретивую кудахтающую поклонницу, Виктор захлопнул дверь и навалился на нее спиной, на всякий случай.
– Что делать-то? – тяжело дыша, спросил он, отряхиваясь от перьев и ценных удобрений.
– Перестань хотеть курицу, – припечатала я.
– Не могу…
Снаружи раздался дополнительный источник шума, и мы прилипли к окну, чтобы узнать в чем дело.
