Терри Пратчетт - Понюшка
Наступают времена, когда миру не нужны полицейские, потому что ему на самом деле нужен кто-то, кто знает, что делать, чтобы все уладить и начать сызнова, чтобы в другой раз все вышло лучше…
Но прежде чем он впал в отчаяние, вернулась мисс Бидл:
— Как уместно, что вы задали тот самый вопрос, командор. Один из горшочков пропал! Унггэ кот!
Ваймс продемонстрировал абсолютно непонимание выражение лица, которое в крови у каждого настоящего копа. Оно просто-таки излучал невежество, что было кстати, потому что мисс Бидл готовилась фонтанировать информацией:
— Уверена, вы знаете то же, что и все остальные, командор, что все гоблины изготавливают, я бы назвала это частью религии, хранилища для хранения выделений тела в виде горшочков. Они верят, что их тело должно воссоединиться с его выделениями после смерти. Это обязательство называется унггэ. Все гоблины по обычаю, который среди гоблинов очень строг, обязаны выдерживать Унггэ-Хад: троицу среди выделений - это сопли, обрезки ногтей и ушная сера. Пропавший горшочек, кот, содержал обрезки ногтей. И не позволяйте слову «кот» ввести себя в заблуждение, поскольку оно не имеет отношения к кошачьему семейству… просто в мире не так много односложных слов.
— А вы впервые услышали о его пропаже, мисс Бидл?
— Я здесь впервые после случившегося позавчера, и с ее семьей было трудно побеседовать. Вы ведь можете себе представить…
— Ясно, — ответил Ваймс, хотя ничего не понял. Хотя он почувствовал, что в темноте его сознания зажегся маленький лучик света. Он вновь взглянул на сына, который, не отрываясь, изучал труд горшечника. Мой мальчик! — Они искали горшочек?
— Смотрели везде, где только можно, командор, даже снаружи. Он очень маленький. Видите ли, каждый гоблин изготавливает целый набор горшочков, которые хранятся внутри пещеры. Даже я не знаю, где их держат, хотя они мне доверяют. А все потому что люди вороют их горшочки. По этой причине большинство гоблинов делает для повседневного использования - и когда они вынуждены покидать пещеру - совсем крохотные горшочки, содержимое которых потом, в тайне, перемещается в горшки покрупнее. — Она попыталась улыбнуться: — Разумеется, вам, командор, это может показаться диким, но изготовление и хранение горшков для них религия сама по себе.
В данный момент командор не хотел, чтобы кто-то узнал его личное мнение об этих горшках. Вместо этого ответил:
— Не мог ли его украсть другой гоблин? И, кстати, что вы имели в виду, говоря «совсем крохотный»?
Мисс Бидл удивленно посмотрела на Ваймса.
— Если вы мне хоть в чем-то доверяете, то поверьте: ни один гоблин не украдет горшочек у другого гоблина. Уверяю вас, данное действие для них полностью противоестественно. А размер? О, что-то с дамскую пудреницу или табакерку. И сияет, словно в ней опалы.
— Да. Я знаю, — ответил Ваймс, подумав: «яркие цвета в темноте»: — Я не хочу сложностей, но не мог бы я одолжить один из таких горшочков жертвы? Мне нужно предъявить что-то свидетелям, что именно я ищу.
Мисс Бидл вновь удивилась:
— Это совершенно невозможно, но я полагаю, что могла бы поговорить со Слезами гриба. Быть может она сможет, возможно, одолжить вам один из собственных. В этом случае я скажу, что вы совершенно особенный человек, командор. Горшочек может передаваться из рук в руки только в чрезвычайных случаях, но Слезы гриба провела со мной много времени и, хочется верить, научилась гибкому мышлению. А еще, она к вам неравнодушна.
Она отошла оставив ошарашенного Ваймса с сыном. Тут и там гоблины занимались своими делами, разведя крохотные костерки, дремали или по большей части, занимались своими горшочками. А несколько гоблинов сидели, безучастно уставившись невидящими взглядами.
Из памяти Ваймса всплыл еще один образ: группа крохотных синих человечков, вопящих: «Кривенс!» Нак Мак Фиглы! Они тоже жили в норах в земле. Правда, как утверждалось, те норы были более приспособлены для жизни, чем эта пещерная система, но если посмотреть на ситуацию в целом, то они находились точно в таком же положении, что и гоблины. Они тоже жили на грани, но фиглы танцевали на краю, прыгали и даже свешивались вниз, чтобы заглянуть за край, строили всем рожи, чихали сопливыми носами и отказывались воспринимать угрозу как настоящую, проявляя гигантский вкус к жизни, приключениям и особенно к выпивке. Как полицейский он не должен был такого говорить, поскольку они были проклятыми сорванцами, но в том, как они встречали любые, э… сложности… было нечто похвально задорное.
Кто-то потянул его за рукав. Сэм посмотрел в лицо Слез гриба, рядом с которой, словно тетушка, стояла мисс Бидл, а за ними, словно эфебский хор, парами остальные девушки-гоблины.
Слишком серьезный голос для такого юного лица сказал:
— Сердца должны отдавать, мистер Поли-сисей-ски.
Как слишком активная училка, мисс Бидл вмешалась с подсказкой в самый неподходящий момент, и Ваймс внутренне порадовался, увидев досаду на маленьком лице:
— Она хочет сказать, раз она доверит вам свой горшочек, тогда и вы должны доверить ей в обмен что-то равноценное. Думаю, это можно назвать ситуацией с заложниками.
«Думаю, мы все же не станем», — решил Ваймс, встретившись взглядом с девочкой. Он был открытый. Если отвлечься от внешности, которую в лучшем случае можно было бы назвать грубоватой, в зависимости от того к какой именно грубости вы привыкли, ее глаза были по-настоящему человеческими. В них была глубина на которую не может рассчитывать даже самое умное животное. Он потянулся к бумажнику, на что мисс Бидл тут же остро выкрикнула:
— Деньги не годятся!
Ваймс проигнорировал ее слова и достал из бумажника портрет Сэма-младшего, который носил везде и повсюду, и передал ее Слезам гриба, которая приняла ее словно редкий и драгоценный предмет. Впрочем, для Ваймса он таковым и являлся. Девочка посмотрела на портрет, потом на Сэма-младшего, который ответил ей радостной улыбкой, и ее глаза ответили ему гримасой, которая на самом деле была улыбкой. Для Сэма-младшего пещера гоблинов была сродни волшебной стране эльфов. Нужно признать, он обладал феноменальной способностью ничего не бояться.
Слезы гриба вновь посмотрела на портрет в руках, снова на Сэма-младшего, и перевела взгляд на Ваймса. Она аккуратно положила портрет в карман передника и достала переливающийся цветами радуги сосуд. Она передала его Ваймсу слегка дрожащими руками, и он обнаружил, что робко держит его двумя руками. Потом Слезы гриба сказала своим странным голосом ожившего шкафа:
— Сердца отданы, — что едва не заставило Ваймса опуститься на колени.
«А ведь это ее голова могла бы скалиться со стены паба! Кого-то ждет трепка!»
Где-то в глубине его разума чей-то тонкий голосок произнес: «Отлично, Командующий! Наконец-то ты запел по-моему!»
Ваймс проигнорировал его, чувствуя в руках крохотный сосуд - он был гладким словно кожа. Для чего бы он ни предназначался, Ваймс так и не стал это уточнять - содержимое было скрыто за резному переплетению цветов и грибов.
Глава 15
Прохладной глубине подвала паба Джимини готовился к вечернему набегу посетителей, но услышал звук в темноте между бочек. Сначала он не воспринял его всерьез, решил, что это еще одна крыса, пока его рот не закрыла чья-то рука.
— Прошу прощения, сэр, но у меня есть на то причины. Я считаю, что вы сумеете помочь в моем расследовании. — Мужчина дернулся, но Ваймс знал все трюки, которые может выкинуть подозреваемый, наперечет. Поэтому он прошептал ему на ухо:
— Вам известно, сэр, кто я, а мне - кто вы. Мы оба - копы, и находимся у себя дома. Вы упомянули, что бармен все видит и слышит, но молчит. Я честный парень, мистер Джимини, но сейчас я расследую убийство. Убийство, сэр! Тяжкое преступление! А может, что и похуже. Поэтому, прошу меня простить, если я воспринимаю тех, кто не за меня, как стоящих на моем пути, как говорится, со всеми вытекающими.
К этому времени у Джимини уже закончился воздух, и он вяло начал сопротивляться:
— А, как погляжу, слишком много выпивки, и мало ходьбы, — заметил Ваймс. — Я не стал бы у кого-то требовать нарушить священную клятву бармена, поэтому уберу руку, и мы сядем рядком и поговорим ладком, например, поиграем в шарады. Итак… я убираю.
Бармен шумно выдохнул проклятье и добавил:
— Не стоит так поступать, командор. У меня слабые легкие!
— Все не так уж плохо, как могло бы случиться в противном случае, мистер Джимини. И, кстати, не умничайте.
Бармен покосился на Ваймса, а тот продолжил:
— Я честный коп. Я не убиваю тех, кто не пытается меня убить. Кстати, возможно, вы видели моего слугу, мистера Вилликинса. Он приходил вчера. К большому сожалению он куда прямолинейнее и чрезвычайно мне предан. Пару лет назад, спасая мою семью, он убил закованного в броню гнома простым ножом для колки льда. Но у него есть и особый талант: помимо всего прочего он способен как никто погладить рубашку. И, как я уже упомянул, он очень предан. Ну хватит, мистер Джимини. Я коп, и вы - коп. Несмотря ни на что, вы остались копом. Им остаются до самой смерти. Вы знаете, на что я способен, и я знаю, на что способны вы. Я верю, что вы достаточно разумны, чтобы принять верный выбор.
