Анастасия Завозова - Вальпургиева ночь
Перелететь?..
Перелететь!
Искусством левитации в нашей Семье владели немногие, опять же потому, что дар этот был крайне неблагодарным и требовал больших затрат энергии. Мы даже на метлах не летали, потому что утомительно это все. Вот летит ведьма на метле, вы что же думаете, это у нее метла такая с двигателем? Щас! Это ведьма на собственной энергии газует, а метла… метла это так, для антуража. Традиция-с.
Энергии, чтобы подняться хотя бы метра на два, требовалось очень много. В Семье летать умели только Нюша и Хрюша, да и то, вероятно, потому, что вся энергия, по словам тети Иды, концентрировалась у них в том месте, где ноги крепятся. Да еще бабуля Виолетта в молодости мастер-класс показывала: с курятника на свинарник прыгала и в прыжке зависала. Чтобы неподвижно висеть в воздухе, энергии совсем мало надо. А вот нервы надо хорошие иметь.
Еще тетка Роза летает, когда опаздывает. «И мчусь я, племянница, такими закоулками, что даже бомжи там спать постесняются. Подпрыгну — и на метров двадцать вперед. По закону джунглей лужи там тоже метров через двадцать попадаются…»
Мамуля тоже летала. Один раз, когда папуля решил ее на руках из загса вынести. Она зависла легонько у него на руках, и папулька — гоголем, и мамуле радость.
Надеюсь, с генами у меня все в порядке и взлететь я смогу. Как там говорила Нюшка — сконцентрировать всю энергию в нижней части тела? Так… тяжесть какая-то, как после несварения. Может, я не там концентрирую? Я подумала и перенесла активное энергополе в область больших пальцев ног…
Мамочки! Я зависла в метре от земли, вцепившись в собственную шевелюру, как в спасательный круг. Пальцы ног и сами ступни вывернуты утюжками, как у балерины в шестой позиции, коричневая ряса развевается на ветру, как знамя какой-то сомнительной организации.
Я висела в воздухе. Так, это уже достижение. Смогу ли я подняться выше?
— Мать моя героиня!!! Мишка, может тебе ступу подогнать?
— Мишенька, главное, поосторожнее! Я за вас штанами отвечаю и всем тем, что в них есть!!!'
— Главное — не дергайся в стороны, а то вывернет!
Я осторожно пошевелила большими пальцами ног, на некоторое время ставшими рулем. Меня подняло еще выше и отнесло немножко в сторону. Простите, а как поворачивать? И где коробка скоростей?
Еле-еле шевеля подолом и рулевыми пальцами ног, я перелетела угрожающе засиневший барьер и зависла прямо в середине, над яслями.
— О, Минька, вo дает! — слышались восхищенные вопли Полли. — Прямо Бэтменка! МИ-ХА, ДА-ВАЙ, ЧУ-ВИ-ХА!!!
Я дернула пятками и неуклюже спикировала вниз. Вот и ясли…
Стало трудно дышать. Барьер ненавязчиво так, но настырно начал сужаться.
Но мне было не до него. Я резко рванула левый угол яслей.
Барьер, видимо, подивился такой наглости и долбанул меня по заду.
Тогда я просто вытянула руку и придержала его, как держат двери лифта, чтоб не закрылись.
Верка громко ахнула.
Я только потом поняла, что сделала.
А пока что я держала одной рукой что-то мерзко брыкающееся и стреляющее электрическими искорками, а второй выдергивала из ямы громадный сверток, замотанный, как бутылка вина в сумке у первокурсницы филфака.
Придержав барьер для верности еще и ногой, я легким движением мизинца послала сверток вверх. Как хорошая бомба, он перелетел через барьер и шлепнулся прямо к Веркиным ногам…
Возвращение в СемипендюринскЯ даже не поняла, как это случилось. Еще секунду назад я стояла в раскоряку над яслями с надписью «Бестолковый», пытаясь правой ногой и левой рукой удержать смыкающийся барьер, а оставшимися частями тела извлечь из ямы семейное наследство, и вот…
И вот мы с Полинкой уже стоим на городской площади, чихая и морщась от утреннего тумана с моря. Часы на башне лениво отбили пять. Праздничные лотки почти все собраны, кое-где продавцы спят прямо так, у своих мешков. Две пьяные школьницы ползут домой наперегонки с дядей Митей, местным Бомжем года. Ой, а мои бывшие одноклассники, похоже, устроили себе день встречи выпускников. Вон все спят у Мони под копытами. Вместе с математичкой и обэжешником.
ПЯТЬ УТРА! Матерь Божья! Мамуля меня половниками закидает!!!
Рядом материализовался Ула. Веселенький, в руках Полинкины кроссовки. Кинув их к лаптям моей лучшей подруги, дух подмигнул и исчез.
Мне показалось, или рядом со мной действительно мелькнула тощенькая тень, похожая на Виталиса?
— О, кроссы мои! — возрадовалась Полли, резво скинула лапти и принялась натягивать кроссовки. — А ты, Миха, чего стоишь размороженным снеговиком? Дома же! Радоваться надо!
— Пять утра, — жалобно вякнула я. — Мамуля…
— Да у тебя тыл крепкий — Роза Витольдовна!
Да уж, тетка Роза сможет взять на себя мамулю.
Пока не узнает, что случилось. Тогда, думаю, даже она будет удивлена.
Полинка тем временем проворно стаскивала с себя костюм скомороха. Кинув драные штаны и рубаху прямо на камни площади, она заявила:
— Все, хватит с меня, укатала канарейку клетка-лабиринт! Сейчас домой, спать, есть, еще раз спать, еще раз есть…
Тут я впервые с момента возвращения пристально поглядела на Полянку…
— Чего? — вскинулась Полли. — Чего ты на меня глядишь, как больной пекинес на микстуру?!
— Поль, — пролепетала я, — тебя били по лицу…
— Реально! — согласилась Полли. — Весь кочан обдолбили… Ой, драный кирпич мне в темечко!!! У меня ж вся морда синяя, как будто ее в кухонный комбайн затянуло!
Полина принялась растерянно ощупывать свои фингалы и шишки. Я топталась рядом, не зная, что предпринять.
— Маманя, конечно, не одобрит… Чего ж делать-то? Может, об штукатурку где-нибудь потереться? Дак это что же — не мыться, пока не пройдет?..
По закону жанра мне, как ведьме, или, вернее, ведунье, надо было вспомнить какой-нибудь подходящий заговор или просто исцелить Полли наложением рук, но… Увы, в жизни не все так просто. Я не знала ни одного заговора, потому что решительно не хотела учиться магии, а руки просто побоялась накладывать. Еще останутся от Полины обугленные косточки и кучка пепла…
Я еще немного потопталась и предложила:
— Дойдем до нас, я тебе специальную мазь вынесу с заживляющим эффектом. Тетка Ида готовила, она у нас спец по зельям. Там хорошие травки — буквица, василек, гадючий язык… Дня за два синяки свои вылечишь.
— А два дня мне что, в противогазе ходить и есть через трубочку пищу космонавтов?! — чуть не плача произнесла Полина.
— Ну ты что-нибудь придумаешь! Например, что ты участвовала в любительском чемпионате по боксу…
— Верняк! — оживилась Полина. — Боря Боровков хотел взять реванш, накостылял мне в первом раунде, во втором я хуком снизу отправила его в нокаут, в третьем…
— Вот-вот! А теперь пошли домой, пока мамулины нервы не начали отплясывать лезгинку…
— Рясу-то сними, попенок! Хочешь маманю с порога в инфаркт кинуть?
До дома мы добрались достаточно быстро. Я взяла неожиданно быстрый темп, даже прыткая Полли за мной не поспевала.
— Тебе в спортивную ходьбу надо! — пропыхтела она, когда мы были уже на подходах к улице Генерала Козлякина. — Отомстишь за всех эстонцев…
Я с опаской поглядела на дом. Слава богу, свет не горит. Значит, милицию еще не вызывали…
Я подкралась к окну комнаты для гостей и осторожно стукнула. Тут же высунулась растрепанная апельсиново-рыжая голова Нюшки.
— Сестрица, блин тебе оладушек! — приветствовала меня кузина. — Где тебя черти носили?! Теть Яна уже предвкушает истерику!!!
Я решила быть предельно вежливой и не драться.
— Анетта, — сказала я. — Анетта, будь так добра, принеси мне заживляющую мазь, а себе — касторки, хоть чем-нибудь займешься!!!
— Клюшка эстонская! — добродушно выдала сестричка и исчезла.
Через пару минут она выскочила обратно и сунула мне мазь. Я отдала коробочку Полине, и та пообещав позвонить, если мама оставит ее хотя бы инвалидом, помчалась домой.
— Тетка Роза после третьего коктейля что-то увидела в шаре, — просвещала меня Нюшка, пока я неуклюжим ежиком вползала в окно. — Да возьми и сболтни при тете Яне! Та немножко повопила, больше ей бабуля не дала. Ба сказала, что если, мол, тебя, как нормального человека, занесло в кабак, то она не позволит теть Яне испортить тебе праздник. А тетка Роза не унимается (говорю же, ей текилу без лимона пить нельзя совсем). Вижу, орет, вижу, в дерьме племянница по самые ушки. Надо бежать, спасать… ну, в общем, заснула потом с мамкой за столом. Мамка-то у нас самая тихая, зелья наварит и — бум в кастрюлю головкой. Устает, родная…
— А моя мама что? — спросила я, очутившись наконец в комнате и прервав Нюшкин живописный рассказ.
— А ничего! До трех утра они с бабулей пели дуэтом, мы с Хрюней подтягивали, пока не окосели. Ну там еще соседи начали просить выгулять наконец собаку… К четырем теть Яна начала, немножко бузить, но бабуля еще не спала и пригрозила дать ей ремня. А вот к пяти уже и бабуля перестремалась… А ты и вправду где была?
