Николай Кудрявцев - Что уж, мы уж, раз уж, так уж...
Иван приставил трубку к уху, прислушался и расплылся в улыбке. Он вытянул руку с телефоном, чтобы друзья убедились, что у них все получилось. Те затихли, вслушиваясь в то, что происходит на другом конце связи. До них доносились звуки мерного посапывания с оттенком властности.
— Вот и чудненько. — Высказался за всех Никанор. — Теперь у нас верных трое суток имеется. А может и больше. Если его найдут, а найти должны, я бы сказал, просто обязаны. Телохранители точно чухнутся. Пока в больнице под капельницей, пока поймет в чем дело, пока сообразит какое число. Короче, пока то да се, глядишь, еще сутки набегут.
— Хорошо бы он в бассейне заснул. — Размечтался Семен.
— Или на горшке. — Подсказал Сидор.
— А что нам дает "на горшке"? — Не понял Никанор.
— Ну, — замялся Сидор, — пока отмоют, может еще сутки пройдут?
Домовой почесал, то ли за ухом, то ли у виска, но ничего не сказал.
— В любом случае, надо постараться успеть за три дня. — Вернул всех на землю Иван. — Главное, что они спят. Нам надо срочно ехать в телецентр и искать этого Барсова.
Он отключил телефон и отдал его Никанору. Затем осмотрел свою команду, которая под взглядом подравнялась и убрала животы, и кивнул головой, предлагая следовать за собой.
По дороге к печи, им попадались, сладко спящие, охранники и бывшие праздношатающиеся, населявшие особняк. Никанор решил проверить и задел одного ногой, тот только шире улыбнулся и что-то пробормотал.
Больше всех, если делать выбор из Бояна, Диогена и печи, возвращению друзей обрадовался Диоген. Он бросился к ним обниматься, словно они вернулись из лагерных застенок. На удивленный взгляд Никанора, Диоген ответил вопросом:
— В вас, там, не сильно стреляли?
— Нас там накормили и напоили. — Ответил Брыня за домового.
Диоген поскучнел и потрогал свой урчащий живот. Домовой сжалился над другом и вынул из правого кармана здоровенный окорок и баранку копченой колбасы.
— На. — Сказал он. — Замори червячка и Бояна.
Диоген расцвел как плетистая роза. Иван захлопал в ладоши, призывая всех не мешкая к посадке на транспорт. Друзья лихо закинули на печь Диогена, не выпускавшего из рук окорок с колбасой, и быстро, но без толчеи, запрыгнули сами.
— В Москву! — Скомандовал Никанор, слегка стукнув по трубе.
Печь, как застоявшийся конь, рванула в точку назначения, оставив на память о себе, спящему району, огромное облако пыли.
До Москвы доехали на много быстрее, чем ехали из Москвы на «Урале». Печь мчалась во всю прыть, объезжая пробки и посты ДПС. Приключений удалось избежать, если не считать двух укатанных лежачих полицейских. В столицу въехали с ветерком и, практически сразу, столкнулись с удивительным.
Нет! Что бы там ни говорили, а Москва была и будет самым удивительным городом мира.
По улицам шагали строгие костюмы с галстуками. На встречу им, двигались оранжевые жилеты в касках.
У вытяжек шикарных ресторанов, толпились бедные студенты, щекоча свое обоняние и с наслаждением поедая нарезной батон на троих.
Рядом с банкоматами, кучковались подвижные личности с электрошокерами, ожидая очередного любителя острых ощущений.
Импортные машины, с криками: "Ну, ты попал, мужик!", подрезали отечественные «Жигули».
Лицо кавказской национальности, стоя у закрытого багажника своего автомобиля, играет с гаишником в "Поле чудес". Его южный темперамент столкнулся с северным хладнокровием.
По тротуару, четверо хулиганов, гнались за мужчиной, который не курит. На встречу им, четыре милиционера, гнались за парнем, который закурил в общественном месте.
А вот и футбольные фанаты, зажатые со всех сторон пластиковыми щитами и дубинками, молча, до боли, обсуждают эпизоды, только что закончившейся игры.
Кошки, собаки и дети, сидят в одной песочнице. В скверах и парках уединяются влюбленные и маньяки. В подвалах и на чердаках орудуют бомжи. На школьных дворах тусуются алкаши. Ужасно ненавязчивая реклама, предлагает посетить, посмотреть, попробовать, насладиться, утолить и отдохнуть.
— А я вот, никак не пойму? — Брыне, явно, понравилось копировать «Мыслителя».
— А что тут непонятного? — Удивился Никанор. — Приезжаем на телестудию и по почкам этого оператора. Как его?
— Барсова. — Подсказал Семен.
— Да я не о том. — Перебил их Брыня. — Я вот, никак не пойму, почему платные туалеты, охраняются лучше, чем музеи?
— Потому что у них доходы выше. — Пояснил Иван. — Ну, все. Хватит болтать. Мы уже приехали.
Друзья осмотрелись. Печь остановилась на площади, приличных размеров, указывая топкой на центральный вход стеклобетонного здания. Вокруг здания стояли, в один ряд, разномастные машины. Их охраняли крепкие ребята, одетые в черную форменную одежду. По площади прогуливались несколько парочек и одиночек. Обстановка была более, чем спокойная.
— Муравейник расслабился. — Сделал вывод Брыня, разглядев окрестности телецентра.
— Ничего! — Никанор спрыгнул с печи. — Напряг подкрался незаметно.
— Вы там не очень-то. — Предостерег Иван. — Постарайтесь без жертв.
— Обижаешь, Вань! — Сидор подтолкнул Семена и следом за ним спрыгнул сам. — Мы мухи никогда не обидим.
— Да, Вань. — Никанор поддержал брата. — Мы просто поспрошаем, где найти Барсова, и все. Вот Брыня, это действительно слабое звено. Он на стреме стоит. А ну, как не выдержит, да по ушам хлопать начнет? Вот тут-то, жертвы и посыпятся.
— Это, смотря, как напирать станут. — Предостерег витязь.
— А я и говорю, что напора еще нет, а у тебя, уже, руки чешутся. — Хмыкнул домовой.
— Это правда? — Иван строго посмотрел на Брыню.
— Ты про что? — Не понял тот.
— Про чесотку.
— Ну, чешутся. — Брыня посмотрел на свои руки. — Но маленько-маленько.
— Может у Экономиста водка была не свежая. — Заступился за Брыню Диоген.
Иван немного подумал и, к удивлению всех, согласился:
— Мне она тоже показалась паленой. Но все равно. Если нельзя обойтись, то бей аккуратно. — Он погрозил пальцем.
Брыня кивнул головой, в знак согласия, и неторопливо пошел к центральному входу. Братья, наоборот, решили взять телецентр нахрапом. Они обогнали витязя и резво бежали к своей цели. Причем, Никанор решил прочесать здание с правого фланга, а Сидор горел желанием сделать то же самое, но с левого фланга. Семен, как самый талантливый, помчался по периметру, вытянув указательный палец и сопровождая свои действия таинственным "Пу-у-у!".
Домовой пролетел сквозь стекло и направился к ближайшему охраннику, который пытался напугать его, хлопающими, от изумления, глазами.
— Простите. — Никанор старался быть вежливым. — Подскажите, пожалуйста, как найти оператора Барсова.
Охранник, почему-то, замычал и стал пятиться назад, уронив, металлоискатель.
— Понял, не дурак! — Рявкнул Никанор сразу всем присутствующим в фойе, поднял металлоискатель и помчался через закрытые турникеты к лестнице, ведущей наверх.
Когда домовой, пролетев по ступеням, выскочил в коридор второго этажа, внизу послышались запоздалые крики охраны, а следом за криками, топот ног. Никанор решил не отвлекаться. В коридоре было пусто. Похоже, что все, кто населял телецентр, были ужасными трудоголиками. Бежать по пустому коридору было нестерпимо скучно и Никанор решил засунуть голову в стену, чтобы немного разобраться в обстановке.
За стенкой оказалась гримерная. Смутно знакомая телеведущая, сидела в кресле напротив зеркала, с усталым выражением лица, полностью доверившись, то ли стилисту, то ли гримеру. Гример-стилист, молодой на вид парень, с силиконовыми губами, колдовал над волосами клиентки, создавая очередной шедевр, изредка бросая свой взгляд то в зеркало, то на свою же фотографию, висевшую рядом с зеркалом. Они вели неторопливый разговор о колготках, кремах, тусовках и звездах. Было видно, что все это им ужасно наскучило, но они были из той породы людей, которые получают большое удовольствие от скуки.
Никанор высунулся, аккурат, из зеркала. Он увидел перед собой красивую девушку, пригладил рукой бороду, кашлянул два раза, чтобы прочистить горло и спросил:
— Скажите, милая девушка, как найти оператора Барсова?
Милая девушка, жеманно посмотрела на свое лохмато-бородатое отражение в зеркале, вздрогнула, резко вдохнула несколько литров воздуха и, сделав зверское лицо, пронзительно завизжала. Гример-стилист, от неожиданности, взмахнул ножницами, да так ловко, что начисто, чище, чем бритвой, освободил макушку телеведущей от волос. Он хотел ее пожурить, посмотрел в зеркало, увидел улыбающуюся заросшую рожу и, нервно хихикнул.
Звуковая волна вышибла Никанора из гримерной, назад в коридор. Он встал на ноги, отряхнулся и посмотрел в глубину пустого коридора.
— Не понял. — Сказал он вслух. — Куда они меня послали?
