Баллада об Угнетателе (СИ) - Ра Юрий
Не буду рассказывать, что делалось и как, тем более что результат не порадовал. Сначала преступник слегка отъелся и пришёл в себя, пока я запрещал себе пользоваться магией по совету целителя. А потом я сдерживаться перестал, но удовольствия от результатов не получил. Во-первых, магическое зачарование костей — это очень больно. Если верить наёмнику-клятвопреступнику. А во-вторых, реально укрепить кости я так и не смог. Только зря провозился со стендом, обеспечивающим дозированное и повторяемое воздействие на кости объекта. Я на такие штуки насмотрелся в позапрошлой жизни на Мариупольском вагоностроительном заводе — там целая лаборатория имелась с древними машинами, наносящими всякие хитрые удары по образцам сталей. Зря только этот урод терпел столько мук — его конечности после обработки ломались с той же готовностью, что и без неё.
В конце концов мне надоели эти эксперименты, я велел безо всяких изысков посадить псевдо-Гиёма на кол. Мне показалось, или он принял приговор с благодарностью? Как минимум с облегчением. Просто на кол, просто подальше от Угнетателя! Народ принял приговор как должное, только стал еще уважительнее смотреть на меня, особенно те, кто слышал звуки, доносящиеся из лаборатории. Дикие люди — они почему-то решили, что я собственноручно изволил пытать этого лиходея. Мол наш-то не побрезговал своими ручками разбойнику кости ломати, никакой работы не гнушается граф-труженик! Не верят местные в науку, не понимают научный подход.
Только Иоан, который сидел в лаборатории за стенографиста и вел дневник наблюдений понял смысл процедур. И более всего его впечатлили не крики, а система, научный подход к изучению аспектов магии. Тут народ подходит к её освоению интуитивно, объяснения получает от старших товарищей на пальцах, потому и прогресса нет. «Жахни так, чтоб ого-го, но не доводи до крови из носа» — это обычная инструкция отца семейства неофиту, постигающему азы. Ни замеров внятных, ни фиксации результатов. Только грубые оценочные суждения и похлопывания по плечу в знак одобрения.
Однажды утром вышел на крышу донжона и понял — весна на носу. Пора собираться в военный поход. Вернее, не так, пора заканчивать сборы, проверять амуницию, подсчитывать заготовленные боеприпасы, а потом ждать инструкций от короля, сидя на чемоданах. На вещмешках, если точнее. В воздухе запахло чем-то невысказанным, другой сыростью и морем. До моря далеко, но ветер никто не отменял, вдруг он и вправду донес до меня этот манящий запах? С морем у нас давняя и неразделённая любовь. Впервые я понял этот момент тысячу лет назад, стоя на высокой набережной над замерзшим Черным морем в Одессе. Где та Одесса, где то море? После этого были другие моря, нашлись другие миры… Но везде есть море или океан с его безбрежностью и солёным ветром. Волны плещутся у ног или бьются с яростным ревом на безопасном удалении, лицо мокро от брызг или слёз счастья. Дьявол, я уже скоро четыре года, как в этом мире, а еще ни разу не был у моря! Как так, почему жизнь так закрутила мою несчастную тушку, что не нашёл ни душевных сил, ни времени на путешествие к большой воде?
Ничего, в этом году у меня есть не только желание попасть на побережье, у меня есть войско. Есть союзник-сюзерен и воля короля прирезать себе низовья Девоны. Есть право на месть и приговор тому, кто решил устранить меня с игровой доски таким аккуратным способом. Он забрал Снежку? Я тоже что-нибудь заберу. Вторая пушка почти готова, такого же трехдюймового калибра. Полевой лафет ладят в параллельном режиме по образцу первого. А три пушки — это уже батарея. Доркин не будет ждать, пока расчет зарядит одну-единственную пушку, он будет подходить к ним по очереди и бабахать по противнику.
Дорогие советники, вы хотело облегчить жизнь своему королевству? Вы ошиблись. У меня для вас есть чугунные снаряды в глазировке. Свинцовая оболочка сберегает ствол от износа и улучшает обтюрацию, то есть снижает непроизводительный выброс газом между стенками ствола и снарядом. У меня есть свинец, мне его не жалко для хорошего дела. А чугуна у меня столько, что металлурги не успевают пережигать его на железо. В этом походе главным моим прозвищем будет не Угнетатель, а Крушитель! Пожалуй, я немного пересмотрю тактику: вместо маневрирования и внезапных ударов по маршевым колоннам противника на первый план выйдет уничтожение замков. Имант, ты меня ждешь?
Когда мы провели учения артиллерийской батареи, оказалось, что Доркину тяжело переключаться с трёхдюймовки на малокалиберную пушку. Ошибки в применении магии ведут к разбросу снаряда, а в перспективе могут привести к разрыву казённика. Опытным путем мы определили, что малокалиберная пушка должна быть под моим управлением, а у него будут две большие. Даже не знаю, как он будет совмещать обязанности начальника артиллерии и замковой стражи, там видно будет. Потому как в последнем рейде-погоне за наёмником шевалье показал себя умелым следопытом — жалко отдавать такого в пушкари. Блин, но и пушкарь он у меня неплохой — жалко такого гонять по лесам.
Самому смешно, но реально раскорячился, надо искать себе еще одного огневика и приближать, привязывать накрепко к графству. Кадровый голод — жёсткая штука. Особенно при создании фирмы с нуля, как в моём случае. Поначалу ты и кадровик, и безопасник, и водила-грузчик-экспедитор-маркетолог, и директор тоже. Но директор такой замотанный, что самому себя жалко. Самое трудное — вытерпеть первые три года, а потом само пойдет. Какое-то время. Еще бы не убивали моих работников… Блин, правильного подручного воспитать — годы нужны, а еще материал должен быть путный, чтоб умный, с понятиями чести и верности, без жадности непомерной. Короче говоря, собрать под своей рукой хорошую команду — счастье редкое. И тем больнее мне сейчас. А не из-за того, что в постели Снежана была хороша, а впрочем… и тут тоже умничка. Была. Всем девка меня устраивала.
Как я уже говорил, зима тут как осень там, с дождями, туманами, слякотью и промозглой погодой. А когда изредка проясняется, тогда строители кладут асфальт. Дорога от моего замка до деревни при замке уже дотянулась, заканчивается она маленькой площадью перед моим теремом. В тереме уже разместились некоторые службы графства типа налоговой службы и отдела учета сельхозугодий. Вот только не надо смеяться, феодализм есть контроль и учет. И в большей степени, чем социализм, поскольку тут всё моё, а всё остальное тоже кому-то принадлежит. Вчера я походил по этой новой дороге, поглядел на деревню — это уже не деревня, а скорее меленький городок. Большие огороды сжались до маленьких клочков земли с одной грядкой, всё застроено домами, и не только жилыми.
Чтоб потом не сносить настроенное издал указ — заборы и постройки не могут заужать уличное пространство, которое не может быть меньше, чем десять шагов. Поворачивать улица может не раньше, чем пройдет мимо пяти домов. Так что кое-кто вообще плюнул на участки и вытащил стену дома ровно на эти десять разрешенных шагов. План градостроительства никто не составлял и не утверждал, но выборного старосту я предупредил — как какой дом мне попадётся не на том месте — будет снесён за счет виновника. А виновников может быть всего два — он сам да хозяин.
Надо бы поточнее узнать, как и когда поселение превращается в город, чем это грозит, и кто имеет право наречь новый городишко. А то сдуру назову городом, а потом буду расхлёбывать историю с дополнительными налогами и царским гневом за самодеятельность. Опять же вместо старосты появится городской голова или бургомистр, который начнет гнуть пальцы и тянуть на себя одеяло. А потом еще самоуправления захотят и независимости, прости-господи. Не при мне, понятно, а при моих потомках. Не надо нам такого, может прошлый граф и не дурак был, во всём графстве ни одного города не имея. С одной стороны иметь город на своей земле вроде как выгодно — там налог конский с города капает. Ведь и ремесла, и торговля — всё тут. А с другой стороны, вся смута от городов, и преступность, кстати.
Зачем я дорогу заасфальтировал? Чтоб самому не месить грязь, чтоб замок снабжался бесперебойно продуктами и припасами, чтоб народ привыкал к культуре. Театр начинается не с вешалки, а с луж на театральной площади. Вернее, лужами он заканчивается. Вот еще один признак новой жизни — ярмарка. Раньше она тут случалась несколько раз в год, когда купчики сговаривались собраться в одно время близ того замка, который мы развалили. Народ узнавал о сём мероприятии за месяц и подтягивался со своими грошиками. А сейчас — всё, шабаш! Нету ярмарки при замковом городище, как звали сей населенный пункт, зато есть постоянный рынок на окраине графской деревни. Видать, народ впечатлился усилиями, которые я вкладываю в инфраструктуру, раз деревню графской зовёт. Даже так: с большой буквы Графская деревня. Вот и пусть будет, решено! И никакого города.
