Айзек Азимов - Маги на стадионе
Начиная второй виток вокруг Земли, Джон Мертон ещё не знал об этом. Он думал о своём. Если ничего не изменится, это будет последний виток для него и для русских. Под напором солнечного ветра они поднялись по спирали на тысячи миль. На втором витке они преодолеют земное тяготение и устремятся в долгий путь к Луне. Исход решится в поединке двух яхт; больше ста тысяч миль команда «Солнечного луча» доблестно сражалась с вращающимся парусом, но в конце концов пришлось сдаться.
Мертон не чувствовал усталости. Он хорошо поел, поспал; «Диана» вела себя безукоризненно. Автопилот, который подтягивал снасти, словно трудолюбивый паучок, лучше любого одушевлённого водителя держал точно по ветру солнечный парус. Хотя этот лист пластика площадью в две квадратные мили, наверно, уже пробит сотнями микрометеоритов, крохотные проколы ничуть не уменьшили тягу.
Только две вещи его тревожили. Во-первых, перестал слушаться фал номер восемь. Внезапно заело реле. Команды не выполнялись — ни выдать, ни выбрать линь; надо как-то обходиться остальными. К счастью, самые трудные манёвры позади, отныне «Диане» всё время идти прямо по ветру. Как говорили в старину моряки, легко справляться с судном, когда ветер дует тебе в спину.
Вторая забота — «Лебедев», который упорно преследовал его с разрывом в триста миль. Благодаря четырём крыльям, окружающим главный парус, русская яхта оказалась на редкость манёвренной. Все повороты на околоземной орбите она выполнила сверхточно; правда, за такую манёвренность пришлось расплатиться скоростью — двух зайцев сразу поймать нельзя. И Мертон надеялся сохранить преимущество на длинной прямой. Однако полной уверенности в победе не будет, пока «Диана» через три-четыре дня не пронесётся над обратной стороной Луны.
И тут, на пятидесятом часу гонок, когда завершался второй виток, Марков поднёс ему сюрприз.
— Алло, Джон, — небрежно сказал он, включившись в межяхтенную сеть, — посмотри-ка, тебе, наверно, будет интересно.
Мертон подвинулся к перископу и включил предельное увеличение. В поле зрения, такой неправдоподобный среди звёзд, очень маленький, но очень чёткий, мальтийским крестом засверкал «Лебедев». Вдруг на глазах у него все четыре крыла отделились от квадрата в середине и ушли в космос.
Теперь, когда Марков набрал вторую космическую скорость и не нужно было больше терпеливо кружить по околоземной орбите, копя кинетическую энергию, он сбросил излишнюю массу. С этой минуты «Лебедев» почти неуправляем, но это неважно, все сложные манёвры позади. Всё равно как если бы какой-нибудь яхтсмен прошлого намеренно освободил лодку от руля и тяжёлого киля, зная, что дальше его ждёт попутный ветер и тихое море.
— Поздравляю, Дмитрий, — сказал Мертон в микрофон. — Ловко сделано. Но этого мало, всё равно ты меня не догонишь.
— Это ещё не всё, — услышал он в ответ.
В самом деле, на последнем, прямом участке Дмитрий может обойтись без второго пилота.
— Вряд ли Алексей обрадуется, — заметил Мертон. — И ведь это против правил.
— Да, Алексею придётся поплавать десять минут одному, пока его не подберёт коммодор. А что до правил — в них ничего не говорится о численности экипажа. Уж ты-то должен это знать!
Мертон промолчал; исходя из того, что ему было известно о конструкции «Лебедева», он торопливо обрабатывал новые данные. Закончив вычисления, Мертон убедился, что исход далеко не решён. У самой Луны «Лебедев» его догонит.
Однако судьба гонок уже определилась в девяноста двух миллионах миль от трассы.
На Солнечной обсерватории номер три, внутри орбиты Меркурия, автоматические приборы записали весь ход вспышки. Внезапный взрыв превратил сто миллионов квадратных миль поверхности Солнца в бело-голубое пекло, рядом с которым остальной диск словно померк. Из бурлящего ада, крутясь и извиваясь, будто живое существо, в созданном ею же самой магнитном поле вырвалась струя плазмы. А впереди неё со скоростью света мчалась, предупреждая, волна рентгеновского и ультрафиолетового излучения. Она достигнет Земли за восемь минут и вреда ни причинит. Иное дело заряженные атомы, летящие следом со скоростью всего четыре миллиона миль в час. Через сутки они окутают смертоносным облаком «Диану», «Лебедева» и сопровождающий отряд.
Коммодор откладывал решение до последней минуты. Даже когда струя плазмы прошла орбиту Венеры, ещё была надежда, что она не коснётся Земли. Но когда до встречи с ней осталось меньше четырёх часов и сеть лунных радаров подала сигнал тревоги, он понял, что больше ждать нельзя. Следующие пять-шесть лет, пока не успокоится Солнце, никаких гонок не будет.
Вздох разочарования пронёсся по всей солнечной системе. «Диана» и «Лебедев» шли почти рядом на полпути между Землёй и Луной, но никто так и не узнает, какая яхта лучше. Болельщики будут спорить годами, а в историю войдёт короткая запись: «Гонки отменены из-за солнечной бури».
Получив приказ, Джон Мертон расстроился так, как не расстраивался с самого детства. Сквозь завесу лет отчётливо и ярко пробилось воспоминание о десятом дне рождения. Ему была обещана модель — точное повторение знаменитого космического корабля «Утренняя звезда»; несколько недель он представлял себе, как будет её собирать, где повесит в своей комнате. И вдруг, в последнюю секунду, слова отца: «Прости меня, Джон, слишком уж дорого. Может быть, к следующему дню рождения…»
Спустя полвека, прожив славную жизнь, он снова был убитым горем мальчишкой.
А если не подчиниться? Пренебречь запретом и идти дальше? Пускай отменили гонки, его перелёт войдёт во все отчёты и будет долго вспоминаться.
Нет, это хуже глупости — это самоубийство, к тому же очень мучительное. Джон Мертон видел агонию людей, поражённых лучевой болезнью, потому что отказала магнитная защита их кораблей. Слишком дорогая цена…
Он переживал не только за себя, но и за Дмитрия Маркова. Оба заслужили победу, но она никому не достанется. Пусть человек научился запрягать лучи светила и мчаться к рубежам космоса — спорить с разъярённым Солнцем ему не дано.
В пятидесяти милях за «Дианой» катер коммодора уже подошёл к «Лебедеву», чтобы снять капитана. Унёсся вдаль серебристый парус: Дмитрий обрубил снасти, и Мертон вполне понимал его чувства. Маленькая капсула будет доставлена обратно на Землю, может быть, даже ещё раз пойдёт в дело, но паруса делались только на один рейс.
Можно нажать кнопку катапультирующего устройства и сберечь спасателям несколько минут. Но это было свыше сил Мертона, он хотел до последнего оставаться на судёнышке, которое так долго было частью его грёз и его жизни. Могучий парус, развёрнутый под прямым углом к Солнцу, развил предельную тягу. Он уже давно вырвал яхту из объятий Земли, и «Диана» продолжала наращивать скорость.
Внезапно его осенило. Он знал, что делать. Ни сомнений, ни колебаний; Джон Мертон в последний раз обратился к вычислительной машине, которая помогла ему пройти половину пути до Луны.
Закончив вычисления, он завернул вместе бортовой журнал и скромное личное имущество. С трудом (разучился уже, да и не так-то просто справиться с этим в одиночку!) Мертон влез в аварийный скафандр. Он как раз закрыл окошко гермошлема, когда радио донесло голос коммодора:
— Через пять минут подойдём к вам, капитан. Обрубите парус, чтобы нам не запутаться.
Джон Мертон, первый и последний капитан солнечной яхты «Диана», на секунду замешкался. Он ещё раз обвёл взглядом миниатюрную кабину со сверкающими приборами и умело размещёнными рычагами, которые теперь были наглухо закреплены в одной позиции.
Наконец сказал в микрофон:
— Оставляю судно. Не спешите, всё равно меня найдёте. «Диана» сама за собой последит.
Его порадовало, что коммодор воздержался от ответа. Профессор Ванстраттен, конечно, понял, в чём дело. И понял, что в эти завершающие секунды Мертону хочется побыть одному.
Он не стал откачивать воздух из переходной камеры, и вырвавшийся из неё газ мягко понёс его прочь от «Дианы»; толчок отдачи был последним даром Мертона яхте. Она быстро удалялась, и парус её ярко блестел в лучах Солнца, которые на века определят путь «Дианы». Через два дня она пронесётся мимо Луны, и та, как и Земля, не сможет её удержать. Освобождённый от тормозящей массы, парус с каждым днём будет увеличивать свою скорость на две тысячи миль в час. Месяц — и «Диана» будет идти быстрее любого из созданных человеком кораблей.
Чем дальше, тем слабее лучи Солнца, и ускорение начнёт падать. Но даже на орбите Марса скорость за сутки будет нарастать на тысячу миль в час. И задолго до того ход яхты будет таким, что даже Солнце её не удержит. Быстрее любой кометы она устремится в межзвёздную пучину, недоступную воображению человека.
Глаза Мертона заметили зарево ракет в нескольких милях. Катер идёт за ним — с ускорением, в тысячи раз большим, чем то, которое когда-либо сможет развить «Диана». Но двигатели катера израсходуют запас горючего в несколько минут, а солнечная яхта сотни лет будет наращивать скорость, подстёгиваемая неугасимым пламенем Солнца.
