Сергей Боровский - Остров толстяков
С девками приключилась истерика. Они наперебой стали предлагать Савелию волосы, но он, подлец такой, не спешил с выбором, придирчиво осматривая товар. А затем и вовсе обнаглел — взял сразу два пучка и потряс ими в воздухе, намекая на групповуху. Претендентки, не раздумывая, вцепились друг другу ногтями в лицо, и мы стали свидетелями сцены женского соперничества, причём, в самой вульгарной и примитивной форме. Когда Савелий понял, что женщины не готовы делить между собой драгоценности, он совершил поступок, который я отказываюсь заносить в какую-либо классификацию — он сорвал с себя обручальное кольцо, мигом восстановив мир и согласие в персональном гареме.
По самым скромным подсчётам, которые я машинально произвёл в голове, Савелий расстался с суммой, достаточной для покупки полугодового абонемента на Тверскую.
Что мы собирались делать дальше с приобретенным богатством, я не знал, и, боюсь, теперь уже не узнаю никогда. Ещё издалека мы заметили мужчину почтенного возраста, приближавшегося к нам лёгкой трусцой. Он грозно размахивал бамбуковой палкой и что-то кричал. Увидев его, девчонки сбились в кучу, прячась одна за другую.
- Кто это? - спросил меня Савелий.
- Сутенёр, наверное, - высказал догадку я.
Мужчина набросился на нас с гневной речью, всё время порываясь ударить палкой по голове. Савелий, как опытный боец, играючи отражал эти нападки. И тогда туземец повернулся к девушкам и отчётливо произнес, показывая в нашу сторону пальцем:
- Ямбау тамо!
На лицах наших избранных отразился животный ужас, раздался закладывающий уши визг, и они бросились врассыпную.
- Вот так местное население разводит лохов, - сказал я, получив-таки по голове бамбуковой палкой, поскольку Савелий отвлёкся от обороны наших рубежей, наблюдая за ускользающей добычей.
Мы, конечно, расстроились, но мой ущерб не шёл ни в какое сравнение с потерями Савелия, поэтому я попытался подбодрить партнёра добрым словом:
- Сева, - мягко сказал я. - За такой гонорар даже я согласился бы стать твоей киской.
За что получил по уху. Не сильно, а так, профилактически.
Новость об очередной пропаже, которую нам немедленно доложили у костра, нас не удивила. Разве что вызывал некоторое удивление выбор — исчез болгарин Иван Ньютон. Все с надеждой посмотрели на меня — не скажу ли чего-нибудь умного. Вот так зарабатывается авторитет и уважение в коллективе.
- Всё в порядке, - не стал я обманывать их ожиданий. - Ваня позволил себе нелестно высказаться по адресу организаторов, и этот грех перевесил Колины неблаговидные проступки.
- А скажи нам, Петя, - обратился ко мне Аркадий. - Долго ли ещё будут редеть наши ряды? Или в ближайшее время стоит ожидать возвращения первопроходцев с какими-нибудь новостями?
- Возможны оба варианта, - ответил я уклончиво, чтобы не упасть в рейтинге. - А также и третий: исчезновения прекратятся, но пропавшие не вернутся.
Плотно поужинав, мы разошлись по своим хижинам, чтобы отдохнуть от суматошного дня. Не знаю, как там другие, но я поставил в проходе таз с водой и натянул верёвочку. Так, на всякий случай. Я не противлюсь неизбежному, просто не хочу, чтобы меня взяли сонного, как барана на заклание. Посчастливится, укушу санитара за руку — пусть не слишком там из себя воображают.
Нет ничего прекраснее, чем проснуться под пение райских попугаев и шелест листвы. Когда неокрепшие ещё солнечные лучи ласково стелются по земле, подгоняя на трудовую вахту шмелей и пчёл.
Оглядев сонным глазом пространство, я понял, что по-прежнему нахожусь «дома», а крики туземцев подсказали мне, что возле костра сейчас происходит суета, связанная с предстоящим завтраком.
Возникший на пороге силуэт не вписывался в идиллическую картину утра, но и опасности не источал. К тому же, он принадлежал моему давешнему оппоненту Николаю.
- Дрыхнешь? - констатировал он, и я догадался, что есть новости.
- Ну?
- Иди полюбуйся. Может, это с тебя собьёт спесь.
Тон, которым Коля произнёс последнюю фразу, принадлежал победителю сражения, решившему исход мировой войны. Ну, что там может быть? Труп? Хотя, скорее всего, пациент, измученный промываниями желудка.
Выйдя из хижины, я сладко потянулся и, приблизившись к костру, замер в лёгком ступоре. Вся наша милая компания стояла вокруг человека, с волчьим остервенением пожирающим их завтрак. Человек был неимоверно худ и бледен, его глаза сверкали ничем не прикрытым безумством, а сквозь густую грязь едва угадывалась одежда на теле. Присмотревшись повнимательнее, я узнал в нем Бориса. Ёшкин клёш!
Заметив меня, коллеги расступились, как бы приглашая ознакомиться с явлением поближе и вынести вердикт.
- Боря! - робко позвал я.
- Бесполезно, - ответил за него Коля. - Молчит, как рыба. И только жрёт. Уже минут десять, наверное.
- Больше, - возразил Савелий. - Это мы его десять минут, как заметили. А сколько он тут до нас ошивался...
Я провёл несколько раз рукой перед Бориными глазами — реакция нулевая.
- Остановить процесс пробовали? - сообразил я.
- Нет.
- Давай!
Савелий, как самый тренированный, ухватил Бориса за плечи и попытался оторвать того от еды. Существо, которое ещё вчера являлось двухсоткилограммовым памятником достатку, легко оторвалось от земли, но издало такой неприличный визг, что его пришлось опустить обратно на землю. И оно с удвоенной силой принялось уничтожать разложенные перед ним продукты.
- Видишь, до чего доводит беспечность и недальновидность? - укорил меня Коля. - В девяносто восьмом надо мной тоже все смеялись, когда я продал банк, а наличные перевёл в золотишко, недвижимость и прочие фабрики. И где теперь эти насмешники? Подметают улицы.
Но и меня не так-то просто уесть. Мы тоже в девяносто восьмом не рубли по подворотням скупали.
- Давайте позволим человеку насытиться, а потом поговорим, - предложил я. - Не сможет же он до бесконечности метать, как снегоуборочная машина. Ну, и поможем ему. Чего стоите, как пни?
Тут, наконец, до присутствующих дошло, что ещё минут пять бездействия оставят их голодными. Мы схватились за ложки, и дело пошло гораздо быстрее.
Вылизав последнюю каплю соуса с тарелки и стряхнув хлебные крошки в рот, Боря огляделся вокруг. Сыто икнул. Глаза его приобрели некоторую осмысленность. Казалось, он подготовился к диалогу.
- Ну, рассказывай, - подбодрил его я.
- Я к тебе в рассказчики не нанимался, - ответил Боря.
Отрадно, что в нём сохранилась способность к человеческой речи, а от хамских привычек мы уж как-нибудь его отучим.
- Это невероятно! - изрёк Аркадий.
- Липоксация? - предположил начитанный Роман.
- За одни сутки? - не согласился Иннокентий. - Он бы в бинтах сейчас лежал, как мумия!
- Может, она бесконтактная, - встрял Павел со своей люпменской мифологией.
- А вот мы проверим! - ободрился Коля, снова нащупав нить в будущее. - Снимайте с него лохмотья!
Толпа с воодушевлением повалила Бориса на песок и стала рвать на нём одежду — не до церемоний. Солидное преимущество в весе оставалось на нашей стороне. Мы играючи справились с извивающимся противником и стали внимательно изучать его молодое, подтянутое тело. Что конкретно мы искали? Следы хирургического ножа? Магического вмешательства? Тёмные пятна от банок?
- Ничего не понимаю, - подытожил наши умственные усилия Аркадий.
- Подонок! - обиделся на Бориса Николай.
За неимением улик жертву пришлось отпустить. И понаблюдать за её поведением.
Явных отклонений он нормы Боря не демонстрировал. Он покочумарил в теньке, переваривая пищу. Поплескался в лагуне. Позагорал. И всё же странно: ни с кем из нас общаться он не хотел, диковато шарахаясь при каждой случайной встрече.
К обеду он пришёл первым, едва на горизонте показались туземцы, несущие на плечах провизию. Он стал буквально вырывать у них кастрюли, подпрыгивая от нетерпения. У нас же, наоборот, что-то случилось с аппетитом — никто к столу не спешил, вероятно, обмысливая про себя, готов ли он ценой потери разума расстаться с излишками подкожного жира.
- Я на такие эксперименты согласия не даю! - обозначил свою позицию по этому вопросу Коля. - Ещё неизвестно, к чему это приведёт.
На этом месте вполне могла состояться дискуссия, однако её не произошло. Из чащи выскочил человек, худой, как палка. Он немедленно набросился на еду и чуть, было, не вступил за неё в драку с Борисом.
- Вася?! - с трудом признал я в нём режиссёрское дитя.
Нужно ли говорить, что к общению он оказался готов точно так же, как и первый исцелённый. Он мычал и бодался при малейшей попытке применить к нему силу, и даже между собой у них не намечалось никакого диалога.
Сев в кружок под пальмой, мы стали держать совет.
- В общем, картина более-менее прорисовывается, - сказал Иннокентий, которого никто об этом не просил. - Операция занимает сутки. Судя по всему, она безболезненна, не оставляет на коже шрамов и положительно влияет на аппетит.
