Ольга Безмирная - Гром и Молния
– И так будет каждый день, пока ты мне не вернешь нормальную шевелюру! А то как я буду соблазнять красавицу Дэйдрэ? Да она тихо скончается от хохота едва меня увидит и даже не успеет услышать ни одного комплимента!
Высказавшись, я запрыгнул на драмиса, старательно избегая укоризненного взгляда Эжоны. Херон бодро вскарабкался следом и, устроившись на обычном месте, сразу уснул.
Последним появился Эрлиниэль, мокрый и взъерошенный. Мрачно окинув меня взглядом, он с нарочитым безразличием направился к жене. Но, наткнувшись на предупреждающий взор Эжоны, совсем сник и уселся на спине драмиса, трясясь от холода.
Я почувствовал легкое прикосновение магии и увидел, как зеленые локоны распрямляются и светлеют. Вскоре ко мне вернулась моя шевелюра.
– Вот теперь меня будут девушки любить! - восхитился я поступком эльфа и заграбастал того к себе. - Иди уж, чудо зеленое, погрею.
Засунув Эрлиниэля за пазуху, я услышал его довольное бурчание:
– Мог бы и попросить по-хорошему…
– Ага, - усмехнулся я, растягиваясь на неровной спине Ага, - и получил бы красные пакли или вообще черные косички… Знаю я тебя!
Эльф хихикнул, подтверждая мои предположения.
Аг, не обращая внимания на наше ребячество, плавно набирал высоту. Закат ослеплял невероятными бликами на оранжевой чешуе драмиса, а слева зарождалось и расцветало магическими красками северное сияние.
До земель дручий теперь рукой подать…
Я представил себе черноволосую девушку с холодными насмешливыми глазами, и в груди приятно защемило.
Глава 12
Мы летели в мягком свете ночи. Над головой мерцали звезды, отражаясь бесчисленным количеством искорок в чешуйках драмиса. Аг в ночи приобрел кроваво-черный окрас. Херон спал без задних ног. Как впрочем, и без передних. Оборотень каким-то образом перевернулся прямо во сне и теперь радовал взор волчьей мордой с витыми бараньими рогами. Лапы его мерно подрагивали, точно Херон бежал куда-то.
Эжона покачивалась, задремав. Её муж давно сопел у меня за пазухой, иногда недовольно ворочаясь.
– Гром, прекрати шуметь, - не выдержал он, снова услышав раздражающий звук.
– Я не виноват, - протянул я. - Но может, в следующий раз, вспомните, что дроу тоже иногда нужно кормить.
В подтверждение этого заявления мой живот снова издал утробный рык.
– Мы тоже на празднике не пировали, - огрызнулся эльф. - Но, если так сильно желаешь перекусить - могу устроить! Вам вершки или корешки?
– Спи, Эрлиниэль, - я нежно затолкал раздраженного эльфа обратно, - не буди во мне зверя!
– Ты прав, я очень боюсь крыс! - пискнул придавленный фей.
Я тихо рассмеялся:
– Чем меньше эльф, чем больше наглости!
Эрлиниэль пробурчал себе под нос нечто неразборчивое. Я благоразумно не стал уточнять - что, за это и был вознагражден. Эльф раскатисто захрапел.
– Ну как в таком маленьком тельце может производиться такой мощный звук? - в очередной раз удивился я способностям фея. - Или это побочный эффект перевоплощения? Хорошо, что я не попал на ночь к феям. Групповой храп фей - это наверняка нечто умопомрачительное!
Эрлиниэль мне не ответил. Впрочем, я и не ждал ответа, пусть дрыхнет.
Мне очень хотелось побыть одному, подумать. И вот, наконец, такая возможность представилась. Вот только я не знал, что же мне надумать. В голову лезли всякие романтические глупости, а вот насчет найти решение, спасти цивилизацию эльфов, дроу… драконов, привести в порядок разрозненные кусочки знания, различные события…
Я пытался осмыслить происходящее, сформировать что-то вроде плана действий. Но понимал, что ничего изменить не смогу. События настолько стихийны, неподвластны логике, что голова начинала пухнуть и трещать как только я пытался осознать всю глобальность ситуации. Множество существ, внешне между собой не связанных постоянно воюют между собой и абсолютно все пытаются прикончить меня… даже те, которых я считал своими друзьями.
Нарвэ… Что я сделал не так? Почему она встала на сторону Лайнеса. Мне вначале нравилось думать, что она под его контролем. Но я понимал и признавал правоту Эрлиниэля. Цвейго не повелся бы на внушение, раскусил бы Лайнеса, понял бы, что девушка под воздействием… если бы она под ним была. Эрлиниэль ни капли не сомневался и сразу признал в Нарвэ врага. Тем более странно, что он всегда был галантен с ней, а вот девушка его не любила. И очень активно презирала.
Я вздрогнул. А ведь Нарвэ презирала всех светлых эльфов. Восхищалась темными, носилась со мной и моими друзьями-дроу везде. Избегала общения с девушками, но никогда не упускала возможности разбить сердце еще одного эльфа. А влюблялись в неё часто, ибо тайна и опасность всегда привлекают. А очарование одиночества добавляют харизмы. Очередному наивному мальчику кажется, что эта черноволосая чертовка просто не знает любви, что её никто не понимает. А вот он сможет растопить её ледяное сердечко, научит её любить, проникнет в её тайну и личное пространство. А Нарвэ, в пример любому пауку, плетет сети вокруг простачка, с холодной усмешкой добавляет еще одно сердце в свою коллекцию.
И стыдно подумать, я сам чуть не попался на этот же крючок. И хоть мне было до факела её неземная красота - ибо я не считаю эльфийский идеал таким уж красивым, и её непознанная душа и тайна… Мне нравилось в ней чувство свободы. От условностей, от суеты жизни, свободы от эмоций. То есть эмоций у неё всегда было с избытком, но она не зависела от них. Чувства появлялись, взрывались, переворачивая окружающий мир, и уходили от неё взрывной волной во все стороны. А Нарвэ в это время могла уже забыть об этом и жить в свое удовольствие уже другим. Но несмотря на это, в девушке постоянно чувствовалась какая-то гадкая пустота внутри. Словно изумительной красоты ваза внутри которой хочешь обнаружить сокровища, оказывается пустой. И разочарование от разбитой мечты. Я подсознательно чувствовал, что Нарвэ ничего не сможет дать. Ей нечего давать. И та тайна, что так привлекала парней, оказалась просто воздухом в вазе.
Лейла же совсем другая. У неё свобода заключена внутри и это делало её еще более загадочной, ибо снаружи не видно ничего. Она напоминает природный драгоценный камень, который может пролежать на дороге и его никто не заметит, но если он попадет в руки мастера, то на полированной поверхности расцветут неземные цветы, и сказочные птицы будут петь свои безмолвные песни, озаряя все вокруг светом.
Это прекрасно, но я не чувствую себя великим мастером. И это останавливает меня на пути к развитию отношений. Я боюсь испортить шедевр, боюсь, что из-под моих корявых рук выйдет нечто уродливое, что я не смогу открыть всем этот удивительный мир под названием "Лейла"… или в худшем случае посыпятся лишь осколки. И поэтому ставлю любые мыслимые и немыслимые препятствия между нами. Сначала бессознательно, сваливая все на девушку, теперь - осознанно, поскольку хватило храбрости определить это для себя.
Дэйдрэ. Я постоянно чувствовал её любовь. За внешней холодностью и высокомерностью скрывается такое буйство пламени, что я не мог понять, как ей удается удержать стихию за тонкими стенками льда. Но любовь, увы, не ко мне. Эта любовь была настолько безгранична, что покоряла навсегда сердца всех, кто с ней сталкивался. Она окутывала всех сиянием тепла, даже врагов. Дэйдрэ прирожденный Повелитель. В самом лучшем смысле этого слова. Она накажет, но с любовью, воспитает подчиненных качественнее, чем любой тиран. Внешняя жесткость, четкость действий и мягкая силища её любви сотрут с пути все препятствия. И еще она умеет ждать. Не стремясь получить все здесь и сейчас, она может бесконечно ждать, используя это время на самосовершенствование. Поскольку знает, что любая поставленная ей цель будет достигнута. Вот только любовь к мужчине ей недоступна. Дручия не сможет выделить часть в своем сердце большую, чем любому другому существу. Все поделено еще до её рождения, поскольку это и есть её личность. Да и корка льда вокруг девушки никогда не исчезнет, даже для самых близких. А это тяжело, а для любящего мужчины просто невыносимо. Но желать её он не перестанет, хоть и разобьется глупой птицей о стекло.
Эжона меня привлекает своей мудростью и одновременно неуемной сексуальностью. Она настолько противоречит самой себе, что остается только удивляться - почему девушка до сих пор не страдает раздвоением личности, и как она умудрилась остановить свой выбор только на одном мужчине. И, если честно признаться себе, я увлекся ей из соперничества с Эрлиниэлем. Подсознательно я стремился доказать свое превосходство. Глупо, по-ребячески, но в светлом есть тот шик, которым должен обладать всякий уважающий себя принц, и который мне так отчаянно пытались привить мои учителя, да и отец. Конечно, это маска. И настоящий Эрлиниэль просматривается из-под неё все чаще, но факт остается фактом. Я ему банально завидую.
