Макс Фрай - Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо
История ошеломительного богатства Гледди Ачимурри была проста, как детская книжка-раскраска. Талантливая сирота, лучшая выпускница Королевской Высокой Школы отвергла добрую дюжину блестящих вакансий, включая придворную службу, чтобы стать личным секретарем сказочно богатого и очень древнего старика, одного из самых могущественных колдунов давно минувших времен; непомерно долгая жизнь утомила его до такой степени, что последние лет триста Туба Банцбах не покидал свой дом на улице Тихих Слов, а по делам гонял секретарей, которых менял чуть ли не чаще, чем постельное белье — до тех пор, пока это место не заняла Гледди Ачимурри. Говорят, она уже тогда красила волосы в разные цвета, одевалась, как живое воплощение хаоса и была ослепительно, немыслимо прекрасна, хоть ложись к ее ногам и умирай. Именно так и поступил Туба Банцбах, но не сразу, а несколько лет спустя, оставив Гледди все свое состояние, дом, библиотеку, самую большую в Соединенном Королевстве коллекцию драгоценных камней и добрую сотню сундуков, набитых предметами странной формы и непонятного назначения, которые юная наследница считала волшебными талисманами древних времен, а приглашенные ею эксперты из Ордена Семилистника — бессмысленными плодами деятельности самого Тубы Банцбаха и наглядным доказательством угасания его когда-то великого ума.
Все это я знал со слов своих друзей и знакомых; пару раз мне показывали леди Гледди Ачимурри издалека — в «Трехрогой луне», где собираются поэты, и на Королевском приеме в замке Рулх; в обоих случаях обстоятельства не благоприятствовали нашему знакомству. А так близко я видел ее впервые и, честно говоря, дара речи лишился, хоть и не смог бы объяснить, почему. Не то все дело в силе ее обаяния, не то просто в наряде и прическе, поди разбери, почему стоишь, затаив дыхание, глаз не в силах отвести от человеческого существа — теоретически, одного из многих.
Самое удивительное, что леди Гледди тоже вовсю меня разглядывала. Хотя вид я имел совершенно обыденный, даже Мантию Смерти не надел — я же завтракать шел, а не работать.
— Давно хотела с вами познакомиться, сэр Макс, — наконец сказала она. — Да все как-то повода не было. Не представляете, сколько немыслимых, чудовищных преступлений я придумала на досуге — специально для того, чтобы явиться потом с повинной, непременно среди ночи, когда вы дежурите. В итоге, примерно так все и получилось, да только арестовали, к сожалению, не меня. Вот и пришлось бежать сюда, не дожидаясь ночи. Не думала, что еще и вас тут встречу. Ну, хоть в чем-то повезло.
Я открыл было рот, чтобы спросить: «Так это вы всё натворили?» — но она уже отвернулась от меня к Джуффину и продолжила оборвавшийся с моим приходом разговор.
— Теперь, когда мы с вами пришли к выводу, что это было недоразумение…
— Но мы вовсе не пришли к такому выводу, — ласково ответствовал шеф. — Хотя вы действительно сделали все возможное, чтобы меня к нему подвести. Преклоняюсь перед вашим ораторским мастерством. Сожалею, что оказался столь туп и неподатлив. Приложу все усилия, чтобы исправиться — в будущем. Но не сейчас.
— То есть, бедные дети так и останутся сидеть в этой вашей ужасной каморке? — ошеломленно спросила леди Гледди. — Несмотря на то, что я сама пришла и все вам объяснила? Быть такого не может!
— Эти так называемые «бедные дети» — ровесники некоторых моих сотрудников, — заметил сэр Джуффин. — Что касается вашего рассказа, моя признательность за него воистину безгранична. Я давно не слышал ничего более занимательного. И был бесконечно рад возможности своими глазами взглянуть на эту удивительную книгу. Блистательное творение великого мастера.
— Да, Магистр Туба умел делать удивительные вещи! — Леди Гледди заулыбалась, словно пришла сюда исключительно для того, чтобы побеседовать о достоинствах своего покойного покровителя, и нашла понимающего собеседника.
— Магистр Туба Банцбах, безусловно, многое умел, — согласился Джуффин. — Однако вашу книгу, скорее всего, создал не он, а Джоччи Шаванахола. Если только они оба не сделали совершенно одинаковые книги — за компанию, или на спор. Так тоже бывает.
— Тем более, они очень дружили, — согласилась леди Гледди.
И оба удовлетворенно умолкли, словно уже обсудили все волнующие вопросы и пришли к полному взаимопониманию. Леди Гледди опомнилась первой.
— Но что теперь будет с моими друзьями? — спросила она. — Вы так и не согласитесь арестовать меня вместо них?
— В данный момент у меня нет ни малейшей возможности вас арестовать — сколь бы соблазнительной ни казалась мне перспектива круглосуточно наслаждаться вашим обществом. Наш нюхач — парень, с которым вы столкнулись в коридоре, — утверждает, что вас не было ни на одном месте преступления, и у меня нет оснований полагать, что он ошибается. Ваши друзья хором отрицают вашу причастность к… э-э-э… скажем так, забавным, но уголовно наказуемым происшествиям, случившимся при их активном участии. Тот факт, что вы все вместе читали Книгу Несовершённых Преступлений, сам по себе интересен, но вашей вины, к сожалению, не доказывает. Их невиновности — тем более.
— Но мы же не просто читали книгу, — драматически воздев руки к потолку, воскликнула леди Гледди. — Мы ее переписывали! И это была целиком моя идея, остальные просто включились в игру.
— Как это — переписывали? — изумленно спросил я.
— О, это и есть самое интересное, — заверил меня Джуффин. И загадочно умолк, предоставив мне умирать от любопытства.
Но леди Гледди Ачимурри быстро положила конец моим страданиям.
— Все началось с того, что я наняла помощников, чтобы разобрать библиотеку Магистра Тубы Банцбаха. Я никак не могла решить, что с ней делать — оставить себе, или передать в дар Высокой Школе, или даже открыть собственную публичную библиотеку — если вдруг окажется, что собрание Магистра Тубы может быть интересно и полезно многим людям. Но, в любом случае, для начала следовало привести все в порядок: разобрать и переписать книги, рассортировать их по темам и времени издания, выявить наиболее ценные экземпляры, провести экспертизу, чтобы убедиться в их подлинности, и так далее. А поскольку нет ничего скучнее, чем в одиночку разбирать книги, я наняла помощников. Четверых мальчиков и одну девочку. Все выпускники Королевской Высокой Школы, все изучали там историю литературы, отличные специалисты и, как оказалось, чудесные ребята. Мы очень подружились, и я была совершенно счастлива, хотя целыми днями возиться в библиотеке, честно говоря, скучновато. И мы развлекали себя, как могли — по очереди читали вслух, когда находили что-нибудь интересное, предсказывали будущее, открывая книга наугад, разыгрывали в лицах некоторые сцены исторических хроник и так далее. А потом мы нашли эту книгу.
Она немного отодвинулась от стола вместе с креслом, и я наконец своими глазами увидел Книгу Несовершённых Преступлений. Толстенный фолиант в когда-то белой, но пожелтевшей от времени обложке. Без заголовка. Мне, конечно, очень хотелось взять книгу в руки, открыть и посмотреть, что там будет написано. Но я испугался — а вдруг вообще ничего? Все-таки, в Тайный Сыск меня взяли отнюдь не за выдающиеся аналитические способности. Как выяснилось, лучше всего мне удаются всякие немыслимые штуки — путешествия между Мирами, прогулки на изнанку Темной Стороны, инспекции чужих кошмаров, дрессировка оживших мертвецов и другие изысканные развлечения, возрождающие, по словам шефа, веселый дух древних времен. А когда надо спокойно подумать о простых вещах, сложить два и два, получить внятный результат и решить, как этим результатом распорядиться, лучше сразу звать кого-нибудь другого. Сэра Мелифаро, например. Джуффина такое мое устройство совершенно удовлетворяло. Однако было бы неловко, если бы наглядная демонстрация моего идиотизма состоялась в присутствии постороннего лица. Да еще настолько прекрасного, что, похоже, даже шеф невольно старался ему понравиться. То есть, ей.
Ослепительная леди Гледди Ачимурри, тем временем, продолжала рассказывать:
— Я уже говорила, что мы завели обычай читать по очереди. Один читает, остальные работают и слушают. И с этой книгой мы поступили так же. И вскоре заметили удивительную вещь: открывая книгу, каждый из нас находил там новые истории о преступлениях. В смысле, не те, которые только что читал кто-то другой. Искать, на чем остановились, бессмысленно, можно просто начинать сначала. Я понятно объясняю?
— Понятно, — кивнул я. — Особенно с учетом того, что нам известно это свойство книги.
— Вот и хорошо, — обрадовалась леди Гледди. — Так вот. Чтение оказалось захватывающим и, что особенно прекрасно, почти бесконечным — книга, сами видите, очень толстая, а на практике вышло, что это не одна, а целых шесть книг — по числу читающих. К тому же каждый день в ней появлялось несколько новых историй. И мы, конечно, так увлеклись, что все лето читали ее запоем, не отрываясь, ребята даже забыли, что им Дни свободы от забот положены. Мы даже эпидемию почти не заметили: засели в подвале и читали в свое удовольствие. И так пристрастились к историям о преступлениях, что сами не заметили, как начали их придумывать. Сперва развлекались за едой, потому что читать за столом такие редкие древние книги нельзя ни в коем случае. А потом уже не могли остановиться. Кто-то вспомнил своего соседа — дескать, прячет деньги в сундуке в спальне, а того не знает, что в эту самую спальню ведет подземный ход, мы с братом в детстве его нашли и весь излазали. Другой рассказал, что его племянник, студент, чтобы подзаработать, каждый вечер ходит прибирать в антикварной лавке, а охранный амулет там, оказывается, редкий, старинной работы — реагирует не на человека, и не на какие-нибудь тайные слова, а на деталь туалета. Скажем, должна быть булавка для лоохи с оранжевым камнем, или красный платок в руке, тогда дверь откроется. Представляете, как просто было бы туда вломиться? Ну и так далее. И знаете, что произошло?
