Алексей Котов - Моль, летающий поезд и весь мир (СИ)
Далее Моль бросил взгляд на богатый круассанами, печеньем разного калибра, булочками и еще много чем. Выглядело это великолепие для пятнадцатилетнего парня, мягко говоря, очень впечатляюще. Неужели можно есть такие произведения искусства?
Конечно можно. Для этого и создавались они. Моль заметил, что перед мужчиной, молодых лет, образована пустота, которую занимала только чашка кофе.
Надо же.
Мужчина, хотя скорее парень, был рыжим. Множество веснушек и плотное тело придавали ему весьма забавный вид. Лицо сияло добродушной улыбкой человека, привыкшего миру, который не проще двери на кухню.
И он очень внимательно изучал мальчика.
- Э-э, - сказал он, ощущая, как его захлестывает чувство беспомощности.
- Это Витя, он машинист этого паровоза, - отозвался Услар, возле широкого окна. - Сутра он пригласил меня на чай, а я больше люблю кофе, и вот у него оказалась капля кофе и немножко сладкого к нему.
- Прекрасно, прекрасно, - медленно согласился мальчик. - Как красиво. Э-э... а он сам не скажет? Он ведь язык не потерял, верно? Или да?.. Что?.. Не-не, я...
- Всё верно, он глухонемой.
- Во как! - Моль в отчаянии оглянулся по сторонам. - Но как ты узнал его имя?
- Это сложно объяснить, но, в общем, рассказать можно так: пальцы, буквы и другие вербальные жести и мимика, - Объяснил Услар, заглядывая в какую-то бутылку. - Это очень просто, понимаешь? Рукой махнул туда, рукой махнул сюда, делов-то?
Моль по-новому оглядел своего воспитанника. Он изменился, будто какая-то новая черта появилась в черной фигуре, сбросивший, наконец, капюшон, что очень необычно для среднестатистического яруза. Покрытое шрамами ящерное лицо не изображало ничего особенного для человека, но Моль пятнадцать лет провел в обществе ярузов и смог разглядеть выражение грусти в глазах.
- Ус, ты думаешь, я идиот? - слабо спросил Моль.
- Не называй меня так! Сколько раз я тебе говорил: я тебе папа, и зови меня папа.
- Да-да, я тебя понял, - перебил его Моль. - Только, видишь ли, дело в том, что я не умею разговаривать руками и всё такое... э-э... я только ртом, так сказать, нормально трынжу.
- Ничего сложного, - возразил Услар и, размахивая руками перед носом «сына», добавил: - Это значит «привет», а это «кто ты такой?», понимаешь? Но самое главное вот, - он снова что-то изобразил, - Меня зовут Витя, видишь? Все дело в этой загогулине...
- Я понял! - Радостно откликнулся Моль, с радостью хватаясь за эту соломинку. - Вот это всё? Проще простого. Тогда это, «привет я Моль»?
- Нет, не так! Вот смотри, вот тут так и так вот.
- Да это ведь невозможно запомнить, - возмутился Моль, - И так и так, где тут логика, а? Откуда ты вообще знаешь, как нужно двигать?
Он сел за крайнее место и уставился на гору сладкого. При этом, казалось, Витя не сводит своего пристального взгляда от которого мурашки побежали по спине.
- И что за это всё он хочет? - Обводя рукой, богатый стол поинтересовался Моль: - Я, конечно, понимаю, доброта и щедрость и всё такое, но за долгую жизнь у вас я научился многому, и то, что в этом мире за просто так ничего не бывает первым в списке. Понимаешь? — добавил он, видя недоумение на лице Услара.
- Что за чепуху ты несешь? - непонимающе улыбаясь, и набив рот булочками, откликнулся «папа». - Наверное, это возрастное.
- Пфф... - беспомощно вздохнув, ответил мальчик. - Ладно. Передай ему, что я очень благодарен. То есть передай «спасибо», люди почему-то очень любят это слово.
— Он отвечает не за что!
Поймав на себе полный непонимания взгляд Моля хозяин «дома» заговорщетски улыбнулся ему и, чокнувшись с воздухом, отхлебнул темной жидкости.
— Он хочет что-то сказать и, похоже, это будет длинная речь, — задумчиво начал Услар, известный лингвист, — Ну-ка, посмотрим. Ага. Он говорит, что... проводит нас в сортир? Извини сложное движение, наверное, я что-то напутал... э-э... сводить к тёще? Нет-нет, мне это не страшно, я не женат. А ты, Моль, женат, а?
— Нет, па.
— Точно?
— Да, па.
— Ты мне не врешь?
— Нет, па.
— Ну, хорошо. Смотри у меня!
— Хорошо, па.
— Так на чем мы остановились? А, да. Так вот, он предлагает нам исполнить три наших желания...
— Как банально...
— ...Незамедлительно... да причем тут вообще кот в трусах?! А, вопрос снят. Нужно загадать желания сейчас.
— Извини я еще не подготовил список...— начал Моль. — Дай подумать. Ах да. Я хочу, э-э, да, хочу много денег. Да. Много-много денег. Затем: я хочу познакомиться с самым известным, самым лучшим и самым умным охотником! И...
— А я?! - Обижено сказал Услар.
— А, ну да. Валяй.
— Я хочу... - Отец долго думал, мечтательно уставившись в стенку. Затем он подкрался к Вите и шепнул что-то на ухо.
Витя кивнул.
— Всё? — буркнул Моль.
— Да.
— О, и что теперь? — саркастически спросил Моль. — Должен вспыхнуть свет и каждый получит, чего хочет?
— Он говорит, что почти так всё будет.
— Вижу, ты хорошо владеешь мимикой.
— Да.
— Понятно, понятно. Вот только…— Ринсвинд торопливо соображал: «Этот немой какой-то псих, а лучший способ договориться с психом — это начать разговаривать с ним на его же языке». — Вот только, боюсь, что я не верю, что подобное произойдет, ведь за просто так ничего не бывает. Ты можешь, сколько хочешь говорить мне всю эту чепуху, но я не верю.
Глухонемой вдруг встал и вышел в сторону следующего вагона, оставив яруза и мальчика одних. Услар заговорил первым:
— Почему ты так?
— Как? — с набитым ртом сладостей прогундел Моль.
— Ну, э-э…— ответил Услар. — Я ведь твой отец и ты мог бы проявить больше уважения. Что вообще на тебя нашло? У меня такое впечатление, что тебя подменили.
Наступило долгое молчание.
— Ты, правда, не понимаешь, что это со мной?
— Извини. Вчера я был уверен, что поступил правильно, пойдя вместе с тобой в изгнание. Ведь ты мой сын и...— Услар заколебался. Такое впечатление, что сын совсем не слушает его. — Я надеялся, что мы станем более близки, а ты будто отдаляешься.
— Понимаешь па, — устало начал Моль. — Там, в Квартале я чувствовал и знал, что вокруг меня не такие как я, но они были мне родными. А тут эти люди... они все такие психи?
— Да. То есть, нет. То есть некоторые из них довольно глупы, но остальные-то любят шевелить мозгами.
— Отлично. Так вот, я думал, что за Воротами мир полный приключений, понимаешь? А пока что ничего подобного я не вижу.
— Отлично. То есть ты хочешь сказать, что прокатиться на этом паровозе — никакое не приключение?
— Может и приключение, — туманно ответил Моль. — Но оно, как бы, входит в список нормальных, обычных вещей. Паровозы ведь и до Катастрофы ездили.
— Это потому, что ты подрастерял свою фантазию. Вы, люди, обладаете особым чувством нереального... ваша фантазия создала нас, создала новый мир. И как после этого не верить в необычный паровоз?
Услар отхлебнул из чашки.
— А что в нем необычного-то? — спросил Моль. Она заметил, что в голосе отца всё явственней слышатся нотки обиды. — Я бы сказал, что он большой, судя по виду из того окна, очень древний — по - любому. Но согласись, как он может исполнить наши желания?
К концу этой краткой речи голос Моля зазвенел от напряжения.
Моль очень хотел сказать Услару: «Послушай, что нам действительно нужно, так это собраться и смотаться из этого паровоза. Чем подальше, желательно в другой город, и поискать что пожрать из нормальной еды, и выйти вечерком погулять, и тогда… — Посмотрев на лицо Услара Моль понял, что эта мечтательная улыбка не сойдет с этой рожи пока не получит своего. — Неужели нам так нужно, что бы какой-то псих говорил с нами о розовых слониках.
Но придется признать, с психом говори языком психа и, возможно, выйдешь сухим из воды».
— Кажется, — пожал плечами Услар, — Он что-то упоминал о пространстве.
— Во как! Это меняет дело.
Моль вышел из-за стола и направился к выходу, но:
— Э-э…— неуверенно проговорил кто-то пьяным голосом, — где тут пиво... пиво где?! Мне нужно пиво!
— Извини парень, похоже, тут его нет… — отозвался Услар
— Да как... как, же так?! Мне срочно нужно пиво, иначе я сейчас (непечатное ругательство) вас всех... слышь?! Ты, узкомордый (снова), слышишь?.. я... это... того...
— Он уснул, — сказал Услар.
«Как же без пьяницы, — думал он, пока отец чем-то занимался на столе. — Какое совпадение…»
Молю вдруг показалось, что именно таким он хочет видеть его отца: простым и заботливым. Он осознал, что не желает оставлять отца, хоть и приемного, с этими психами. Конечно, Услар уже взрослый яруз, но один в поле не воин, а поддержка — это самое главное. Самое худшее — остаться самому. И он решил идти до конца, чтобы там его не ждало.
— Если быть честным, — признался Услар, — я всегда верил в джинна, или еще что-то, что может исполнить желание.
