Светлана Багдерина - Срочно требуется царь
– Что – это? – недовольно покосилась на него девочка.
– Ну… из двух букв… первая – «я»… последняя – «д»…
Мыська осторожно, будто в кармане у нее вместе с ядом находилась и змея, потрогала бок армячка.
– На месте.
– Не возражала… верява?..
– Д-да нет… – уклончиво повела плечом девочка, явно не желая разглашать подробностей дневных переговоров. – Сказала, что теперь проблем даже с самыми злыми собаками у меня не будет. Надо только бросить пару солинок на кусок хлеба и дать им сожрать. Кстати, хлеб у кого?
– У меня, – с болью в голосе отозвался Кысь.
При одной мысли о необходимости кормить вранежевых людоедов хлебом командира их маленького отряда передергивало, словно это ему подсыпали отравы. Но овощи собаки не ели, и поэтому альтернативой хлебу было только мясо, а это уже граничило со святотатством.
Через пять минут разведчики были на месте – напротив широкого, но захламленного заднего двора с его толпой разнокалиберных деревянных сараев различного назначения и архитектурных достоинств, каменой конюшней, пристроенной к ней вплотную коптильней, прилепленным неизвестным архитектором к другому крылу П-образного дворца свинарником и курятником, и тесным домиком из простого серого камня посреди двора – колодцем.
Как было условлено, Снегирча засветил амулет в кулаке, и командир выудил из наволочки четвертинку маленького каравая, потыренного днем в столовой вместе с восьмеркой, достал из-за обмотки ботинка короткий ножик с кривым лезвием и, недовольно сопя, стал нарезать хлеб на тонкие-тонкие ломти.
Когда всё было готово, с застывшим от ужаса и отвращения личиком Мыська извлекла из кармана узелок, развязала стягивающий его шнурок, потянулась за наговоренной солью пальцами и остановилась.
– Не буду я это руками трогать, – хмуро глянула она на мальчишек.
«Попробуйте только посмеяться», – крупными буквами было написан вызов на ее узкой худенькой мордашке.
Но разведчики только сочувственно поморщились, а Снегирча заботливо посоветовал:
– Ты… это… потряси… чуть-чуть… чтоб насыпалось…
Девочка коротко кивнула и аккуратно тряхнула мешочек над отрезанными кусками.
– Ага… есть…
– Пошли, – поспешно, словно пропитанная страшным заклинанием соль была живым злонамеренным существом, готовым выскочить и наброситься на нее в любую секунду, Мыська затянула узелок, торопливо сунула поглубже обратно в карман и мотнула головой в сторону смутно серевшей во мраке громады вранежева дворца.
Крадучись, скрыв свет в кулаке, дети приблизились к кованой решетчатой ограде и завертели головами, прислушиваясь.
– На той стороне бегают, наверное, – предположил Кысь. – Гадины.
– Чего мы, ждать их теперь станем? – брюзгливо поинтересовалась Мыська.
– А давайте свистнем… – предложил Снегирча и, перехватив горящий праведным негодованием даже в темноте взгляд командира, тут же быстро поправился: – …тихонечко.
И, не дожидаясь одобрения большинства, сложил губы трубочкой и несколько раз слабо и тоненько, как умирающий чайник, просвистел. Волкодавы не заставили себя ждать.
Захлебываясь свирепым лаем, срывающимся на кровожадный хрип, слева из-за угла выскочили четыре громадных пса и наперегонки, отталкивая друг друга, кинулись к решетке, за которой стояли чужаки.
– Ну, бросай! – тонко выкрикнул Снегирча, уже не опасаясь, что голос его услышат в доме: за таким ревом расслышать можно было не всякий вопль. Желудок Кыся панически подпрыгнул, сжался и перевернулся. А если собаки не будут есть хлеб? А если он достанется не всем? А если соль безвредно осыплется? А если верява Находка ошиблась?.. Напутала?.. Не захотела травить незнакомых собак?.. Или просто решила зло подшутить над Мыськой? А если…
Мальчишка отчаянно сжал зубы, разломил трясущимися руками ломти напополам и со всего маху швырнул их прямо в ощеренные пасти задыхающихся от лютой истерики зверей.
– Бежим! – крикнул он и первым подал пример выполнения команды.
Разведгруппа с нескрываемым облегчением рванула по темной пустой улице и скрылась за углом ограды дома напротив.
Пока псы их видят или чуют, есть они не станут. Это тоже было вычитано в «Приключениях лукоморских витязей» и предусмотрительно взято на вооружение.
Присев и сгрудившись для тепла и уверенности вместе, разведчики затаились и стали молча ждать. Прошла минута… вторая… третья… четвертая… пятая… Или час?
– Слышишь? – почти беззвучно прошептал в ухо Кысю Снегирча. – Вроде, кто-то скулит… Или визжит…
– Слышу, – кивнул Кысь.
– Пойдем, поглядим? – предложила девочка.
– Я сам схожу. Один, – мужественно выпятил нижнюю челюсть Кысь и, не разгибаясь, засеменил через дорогу к вранежевой ограде. Вернулся он скоро.
– Скулят там где-то, с другой стороны. У парадного. Подыхают… наверно…
Несмотря на явные потуги на пренебрежение и браваду, последняя фраза у него не получилась даже близко, как планировалось.
– Собаке – собачья смерть, – отрывисто и неровно, словно переступал босыми ногами по гвоздям, чужим голосом проговорил Снегирча, отчего-то отводя глаза.
– А всё равно жалко, – тихо, как мышонок, пискнула Мыська и, не глядя на мальчишек, побежала, полусогнувшись, через дорогу.
Протиснуться между похожими на копья прутьями чугунной кованой решетки взрослому человеку вряд ли было возможно, но десяти-двенадцатилетние постолята после диеты длиной в жизнь проскользнули и не заметили преграды.
Нервно оглянувшись по сторонам, Кысь решительно ткнул пальцем в сторону курятника и первый помчался к корявой, обшитой досками стене.
Именно так начинался их тщательно проложенный вчера маршрут к светлому будущему всеобщего счастья и благоденствия.
Бочка – крыша коптильни – крыша конюшни – водосточная труба – второй этаж – и по узкому – в полстопы – карнизу на пять окон вправо, до единственного во всем задании гостеприимного окошка с незакрытыми плотно ставнями.
Кысь сделал сигнал друзьям остановиться и, изо всех сил прижимаясь спиной к белой мраморной стене, протянул руку, нащупывая край чуть приоткрытого ставня. После нескольких попыток кончики его пальцев сомкнулись на ребре неровной от времени и непогоды доски.
– Есть!.. – прошипел он скорее себе, чем остальным разведчикам, и сначала осторожно, а потом всё настойчивей и сильнее стал тянуть ставень на себя. Проклятая деревяшка не поддавалась. Одна попытка, вторая, третья…
Кысь замер, переводя дыхание, потом возобновил и удвоил старания – но результат не изменился.
– Посвети… чуток… – наконец, повернул он раздосадовано голову в сторону Снегирчи. – Я дальше… пройду…
– Но там же!.. – испуганно вскинул брови мальчишка, указывая на выступающую вперед массивную раму и призывно полуоткрытый, но упрямо не уступающий незваным визитерам и блокирующий полдороги ставень.
От преимущества в полстопы вместе они оставляли едва достаточно места для пяток. Кысь не стал терять время на споры.
– Тогда поворачиваем, слазим и идем домой, – холодно проговорил он.
– Сейчас посвечу… – без дальнейших пререканий Снегирча содрал висевший у него на шее на шнурке амулет, протянул в сторону командира, торопливо сжал три раза, и стена вокруг них озарилась ровным белым светом.
Кысь еще раз оглядел раму, карниз, лепнину под окном, обреченно кивнул, ухватился за резной край наличника и выполнил разворот на сто восемьдесят градусов, едва не вывихнув при этом себе руку.
Снегирча придвинулся на полшага ближе, заботливо освещая неуступчивые, невесть что о себе возомнившие доски и опасную каменную дорожку вдоль стены.
Медленно-медленно, сантиметр за сантиметром, прижимаясь к ставню, будто к последней в мире точке опоры, Кысь двинулся вправо, царапая щеку о старое занозчатое дерево.
– Ага… есть… – пробормотал он, преодолев едва ли не самые долгие для него в жизни полметра. – Снегирча, посвети поближе…
Тонкие мальчишечьи пальцы проникли в узкую щель между краем дубовой доски и рамой и нащупали ржавый крючок, намертво засевший в такой же ржавой петле.
– В-верява тебя забери… – прошипел Кысь, ухватился за подоконник обеими руками, набычился и со всей мочи боднул ставень лбом.
Доска раздраженно дрогнула, скрипнула густым басом, но с насиженного десятилетиями места стронулась едва-едва. Но и этих миллиметров хватило для того, чтобы ослабить, расшатать и вытащить старый крюк из заржавленной ловушки.
– Снегирча, там, в стене, петля под крючок должна быть, поищи! – радостным шепотом воскликнул первопроходец, подождал, пока его друг не нащупает пресловутую петлю и не отступит на пару шагов, с усилием отворил тяжелую створку и яростно оттолкнул ее.
– Лови!!!..