Сергей Мусаниф - Во имя рейтинга
— А почему тогда просто не отдать победу троянцам?
— Нет. Этот вариант даже не обсуждается. Отец зол на город, ибо он… Короче, зол. И если Агамемнон не возьмет Трою, то Зевс все равно испепелит ее своими молниями. Илион обречен.
— Почему твой папа не испепелит город прямо сейчас и не облегчит Агамемнону дорогу?
— Потому что в следующей войне он не сможет помочь, ибо хетты и египтяне не верят в него. И если армия Агамемнона будет постоянно рассчитывать на помощь с Олимпа, далеко она не уйдет. Отец временами порывист, но не глуп.
— Логично, — сказал я.
— Большинство родичей…
— Богов Олимпа, — пояснил Одиссей.
— Большинство богов Олимпа поддержали идею отца, — сказал Гермес. — Она не понравилась только Аполлону, который принимал участие в постройке Илиона и, несмотря ни на что, питает к городу нежные чувства. Он и его сестра Артемида должны были выступать на стороне защитников города. Конечно, это не остановило бы Агамемнона, но затянуло бы войну, что нам на руку. А тут появляешься ты и ломаешь Фебу челюсть. Хорошо хоть, этим поступком ты взбудоражил Ареса, который готов биться на стороне Трои, лишь бы сразить тебя.
— Мне не нравится идея долгой войны, — сказал Одиссей. — Но если сравнивать ее с идеей бесконечной войны, которая еще неизвестно чем закончится, то я нахожу ее не такой уж плохой.
Зрители
— Слыхали, пацаны, «Троя» — это не сериал. Это все взаправду.
— Офигеть. Двадцать четыре часа в сутки, да?
— Хоть на работу не ходи.
— Ты и так не работаешь.
— Не гони. Я подрабатываю.
— Как вам новости, коллега?
— Должен сказать, довольно неожиданно. И если «Троя» на самом деле реалити-шоу, то как тогда объясняются сверхъестественные способности Ахилла?
— Не знаю. Давайте посмотрим и выясним это Я уже подписался на новый канал. Пятьдесят долларов в месяц — это не очень дорого.
— Адресок не дадите?
— Привет, милая.
— Привет, дорогая.
— Слышала новости о «Трое»?
— Конечно, у нас вся фирма только их и обсуждает. Думаем скинуться и подключиться всем офисом. Так дешевле будет.
Дэн
Итак, от объявления зрителям правды шока у вышеупомянутых зрителей не случилось. Как и следовало ожидать. Народ сейчас ничем не прошибить.
В отличие от меня. Вот уж кого прошибло так прошибло. Вот этим абзацем, например:
«Христианство — религия, возникшая около двух тысяч лет назад в Палестине и не получившая широкого распространения. Ее последователи утверждают, что…»
Это с общеобразовательного интернетовского сайта.
Нет Рима, не римской церкви, не крестовых походов и мракобесия инквизиции. И христианских ценностей тоже нет. То есть сами ценности есть, но называются они теперь по-другому.
Умер Эней, и не было Римской империи, и не было римских наместников в Палестине, и не было Понтия Пилата, и никто не умыл рук.
И хотя и без римлян желающих распять Сына Божьего было предостаточно, в новой версии истории Христу не удалось умереть за грехи человеческие. Он дожил до пятидесяти трех лет (из обихода исчезло выражение «возраст Христа», но это меньшая из потерь), и скончался от какой-то болезни, продолжая читать проповеди, которые по большому счету никто не слушал.
Мусульмане и индуисты остались при своем, если их паства и возросла, то ненамного. Те, кто верил в Христа, одномоментно превратились в атеистов. А это на данный момент около трети всего населения земного шара.
Вот вам и «эффект бабочки».
ГЛАВА 14
Полковник Трэвис
Десять лет.
Не очень похоже, что Троя столько продержится. Город едва не пал при первом же штурме. Гомер, правда, утверждал, что война затянется надолго, но можно ли верить Гомеру?
А если отбросить Гомера и размышлять только о том, что видел собственными глазами? Город не выстоит и трех недель.
Приам гонит троянцев в поле. Его гордость играет на руку Агамемнону.
Приам губит свой город так же верно, как Ахилл.
Ахилл, подумал я. Вот ключ к затягиванию войны. Он слишком безбашен и слишком неуязвим. Пока он в деле троянцам не выстоять.
Убить его нельзя. Значит, надо устранить с поля боя как-нибудь по-другому. По-умному.
Ахилл.
— Радуйся, богоравный Ахиллес, сын Пелея.
— Радуйся и ты, чужестранец, — мрачно ответствовал Пелид. — Проходи в мой шатер, налей себе вина.
— Спасибо, — сказал я, присаживаясь на сваленные в груду меха.
Шатер у Ахилла только называется шатром, по размеру же он больше похож на цирк-шапито. Внутри несколько помещений, Ахилл с Патроклом сидели в самом большом и, судя по несколько осоловевшим лицам, отдавали должное Дионису. Тем лучше. Сын Пелея и в трезвом виде не гений, а с подвыпившим я смогу сделать, что захочу.
— Что привело тебя ко мне, Алекс, сын Виктора?
— Обида, быстроногий Ахиллес.
— Чем же я обидел столь могучего воина, как ты?
— Я обижен не на тебя, Ахиллес. Я обижен за тебя.
— Вот как? — Пелид изумленно нахмурил брови. — И кто же, по-твоему, обижает меня?
— Ванакт ванактов, — сказал я.
— Атрид?
— Да. Эта война, затеянная из-за его гордости, война, в которой мы все участвуем. Она принесет ему новые земли, она принесет ему богатства, она принесет ему империю. Но войну ведь выиграет не он. Войну выиграешь ты, ибо никто из врагов не может устоять перед твоим разящим мечом. А с чем останешься в итоге ты, Пелид?
— Со славой.
— Со славой воина, который сражался за Агамемнона? Со славой одного из многих тысяч? Мне кажется, ты достоин большего, Ахиллес.
— Например?
— Чье имя кричат воины во время битвы? — спросил я. — Они повторяют имя человека, который привел их сюда, а сам отсиживается в лагере или за многочисленными рядами воинов? Или они кричат твое имя, Ахиллес?
— Мое!
— Они пойдут за тобой туда, куда только ты сможешь их отвести. — В Аид, подумал я. — А что касается славы и памяти потомков… Имена воинов знают немногие, но имена императоров известны всем.
— Ты предлагаешь мне империю?
— Я предлагаю тебе подумать о том, чего ты на самом деле заслуживаешь. Ты же знаешь, я — человек посторонний и моя страна находится далеко отсюда. Со стороны мне виднее.
— Воины пойдут за ним, — сказал Патрокл. — Но империя — это не только воины. Элладой правят Золотые Микены, и…
— И у Агамемнона как раз есть дочь на выданье, — сообщил я. Ее очень удачно не принесли в жертву в Авлиде. — Породнившись с Атридом, Ахиллес получит законные права на трон. Если с Агамемноном и прямым наследником что-нибудь… случится.
А ведь ему нравится, подумал я, видя, как идея овладевает Ахиллесом. Даже выражение лица поменялось, и плечи сами собой расправились. Уже видит себя императором.
Но Агамемнон ведь не дурак.
Столкнув силу с силой, гордость с гордостью, амбиции с амбициями, жажду с жаждой, смогу ли я сделать то, что не под силу всему войску Приамида? Смогу ли выключить Ахиллеса из расклада?
Воспой, о Муза, глупость Ахиллеса, Пелеева сына.
Видят боги, мне даже не пришлось его убеждать, и выстроенная мной стройная аргументация необходимости возглавить империю пропала втуне. Дурак богоравный так загорелся моей идеей, что буквально вылетел из шатра, не дав мне договорить.
Думаю, не стоит уточнять, куда он побежал?
Оставаться наедине с Патроклом, который смотрел на меня не слишком добрыми глазами, мне не хотелось, так что я вежливо откланялся и пошел прогуляться по берегу, одновременно активируя монитор и вызывая изображение шатра вождя вождей.
Ночь предстояла долгая.
Гермес подтвердил, что имперские амбиции Агамемнона благословлены самим Зевсом. То-то я замечаю, что Атрид пользуется именем Громовержца направо и налево. Зевс с нами, такова воля Зевса… Это ведь он не для красного словца.
Он знает.
Царь царей, вступивший в сговор с царем богов. Убийственный тандем.
Кто может ему противостоять? Младший сын, бог на побегушках, его правнук и человек, свалившийся к ним на голову из далекого будущего?
Это обнадеживает, не так ли?
Дэн
Проект надо остановить, подумал я, потому как неизвестно, чем дело может закончиться. Мы уже доигрались до потери Италии и христианства как одной из главных мировых религий, и фиг знает до чего еще мы можем доиграться.
