Крэг Гарднер - Плохой день для Али-Бабы
— Вы не берете блюдо. Что же тогда мне вам дать?
— Вопросы здесь задаем… — начал погонщик верблюдов, похоже забывшись. — Прошу прощения. Лучше повтори еще раз этот фокус с корзиной!
Касим молчал.
— Наверное, — предложил один из торговцев, — надо бросить внутрь еще что-нибудь. Что-нибудь побольше, вроде тыквы, которыми у нас набито бесчисленное множество мешков. Быть может, это подействует еще лучше!
— Тыквы? — отозвался Касим куда громче, чем требовалось. — Здесь вам никакой не фокус! Здесь я, я весь, и это на время мой дом, и я не потерплю, чтобы мне на голову бросали всякую дрянь!
Но прежде чем они успели до чего-нибудь договориться, издалека, из-за гребня, послышались громкие крики.
— Кажется, на нас напали, — заметил погонщик верблюдов.
Али-Баба обернулся и увидел, как уцелевшие из сорока разбойников верхом на своих черных как смоль конях скачут по пескам.
— Ты подал сигнал! — вскричал атаман, скачущий впереди. — Пришло время грабить!
— Разбойники! — завопили караванщики, мечась между верблюдами. — Разбойники!
Все это дровосек видел. Но ему казалось, что стенаний, мольбы и всяческих страданий, которыми сопровождаются подобные сцены насилия, как-то маловато и вопли эти как будто были заранее отрепетированы. И никто из всего каравана даже не обнажил меч — все, казалось, ударились в бегство, и опять-таки они не бегали бессмысленно кругами, как обычно бывает, но разбежались в двух строго определенных направлениях, в разные стороны от каравана, словно хотели, чтобы разбойники без помех въехали прямо в его середину.
Почему-то у Али-Бабы было ощущение, что на самом деле здесь происходит совсем не то, что кажется.
Глава двадцать первая,
в которой фортуна переменчива в самом полном смысле слова
— Где золото? — требовательно спросил предводитель разбойников, осаживая коня перед Али-Бабой.
— Думаю, тебе про это лучше знать, — ответил дровосек, оглядываясь на караванщиков, исчезающих за своими верблюдами.
— Теперь не время для болтовни! — возгласил Разбойник Номер Один. — Время лишь для золота!
Али-Баба был сыт всем этим по горло. Не для того он провел всю свою жизнь в честных трудах, чтобы подобный человек унижал его.
— Может, я и смог бы раздобыть это твое золото, если бы не ваша преждевременная атака!
— Как преждевременная? Мы напали по твоему сигналу!
— Это был не мой сигнал, — воинственно заявил Али-Баба.
— Это был мой сигнал! — воскликнул Касим, на этот раз становясь на сторону брата. — Я не желаю, чтобы мне на голову бросали всякую всячину.
— Ах, так? — завопил главарь, найдя новый объект для своего гнева, заключенный в корзину. — Я не потерплю такой наглости, что бы там тебе ни бросали на голову. Я саму эту твою голову выброшу! Я разрублю твои куски на куски!
Но Касим был даже еще более зол, чем Али-Баба.
— Что ты суетишься? — насмешливо поинтересовался он. — Из этого твоего плана все равно ничего не выйдет. Они знали, что мой брат разбойник, с того самого момента, как их глаза впервые увидели его!
— Вот как? — удивился Разбойник Номер Один, словно прежде это даже не приходило ему в голову. — Значит, черные одежды в данном случае — помеха? — Видимо, эта мысль настолько противоречила всему, что составляло основу его жизни, что главарь, похоже, был потрясен. — Кажется, пора созывать совет.
Али-Баба воспользовался тем, что главарь на время оставил его в покое, чтобы осмотреться. В данный момент он не мог разглядеть среди окруживших их верблюдов ни одного человека. Может, эта тема будет поважнее для обсуждения?
— Я извиняюсь… — начал было он.
— Совет! — немедленно завопил Разбойник Номер Два. — Совет! Со… — Он разом умолк, заметив взгляд своего предводителя.
— Программа Рефинансирования Караванов не работает! — кратко резюмировал Разбойник Номер Один.
Тут вперед вышел разбойник, которого прежде звали Ахмед.
— Возможно, нам нужно подойти к делу иначе, — предположил он. — Про сорок разбойников известно слишком многим.
Главарь, казалось, обиделся, несмотря на то что совет был в разгаре.
— Нас все боятся!
— Об этом я и говорю, — подтвердил Ахмед. — И как нам теперь убедить этих людей принять нашу программу? С теми, кто нас боится, вести вежливые беседы не получится!
Атаман нахмурился:
— Все эти тонкости — дело слишком сложное. Я должен это обдумать. Но это же совет! Лучше обдумаем это все вместе!
— Быть может, — вступил Гарун, воодушевляясь, — мы сможем извлечь некий урок из моей прежней жизни в высших слоях общества. Вместо того чтобы нападать на караваны, мы можем сделать так, чтобы караваны сами приходили к нам. Потом, в качестве первого шага по изменению нашего имиджа, открыть сеть Разбойничьих Караван-Сараев, подавать холодную розовую воду и маленькие пирожные…
Дальнейшим планам помешали ужасные, леденящие кровь крики, и на разбойников накинулась добрая сотня людей в белых одеждах.
Глядя, как сто человек размахивают ятаганами, Али-Баба подумал, что именно об этом и хотел поговорить, однако подозревал, что теперь, пожалуй, уже слишком поздно.
— Мы окружены! — сообщил первый среди разбойников всем, кто не удосужился это заметить. — Но мы без боя не сдадимся!
Человек, которого Али-Баба принимал за погонщика верблюдов, откинул голову и рассмеялся:
— Попробуйте — и вам конец! У нас бойцов втрое больше вашего! И все мои люди умеют обращаться с оружием!
— Да, это так, — признал Разбойник Номер Один, мельком взглянув на Али-Бабу. — Но мы будем сопротивляться!
— И я еще не представил вам наших лучников, — продолжал человек, которого больше никак нельзя было считать погонщиком верблюдов. Люди за его спиной расступились, являя взглядам дюжину вооруженных луками мужчин в ослепительно-белых одеждах. — Так что мои лучники могут при желании перестрелять всех разбойников, а твоим людям до нас не добраться!
— И это верно, — подтвердил Разбойник Номер Один. — Но когда ты возьмешь нас в плен, мы сможем переругиваться сколько нам угодно!
Сторговавшись таким образом насчет капитуляции, разбойники ждали, пока сто человек в белом подойдут, чтобы взять их в плен. Али-Баба, однако, заметил, что даже теперь главный среди разбойников не слишком огорчен, вместо этого атаман, похоже, был занят тем, что понимающе переглядывался с темнолицым разбойником, которого дровосек уже приметил раньше.
— Возможно, тебе интересно знать, кто оказался настолько смел и умен, чтобы изловить сорок разбойников? — спросил бывший погонщик верблюдов. — Позволь мне сбросить личину. — Он начал снимать с себя коричневые одежды одну за другой, пока из-под них не показалось одеяние, которое, если только такое было возможно, казалось еще белоснежнее, чем у людей из его окружения.
— Это же Гоха! — воскликнул Касим из своей корзины.
— Как приятно, когда тебя узнают, — признался бывший хозяин Касима, — а еще приятнее — вновь вернуться к моему фирменному белому цвету. — Он милостиво махнул рукой в сторону Али-Бабы. — И я вполне оценил этот твой фокус с корзиной.
Али-Баба на миг подумал, не раскрыть ли тайну корзины, но решил, что Гохе может не понравиться то, что его сотрудник теперь обитает в ней в виде шести отдельных частей. А свободу движений дровосека как раз в этот момент ограничивал человек в белом при помощи множества веревок, так что всяческие откровения поневоле пришлось оставить при себе.
— Веди себя тихо и не зевай, — прошептал Аладдин сбоку от Али-Бабы. — Может, у нас будет шанс вырваться на свободу.
— Ты! — в ярости вскричал первый среди разбойников, которого пара крепких мужчин в белом в это время повалила наземь.
— Прошу меня извинить, но я переоденусь, — только и ответил Гоха. — На тот мой костюм плюнул верблюд.
Вперед выбежали люди из свиты содержателя борделя, неся сменную одежду без единого пятнышка, и переодели своего хозяина за считаные секунды.
— Гораздо лучше, — заметил Гоха, расправляя складки на рукавах. — Когда собираешься торжествовать победу, так важно быть подобающе одетым. — Он хлопнул в ладоши. — Но что за победа без добычи? Ну-ка, взглянем, что в этих мешках.
Первый среди разбойников издал бессвязный вопль, словно одно упоминание о содержимом мешков поразило его в самое сердце.
— В этом — ничего, — отозвался один из людей в белом, — кроме овощей.
— Может, это и не разбойники вовсе, — улыбнулся Гоха. — Может, они фермеры.
На этот раз в вопле первого среди разбойников в равных долях смешались злость и страдание. Али-Бабу, чьи руки были теперь связаны за спиной, вместе с частью других разбойников согнали в одно место, неподалеку от их лошадей и мешков с добычей.
