Наталья Резанова - Не будите спящую принцессу
— Ну, предположим, — сказал Кирдык. — А как делить-то будем колдуна с Фазаном? Поровну?
— А тебе особо сочные части, орк несытый, — усмехнулся Ласкавый.
— Можешь сам их есть, если сильно оголодаешь. Да и нет у него сочных частей, старый он и тощий.
— Господа, не отвлекайтесь. Мне этот колдун на фиг не нужен, берите его и разыгрывайте в орлянку. Мне достаточно сознания, что он никому не причинит вреда. А Фазан... это уж на кого боги пошлют.
На том и порешили. Разумеется, я не доверяла Кирдыку с Ласкавым. Но ведь и они мне не доверяли, так что никто не был в обиде.
Когда мы вернулись к месту стоянки, зловредный миннезингер тут же полюбопытствовал:
— О чем это вы шептались, а?
Отвечать ему, не обратившись прежде к его сюзерену, было бы против рыцарских правил хорошего тона.
— Ваша светлость! Полагаю, если ваши вассалы еще ночью догадались, что мы тоже охотимся за Ик Бен Бангом, или Анофелесом, то вы также это поняли. Предлагаю вам объединить наши усилия.
Граф-воевода благосклонно кивнул.
— Я принимаю вашу помощь, Этель.
Я досадливо поморщилось. О помощи речи не было. Графа подвели его. феодальные понятия. А теперь получается, что я обманываю старика. Нехорошо.
— Тогда в путь, друзья мои! — объявил граф Бан. — Позвольте, а вы знаете, куда ехать?
— На восток, разумеется.
— Восток — он большой, — заметил Кирдык. В его рысьих глазах читалось подозрение. Совсем недавно он убеждал нас, что заезжие никогда не разберутся, куда деваться в степи — и на тебе.
— О, да. Но, сдается мне, я знаю, куда направился негодяй. Вперед, в Балалайские горы!
Так наш отряд вырос вдвое. Что меня отнюдь не радовало. Где гарантия, что это не будет продолжаться? Такими темпами количество искателей потерянного Фазана вырастет до целого войска. И, главное, никто в этом не виноват кроме меня самой. Никто не заставлял меня тащить за собой Ласкавого, потом Кирдыка. Не младенцы, выкрутились бы как-нибудь. И граф Бан сотоварищи не пропал бы в степи глухой, раз уж они сюда закатились.
Старею, видимо. Или это замужество, будь оно неладно, заставило меня так размякнуть?
Проблема еще в том, что мне совсем не нужен был Золотой Фазан. Ладно бы только это! Не впервой отправляться в странствие за тем, что нужно совсем не мне. Но в данном случае я вообще не понимала, для чего этот Золотой Фазан нужен. Это ведь не меч и не принцесса, к которым нетрудно найти правильный подход. Похоже на то, что силу эта игрушка приобретает только в руках настоящего мага. Иначе она остается просто игрушкой, как в Курвляндии, Киндергартене или Оркостане. И, видимо, мои спутники это понимают и потому стремятся добыть Фазана не для себя. Причем Кирдык вряд ли захочет вернуть его ко двору Верховного Бабая. Не такой он дурак, чтобы рассчитывать на прощение Слишком быстры орки на расправу. Снесут ятаганом башку, а потом разбираются, нужно ли было это делать. Нет, Золотой Фазан Кирдыку нужен, как и Ласкавому, для повышения рейтинга перед следующим работодателем. А граф Бан хочет преподнести Фазана царю Ивану. Кстати, о графе. Он знает больше, чем говорит. Именно он определил направление наших поисков. Я и сама предполагала, что колдун собирается в Балалайские горы. Но я о том, что птичка была привезена оттуда, вычитала в книге шевалье Глюка, а Бан откуда узнал? Он сказал, что услышал о Фазане от пленных орков. А оркам, если верить Кирдыку, была известна о Фазане совсем другая история. Любопытно было бы послушать, что говорят на сей счет в Поволчье. Если даже Золотой Фазан — та самая волшебная жар-птица, Иван-Царевич, одновременно с обязанностями регента курирующий разведку, не отправился за ней лично. Что в очередной раз доказывает, что он — не такой дурак, как о нем обычно думают.
Ладно. Будем надеяться, что в Балалайских горах есть какие-нибудь средства связи, я сумею дотянуться до Абрамелина и расспросить его основательно. Демон меня заешь, он мог бы в своем письме выразиться более понятно. Сказал мудрец — мир ему! — «Краткость — сестра таланта», но не у каждой сестры есть брат.
Ну, и кроме Золотого Фазана, будут еще проблемы с его нынешним обладателем. Я как-то раньше не верила, что главные злодеи никогда не умирают до конца и обязательно появляются в продолжениях. Но доводы за то, что Ик Бен Банг — это и есть Анофелес, были весьма весомы. Вот вам урок на будущее, сударыня. Всегда проверяйте, мертв ли поверженный враг. Поскольку даже те, кто живьем провалились на Тот-еще-Свет, способны выбраться наружу. По себе знаю.
Но вот что смущало меня. Я уже говорила раньше, что бегство Ик Бен Банга свидетельствовало о том, что он не умеет строить врата перехода и переноситься в пространстве. Однако Анофелес как раз был на это способен. С жертвами и разрушениями вокруг, но способен. Учитывая, что на жертвы и разрушения ему явно наплевать, почему бы ему не проделать это снова?
Вывод пока напрашивался один — Анофелес вложил слишком много магической силы в управление Армией Теней. И падение последней нанесло удар по его способностям. Он даже нетопыря вызвать не смог, на котором летал раньше. Впрочем, откуда в степи взяться гигантским нетопырям?
Стоп, не стоит отвлекаться, равно как и расслабляться. Сил там еще предостаточно. Показательное выступление Каменного Хозяина на одних визуальных фокусах не устроишь. А если и за событиями в Киндергартене стоит он... впрочем, это не доказано.
Но есть у нас здесь страны и поближе герцогства Букиведенского. Суржик, например. И что я там увидела? Подковерный переворот в рядах спецслужб, способный привести к гражданской розни. То же самое, через короткий промежуток времени — в Оркостане... Ядрена Вошь, да ведь из рассказа Бана следует, что и в Поволчье происходит нечто подобное! Правда, раздор между почитателями Великой Матери и еретиками — поклонниками Матрицы существовал уже тогда, когда я в последний раз посещала Волкодавль. Но в те времена дальше кабацкого мордобоя в процессе религиозных дискуссий дело не заходило. А волхвы там, даже старые — сильно пьющие, традиция такая, и никто на эти драки особого внимания не обращал. Неужели же эти седые волхвы до такой степени нагрузились и перезагрузились брагой, что устроили революцию?
Один раз я уже видела войну, если и не развязанную Анофелесом, то им расширенную и углубленную. Очевидно, против характера не попрешь. Выжили человека с Запада — он пошел свинячить на Восток. И если не Армагеддец, то большие неприятности он вполне способен доставить.
Вот так, господа. Второй раз я не повторю прежней ошибки. Нет, я не даю честного слова убить Анофелеса. С меня будет достаточно, если его убьют другие, но достаточно достоверно. А там пусть разбирают по частям для предъявления всем спецслужбам Ойойкумены.
От подобных жизнерадостных размышлений меня отвлек Шланг. Он подъехал ко мне на мышастой кобыле, которая была столь же пузата, сколь ее обладатель — тощ. За спиной служителя муз висела лютня, не замеченная мной ночью. Оружием ему служили короткий меч, более приличествующий пехотинцу, чем всаднику, и стилет, явно гран-ботфортской работы.
— Ну что, пи-пи, — заявил он, — так и будем всю дорогу молчать?
— Да уж тебе точно лучше бы рта не открывать.
Прозвучало это не слишком вежливо. Ничего не поделаешь — за долгие годы странствий ни один миннезингер, менестрель, трувер или бард, слышанный мною в трактирах, пиршественных залах, на ярмарочных площадях, не вызывал у меня никаких чувств, кроме желания запустить в голову поющего чем-нибудь тяжелым. В лучшем случае. Творцов некоторых бессмертных шедевров хотелось утопить в нужнике, и мешала лишь мысль, что нужник может и засориться.
— А сил нет, — ответствовал Шланг. — Достали уже, пи-пи-пи, грубые воины!
— Чего ж ты с ними поперся, с грубыми-то? Подождал бы, пока они своего колдуна привезут...
— Они его еще зашибут ненароком, а мне опять мучиться? Я же с голоду подохну без возможности зарабатывать!
— Не поняла.
— Как — не поняла? Ты что, не знаешь, кто такой Шланг? Не слышала моих песен?
Он был так потрясен, что я постаралась ответить помягче.
— Я вообще песенным жанром не увлекаюсь. И знатоком считаться не могу.
— Но я-то, я был вне конкуренции! — Шланг чуть не плакал. — Я один был такой! Пи! Все эти пи-пи-пи слащавые-слюнявые, хоть и ругаются за сценой так, что грузчикам не угнаться, но в песню вставить пи-пи у них кишка тонка! А я решился! Я осмелился!
— И что, был успех?
— Спрашиваешь! Не то слово! Они же млели все — эти богатые, жирные, благородные, когда я их поливал! Меня на руках носили, мои песни все повторяли — от школяров до старцев! Вот эту, например: «Пи-пи-пи... пи-пи... Пи-пи-пи пришел конец!» И все это теперь — троллю под хвост! Хоть вешайся!
— А без неудобопроизносимых слов песни складывать никак нельзя?
— А кому они нужны — без неудобопроизносимых слов? Я, между прочим, в университетах обучался, всего Потенция и Увидия Пузана в оригинале превзошел. И что я с этого имел? Зубы на полке и брюхо, прилипшее к спине. Пока я свой собственный новый гадостный стиль не изобрел, ни разу не ел досыта. Ну кто знал, что ведьмы такие обидчивые... другие бабы терпели же... многим даже нравилось... даже высокородным... вот графиня Мак-Латур, она еще романы пишет, всегда говорила: «Если певец выражается, он самовыражается». И что теперь делать? Опять к этим слюнявым любовным песенкам возвращаться? «Монна Ванна, наш отряд жизнь положит за ваш взгляд»? Так любой трубадурак сможет. Да и конкуренция большая. — Он вздохнул. — Я подумал, если другой язык изучить и на нем продолжать творить, проклятие не подействует. Выбрал Поволчье, перебрался туда. Поволчанский язык — он же куда как богат неудобопроизносимыми словами, да и песни у них, какую не возьмешь, все в моем духе.
