Терри Пратчетт - Пятый элефант
– Они возвращаются в горы умирать, – парировал король.
– А живут в Анк-Морпорке.
– И почему же, как тебе кажется?
– Не могу сказать. Скорее всего потому, что им не у кого спросить совета.
– А теперь вы еще хотите отобрать у нас золото и железо, – пожал плечами король. – Нам что, вообще ничего нельзя иметь?
– Увы, сэр, и здесь я промолчу. Я не обучен этой работе.
Король что-то пробормотал едва слышно и добавил, уже гораздо громче:
– Особых поблажек от нас не ждите, ваше превосходительство. Слишком трудные времена настали.
– Зато моя настоящая работа – узнавать всякие вещи, – сказал Ваймс. – И если я могу хоть чем-нибудь…
Король сунул документы в руки Ваймсу.
– Верительные грамоты, ваше превосходительство. Я ознакомился с их содержанием и все учел.
«То есть типа заткнись», – подумал Ваймс.
– Впрочем, я хотел бы задать еще один вопрос, – продолжил король.
– Да, сэр?
– Действительно тридцать человек, не считая собаки?
– Нет, всего семь. Одного из них убил я, но только потому, что иначе поступить не мог.
– А как погибли остальные?
– Э… Стали жертвами обстоятельств, сэр.
– Ну хорошо, я не раскрою твою тайну. И тебе доброго утра, госпожа Задранец.
Шелли пораженно воззрилась на него.
– Права личности, – улыбнулся в ответ король. – Знаменитое достижение Анк-Морпорка. Спасибо, Ди, его превосходительство как раз собирался уходить. Можешь приглашать делегацию Медной горы.
Когда Ваймса выпроваживали, он заметил толпившуюся в приемной группу гномов. Один или двое даже кивнули ему, когда он проходил мимо.
Ди повернулся к Ваймсу:
– Надеюсь, вы не слишком утомили его величество?
– Судя по его виду, кто-то уже приложил к этому немало усилий.
– Времени на сон катастрофически не хватает, – сказал дегустатор идей.
– А что, Лепешка так и не нашлась? – с невинным видом спросил Ваймс.
– Ваше превосходительство, если вы не смените свою позицию по этому вопросу, лорду Витинари будет направлена нота протеста!
– Он просто обожает всякие ноты. Выход здесь?
Больше не было произнесено ни слова, пока Ваймс и его спутники не оказались в карете и перед ними не забрезжил дневной свет.
Краем глаза Ваймс заметил, что Шелли все еще бьет дрожь.
– Когда из теплого подземелья выезжаешь на свежий воздух, никак не можешь согреться, верно? – поинтересовался он.
Шелли облегченно улыбнулась.
– Именно так.
– Кстати, вполне приятный гном, – задумчиво произнес Ваймс. – По крайней мере честный. А что он пробормотал, когда я сказал, что не обучен этой работе?
– Он сказал: «А кто обучен?», сэр.
– Вот и мне так показалось. Все эти споры… Гораздо проще сидеть на троне и приказывать: «Сделайте то, сделайте это».
– Гномы великие спорщики, сэр, хотя, конечно, с этим многие не согласятся. Так или иначе, главные кланы нашего сообщества никак не могут прийти к соглашению. Ну, сами знаете, как бывает: медногорцы не хотят Альбрехта, щмальцбергцы никогда не поддержат кандидата по имени Золтссон, гномы Анк-Морпорка разделились пополам, а Рыс является представителем мелкого угледобывающего клана, живущего рядом с Лламедосом, и клан этот слишком слаб, чтобы встать на чью-либо сторону…
– То есть король – это не тот, кто нравится всем, а тот, кого все более-менее терпят?
– Именно, сэр.
Ваймс взглянул на скомканные верительные грамоты, которые король сунул ему в руку. Только при дневном освещении он заметил появившуюся в уголке мелкую надпись. Всего три слова:
«В ПОЛНОЧЬ, ПОНЯТНО?»
Что-то напевая себе под нос, Ваймс оторвал от документа клочок с посланием и скатал его в мелкий шарик.
– Ну и куда теперь? В гости к кровососам? – предложил он.
– Да не переживайте вы так, сэр, – попыталась помочь Шелли. – Ну, что она вам сделает? Голову, что ли, откусит?
– Спасибо, капрал, успокоила. Послушай, а эти плащи, в которые одеты некоторые гномы… Я так понимаю, на поверхности гномы укрываются ими от солнечного света, но зачем под землей-то их напяливать?
– Традиция, сэр. Их носили особые гномы… Их еще называли сигнальщиками.
– Правда? И чем они занимались?
– Вы знаете, что такое рудничный газ? Иногда он проникает в шахты и взрывается.
Шелли стала объяснять, а в воображении Ваймса возникали ужасные картины…
Рудокопы, если повезет, успевали выбраться из шахты. А потом туда входил сигнальщик, облаченный в несколько слоев кольчуги и кожи, с мешком плетеных, набитых промасленными тряпками шаров. И с длинным шестом. И с рогаткой.
Далеко внизу, в шахте, в полном одиночестве, он мог слышать стук, своего рода сигналы. Это шумел Аги Молотокрад и другие подобные твари, обитающие глубоко под землей. И никаких тебе ламп, потому что свет означал быструю, жуткую смерть в огне. Сигнальщик на ощупь пробирался в полной темноте, глубоко под землей.
А еще в шахтах обитал особого вида сверчок, который, почуяв рудничный газ, начинал громко стрекотать. У каждого сигнальщика обязательно был такой сверчок – сидел в привязанной к шляпе коробочке.
Когда сверчок заводил свою песню, сигнальщик, который был либо очень уверенным в себе, либо крайне самоубийственным, отступал назад, зажигал на конце длинного шеста факел и шел обратно в тоннель, выставив шест перед собой. Более осторожные сигнальщики отходили подальше, вкладывали в рогатку шар горящей промасленной ветоши и выстреливали этим шаром в невидимую смерть. А толстые кожаные одежды должны были защитить сигнальщика от взрыва.
Раньше эта опасная профессия не была наследственной – ну кто, спрашивается, захочет жениться на сигнальщике? Эти гномы считались ходячими мертвецами. Иногда молодые гномы сами вызывались на эту работу. Семьи устраивали им торжественные проводы, очень гордились их самоотверженностью, однако, раз попрощавшись, в дальнейшем говорили о них исключительно в прошедшем времени. Так было проще.
Впрочем, иногда сигнальщики возвращались. И те, кто умудрился раз остаться в живых, жили довольно долго, ведь выживание – это всего лишь дело практики. Порой они рассказывали о том, что слышали в глубоких темных шахтах – стук погибших гномов, пытавшихся вернуться в мир живых, далекий хохот Аги Молотокрада, биение сердца черепахи, на которой покоился мир.
И, как правило, сигнальщики становились королями.
Ваймс слушал с открытым ртом и никак не мог взять в толк: ну почему гномы считают, что у них нет религии? Есть – и религия, и священнослужители. Религией гномов была сама жизнь. Они уходили в темноту ради блага клана, слышали там что-то, перерождались и возвращались к своему народу, чтобы рассказать…
Примерно пятьдесят лет назад один живший в Анк-Морпорке и работавший жестянщиком гном обнаружил, что если закрыть пламя фонаря простой мелкой сеткой, то в присутствии газа пламя окрасится в голубой цвет, но сам газ не взорвется. Данное открытие имело огромную ценность для всего гномьего племени и, как это часто случается с подобными открытиями, немедленно привело к войне.
– А после, – печально произнесла Шелли, – гномы разделились. Те, что живут на Медной горе, начали использовать лампы и патентованные детонаторы газа, ну а шмальцбергцы, наоборот, стали рьяно отстаивать традиции. Конечно, все мы – гномы, но отношения сложились довольно… напряженные.
– Не сомневаюсь.
– О нет, все гномы признают необходимость избрания короля-под-горой, просто…
– …Кое-кто не понимает, почему сигнальщики до сих пор располагают такой властью?
– Все это очень печально, – сказала Шелли. – Мой брат Храпун тоже ушел из дома, чтобы стать сигнальщиком… Я не рассказывала об этом?
– Кажется, нет.
– Он погиб где-то под Борогравией. Внезапный взрыв газа. Зато он делал то, что всегда хотел делать. – Она подумала и в приступе внезапной честности добавила: – По крайней мере пока не рвануло. А после этого… не знаю, вряд ли он так радовался своей работе.
Карета ехала вверх по склону возвышавшейся рядом с городом горы. Ваймс опустил взгляд на маленький круглый шлем сидевшей рядом гномихи. «Иногда мы считаем, будто знаем о человеке все, а на самом деле…» – подумал он.
Колеса загрохотали по деревянному настилу подъемного моста.
Замки бывают разные, но этот выглядел так, словно его могла взять приступом даже маленькая группка самых неумелых солдат. Архитектор, строивший его, никогда не слышал о фортификационных сооружениях. Зато он вдохновлялся сказками и дизайнерскими тортами. Это был замок, которым нужно было любоваться. Что же касается обороны, куда эффективнее было бы просто спрятаться под одеялом.
Карета остановилась во внутреннем дворике. К изумлению Ваймса, ей навстречу, приволакивая ноги, вышла знакомая фигура в потрепанном черном пальто.
