Сергей Шведов - Возвращение оракула
— Литература,—раздельно произнес Хлестов. — Выучили на свою голову. Он ведь писатель, этот Аполлон.
Нельзя сказать, что Василий Валентинович поспевал за скачущими из эпохи в эпоху бредовыми мыслями свихнувшегося финансиста, но кое-что он все-таки успел уловить и даже попытался сформулировать свои выводы вслух:
— Так, значит, графа Калиостро по паспорту зовут Кравчинским Аполлоном Григорьевичем?
— А я о чем вам целый час толкую?! — пожал плечами Хлестов. — Их же целая шайка орудует.
— А Друбич?
— Друбичем называет себя Ярослав Кузнецов, частный детектив, — пояснил до сих пор молчавший охранник Сеня. — Мы навели о нем справки. Бывший сержант-десантник. Воевал в Чечне. Учился на юрфаке университета, но ушел с третьего курса.
Надо признать, что охранник Сеня, в отличие от своего премудрого шефа, отвечал на вопросы четко и по существу, чем сразу же перевел разговор из заоблачных высей шизофренического бреда в область суровых земных реалий.
— А Дракула?
— В миру — Николай Ходулин. Служил в армии. Работал сварщиком в одной строительной артели. Сейчас лицо без определенных занятий. Да и зачем ему работа с такими деньжищами в кармане.
— Он, значит, разбогател?
— Так все они разбогатели с этого клада.
— Отберу! — вновь взвился Хлестов. — Отсужу все, до последней копейки! Клад был найден в моей земле, а следовательно, он мой!
— Клад принадлежит государству, — жестко парировал Сухарев, — даже если он действительно найден на вашей земле. Не вы же его туда зарывали.
Сеня вздохнул солидарно со словами Сухарева. Похоже, молодой человек разбирался в сути вопроса лучше своего шефа, которому жадность и обида застили глаза до полного умопомрачения.
— И почему вы решили, что клад был найден на ваших землях, Петр Васильевич?
— А где он, по-вашему, был найден? — удивленно вскинул брови Хлестов.
— Не знаю, — пожал плечами Сухарев. — Но вряд ли этот граф Глинский, каким бы богачом он ни был во времена последнего царя, обладал сокровищами, оценивающимися, по меньшей мере, в миллиард долларов, а по некоторым сведениям — в четыре!
— Как в четыре? — подхватился с места Хлестов. — Да быть того не может!
Судя по тому, как искренне Петр Васильевич отреагировал на последние слова Сухарева, анонимное письмо в прокуратуру действительно писал не он. А следовательно, был еще один человек, хорошо осведомленный в перипетиях развернувшейся в отдаленной деревушке Горелово драмы.
— Простите, Петр Васильевич, вам случайно не знаком этот человек? — Сухарев достал из бумажника фотографию сбежавшего «покойника» и протянул ее Хлестову.
— Так это же Аркадий! — хмыкнул Хлестов. — Аркадий Семенович Иванов, мой старый и проверенный партнер по бизнесу. А почему он так вырядился?
— Это и мы хотели бы узнать, — мягко улыбнулся Сухарев. — Он что, тоже участвовал в кладоискательстве?
— Так с него, пожалуй, все и началось, — задумчиво проговорил Хлестов. — Точнее, с диадемы, которую он мне продал.
— Вы считаете, что эта диадема из найденного клада?
— В том-то и дело, что диадему он продал задолго до того, как клад был найден, — покачал головой Хлестов. — А потом он пытался выкупить у меня земельные участки. Те самые. Сулил совершенно сумасшедшие деньги. Конечно же он знал, знал, что там спрятаны ценности!
Для психопата Хлестов рассуждал очень даже логично, ибо не чем иным, как поисками спрятанных сокровищ, объяснить интерес Аркадия Иванова к земельным участкам, расположенным у черта на рогах, было нельзя. Не сельским же хозяйством он собирался заниматься. Василий Валентинович не был знаком с Ивановым, но слышать о нем слышал. От того же Рябушкина, который с бизнесменом находился в дружеских отношениях.
— У меня к вам просьба, Петр Васильевич: если кто-нибудь из ваших знакомых, супруга, скажем, бывшая или тот же Иванов, будет предлагать вам драгоценности, не сочтите за труд сообщить об этом мне. Да и вообще держите меня в курсе всех происходящих вокруг вас событий. Это в ваших же интересах.
— Конечно, — с готовностью закивал Хлестов. — Обязательно, Василий Валентинович. Можете на меня положиться. Скажите, а компенсацию за причиненный мне моральный и физический ущерб я с этих подлецов могу потребовать? У нас ведь запрещено ставить опыты над людьми?
— Вне всякого сомнения, — подтвердил Сухарев. — Причем свидетели у вас будут самые надежные — работники милиции и прокуратуры. Надо только доказать преступный умысел со стороны обвиняемых.
* * *Проводив гостя, Хлестов впал в глубокую задумчивость. Оцепенение его продолжалось довольно долго — минут пятнадцать, после чего Петр Васильевич очнулся, вскочил на ноги и бросился к телефону. Финансиста душили злоба, зависть и ревность. Мысль, что его бывшая жена вместо того, чтобы сохнуть в нищете, купается в золоте, буквально сводила его с ума. В спокойном состоянии Хлестов вряд ли бы стал связываться с Кудряшовым, у которого была слава человека крутого, опирающаяся на богатое криминальное прошлое и настоящее. Словом, урка был еще тот. По слухам, под рукой у Кудряша ходило чуть ли не полсотни быков, и крышевал он едва ли не половину бизнесменов в городе. Тем не менее криминальный босс на зов финансиста откликнулся . незамедлительно и уже буквально через полчаса звонил в дверь хлестовской квартиры.
В пику своей фамилии Кудряшов был абсолютно лыс, причем не по моде, а по природе, хотя годами только-только приближался к сорока. Роста он был среднего, но крепко сбит и ловок в движениях.
Лицо его на первый взгляд выглядело добродушным, правда, впечатление портили маленькие цепкие глаза, настороженно смотревшие на собеседника из-под неожиданно густых ресниц. Нельзя сказать, что Кудряшов с Хлестовым были друзьями, но деловые контакты поддерживали, не слишком, однако, афишируя свое знакомство.
— Решил пришить свою дорогую женушку, Петр Васильевич? — Кудряшов снял шляпу и бросил ее на журнальный столик, после чего опустился в кресло, где еще недавно сидел следователь прокуратуры.
— Я тебя умоляю, Михаил, — поморщился Хлестов. — Давай без этих твоих уголовно наказуемых шуток.
— Зачем звал? — сразу же взял быка за рога предводитель разбойничьей шайки.
Хлестов провел ладонью по взмокшему от пота лицу и после довольно продолжительной паузы все-таки выдал давно заготовленную фразу:
— Можно сорвать большой куш, Михаил, такой большой, что вся твоя нынешняя суета — детский лепет.
— За большой кущ большие сроки дают, — криво усмехнулся Кудряш. — Надеюсь, ты не Центробанк собрался грабить?
— Полтора миллиарда баксов тебя устроят?
— А почему не два, — хмыкнул Кудряшов.
— Потому что тебе придется делиться со мной. Сразу предупреждаю тебя, Михаил, заинтересованных лиц в этом деле много, но твоя доля уже определена — пятьдесят процентов.
И без того маленькие глаза Кудряша превратились в две узкие щелочки, но Петр Васильевич, вступив на привычную стезю деловых переговоров, уже обрел душевное равновесие и выдержал этот пронизывающий взгляд с достоинством.
— Я, конечно, слышал о находке твоей супруги, Петр Васильевич, но ведь, кажется, там речь шла о миллиарде?
— Где один миллиард, там и четыре, — отозвался Хлестов.
Кудряшов дураком не был и соображал очень быстро, особенно когда дело касалось денег. Хлестов почти не сомневался, что губернский мафиози сильно огорчился, что такой куш, найденный, можно сказать, на помойке, проплыл мимо его рта прямехонько в государственную казну. Будучи человеком амбициозным, Кудряш полагал, что выскочки, которым выпало счастье наткнуться на золотые россыпи, должны были прежде всего поделиться с крестным отцом. Но, увы, ныне во всех сферах орудуют беспределыцики, не признающие законов и плюющие на заведенный авторитетными людьми порядок.
— Так ты считаешь, что они не все ценности отдали государству?
— Можно подумать, что ты отдал бы все, до последнего цента! — ухмыльнулся Хлестов.
— А зачем вообще было светиться, — пожал плечами Кудряш, — обратились бы к сведущим людям…
— Которые обобрали бы их до нитки, — дополнил мафиози финансист. — Бывшая моя супруга хоть и стерва, но не набитая дура. У нее не было за душой ни гроша, а теперь она ворочает сотнями миллионов. Причем легальных миллионов. С такими деньжищами можно организовать несколько каналов сбыта и без проблем вывезти ценности за границу.
— Но ведь ее будут пасти!
— Разумеется. Я же сказал, заинтересованных лиц в этом деле с избытком. Но именно это обилие охочих до чужого добра лиц и делает позиции государственных структур уязвимыми. Им просто не позволят вмешаться.
— Ну, Петр Васильевич, — покачал головой Кудряшов, — ты хоть знаешь, куда меня толкаешь?
— Догадываюсь, — пожал плечами Хлестов. — Но большие деньги без крови не даются, Миша, и кому, как не тебе, это знать. А здесь не просто большие деньги — здесь речь идет о трех миллиардах долларов.
