Ирина Кузяева - Лесовка
Дева-Яга приблизилась, Федор закинул к ней в ящик рюкзак и крикнул:
— Внутри гранаты, очень мощные, поэтому кидай их подальше, а то может и нас зацепить.
Кошка кивнула и отдалилась от горячей точки метров на триста.
В этот момент к Жбанову слишком близко подобралась кикимора, расстояние позволяло еще выстрелить.
Щелк. В магазине пусто.
Константин тоже стрелял из второго пистолета, первый был пуст, а менять обойму не хватало времени.
Кикимора бросилась на него. Федор схватил Константина и рванул в сторону, тварь врезалась в разъяренного близкой добычей упыря, которой уже не соображал где свои, где чужие. Он с радостью накинулся на свалившуюся добычу в виде кикиморы. И они кубарем покатились в грязи.
Раздался оглушительный по силе взрыв. Мужчин накрыло волной мерзости. Они бросились на землю, закрыли руками уши и открыли рот. Затем прогремели еще три взрыва, примерно через одинаковые промежутки времени, но столь же мощные по силе. Кошка бросала гранаты на удаленном расстоянии от центра, где сражались свои, и шла дальше по окружности, разрывая снарядами не один десяток тварей. Их ряды редели, но не кончались.
— Да сколько ж их здесь?! — в сердцах бросил Федор.
Ответа не последовало. Его никто не знал, даже сам болотник.
Монстры, которые находились в близи с оборонявшимися, выжили во время серии взрывов и теперь оптом скалили пасти и сужали круг. До их броска Жбанов успел сменить рожок в одном автомате и снова отдал его Константину, который тут же попытался срезать монстров по окружности. Жбанов этим воспользовался, присел, на ходу выбрасывая пустой рожок, но поскользнулся в грязи и выронил свой автомат.
Федор, стараясь не подниматься в полный рост, дернулся за оружием. На него тут же бросилась ближайшая кикимора. Он ударил старуху носком ботинка по мерзкой роже. Едва приземлившись возле оружия, Федор упал, мгновенно перекатился, зафиксировал полный магазин, щелкнул затвор, но выстрелить не успел.
На него снова набросилась кикимора. Старуха попыталась вонзить свои когти в увертливую жертву, Жбанов стукнул ее прикладом. Когти скользнули по оружию, издавая противный металлический скрежет. Федор навел дуло автомата на тварь и расстрелял в упор. Затем развернулся и дал длинную очередь по поредевшему строю противника.
В нос ударил удушливый дым, к тому же он ухудшал видимость. Горели торфяники.
У Константина закончились патроны. Везде. Полные рожки и обоймы оттягивали карманы, но в такой момент были бесполезны, и он остервенело раздавал тумаки прикладом. По возможности Федор прикрывал его аккуратной очередью, стараясь не зацепить взбесившегося друга. Константин молотил по врагу со скоростью ветряной мельницы.
Неожиданно враг отступил.
Наступила тишина, оглушающая и настораживающая. Жбанов не терял времени и заменил пустые магазины на полные, себе и Самойлову.
Дым становился плотнее. Он проникал в легкие и сбивал дыхание. Кашель мешал слушать тишину.
— Ягодка, с тобой все в порядке? — просипел Федор.
— Да, я над вами.
— Ты что-нибудь видишь? — спросил Константин.
— Только дым.
— Может, слышишь что-то?
— Нет, но не обольщайтесь и не расслабляйтесь. Это всего лишь затишье перед бурей.
Через некоторое время тишину нарушил многоголосый раскатистый квак.
Появился жабомон. С одной стороны многочисленный отряд жаб не мог причинить вред Константину и Федору, но с другой…
Земноводные действовали слаженно, шустро занимали всевозможные участки суши, затрудняя каждый шаг людей.
Наступать на скользкую поверхность было неприятно, да и опасно. Как разобрать суша под жабьей тушей или опасная трясина? Один неверный шаг и противник победил.
Константин и Федор запоздало поняли, что их ноги обездвижили. В безвыходной ситуации это плохо, очень плохо.
На них напали неожиданно. Друзья смогли лишь увидеть кучу обезображенных морд. Послышалась одинокая короткая очередь и затихла. Их задавили сплоченным количеством. Звуки борьбы стихли — ни криков, ни всплеска…
Болото снова разгладило свою поверхность и вернулось в привычно-выжидающему новую жертву образу жизни.
* * *Самойлов очнулся в темноте, которая еле освещалась вдалеке скудным светом факела. Попытался встать, но оказался связанным по рукам и ногам и лишь сипло застонал.
— Костян, ты? — раздался справа знакомый с детства голос Жбанова.
— Я! — глаза понемногу привыкали к темноте и он стал различать силуэт друга. — Где мы?
— Скорее всего, в тюрьме или как по ихнему, в темнице.
— Во рту пересохло, хоть бы глоток воды. — Константин попробовал облизать сухие губы таким же сухим языком и лишь скривился от неудачной попытки. — А Ягодка где?
— Не знаю. Надеюсь, спаслась.
Самойлов оглянулся и теперь различил тюремные прутья решетки, по ту сторону он заметил небольшой силуэт.
— Очухались, ивашки? Живучие падлы, — пропищал ехидный голос, принадлежавший незнакомцу.
— А ты что за чучело? — пробасил Федор.
— Чёрт, — ответил голос из темноты и друзья заметили у силуэта на выступающие из макушки рожки, которые вначале приняли за перья в голове, как у индейцев.
— Вот и иди к чертовой матери!
— Ерепейничайте, не долго вам осталось, ихи-хи.
— Эй, чертяга! — позвал Константин. — Дай воды, хоть глоток.
— Да, без проблем, — весело отозвался черт.
Константину под нос ткнулась холодная металлическая кружка. Он не стал принюхиваться и сделал приличный глоток. Вода имела вкус протухших помоев. Самойлова вырвало.
— Ты что подсунул, гад, моему другу! — взбеленился Федор.
— Воду, — оправдывался черт. — Обычную болотную воду. Ах, да! Вы же люди, вам чистенькую подавай. Уж, простите, такую гадость не держим. Ха-ха! А на ужин, кстати, вас ждет суп из поганок и жареные лапки летучих мышей в паутине. Вкуснотища! Балуют вас, прохиндейцев.
Теперь вывернуло и Федора.
Черт, довольный своим ехидством, удалился. Еще какое-то время в отдалении слышался его бормочущий голос и позвякивание ключей.
— Костян, прикинь, как нам повезло! Они, дураки, нас сами в чертог к болотнику доставили! — поделился радостью Федор.
— Аха! — не разделил оптимизм друга Самойлов. — Только ты не заметил одной маленькой детали — мы связаны по рукам и ногам.
— Всего лишь веревкой и на два обычных узла, даже затянуть, как следует, силушки не хватило. Мне распутаться раз плюнуть. Даже обидно, что так недооценивают.
— Распутаешься, а дальше что? У нас все оружие отобрали, а гранат так вообще не осталось.
— Две припасены, как раз на такой случай. Как знал, что пригодятся. Нас, когда тащили, я заметил, что коридорчики везде узенькие с какой-нибудь дубиной запросто отобьемся. Много чертей сразу не навалится, а если и навалится, то сами себя и затопчут.
— Как ты через металлические прутья пролезешь? Плюс черт-охранник, его не стоит сбрасывать со счетов, хоть и маленький, а подмогу позвать сможет?
— Ужин принесет, между рог звездануть ему разочек, он копыта и отбросит, ключи заберем и решеточку откроем и штурмом изнутри возьмем это логово болотных лягушек.
— Откуда такие познания о чертях?
— Мне Ягодка рассказывала, — Федор от воспоминаний о возлюбленной немного пригорюнился. — Интересно, где она сейчас, все ли с ней в порядке?
— Интересно, где сейчас Василиса? — вторил ему Константин и громко вздохнул. — Ладно, давай придерживаться твоего плана. Другого, все равно, нет. Ты когда распутаешься?
— Так уже.
— Так мне помоги. Меня они, в отличие от тебя, зачем-то крепко связали, гады.
Федор нащупал в темноте руки друга, не стал возиться с узлом, а с легкостью порвал путы, словно тонкую паутину.
— Ну, ты богатырь! — сказал Самойлов удивленный силой друга. — Вот так легко веревки рвешь.
— Да они у них от сырости все давно прогнили, на, сам попробуй. Как-то даже не удобно расстраивать Тофа.
Константин взял руками веревку и потянул в разные стороны. Она не поддалась и не разлетелась на две части. Самойлов многозначительно хмыкнул, надеясь, что друг не заметил его конфуза.
— Что теперь делать будем? — Константин размял затекшие конечности и проверил карманы. — Из куртки все выгребли, гады.
— У меня тоже все, что смогли найти, вытащили, — обиженно буркнул Федор. — Две лимонки на поясе каким-то чудом не заметили или не посчитали опасными, дурачье. В ботинках еще два метательных ножа осталось. На этом все.
— Не густо. Интересно нам долго придется ждать ужин?
— Через час принесут, — раздался неизвестный голос из дальнего темного угла камеры.
Мужчины обернулись на звук.
— Ты кто?
— Дед Пихто. Местный я. С Кудыкиной горы.
— За что срок мотаешь?
