Мария Вересень - Высшее образование для сироты, или родственники прилагаются
Я отрицательно затрясла головой.
— Что еще хотела узнать?
— Как появился Заветный лес?
Анчутка присвистнул:
— Эк, ты замахнулась! Раньше озеро это звалось Студенец. Все хвори снимало. Люди это место считали священным. Даже рыбу ловить здесь запрещалось. А потом одна ревнивая и завидущая бабенка отравила озеро, чтобы соперницу со свету сжить. Чудесная сила Студенца пропала, и это место облюбовала нечисть. Люди стали считать эти места нечистыми и опасными. У вас вообще есть склонность все чудесное и полезное превращать в помойку из-за каких-нибудь мелочей, а потом ссылаться на наши происки.
— Так озеро отравлено?! — Я с сомнением посмотрела на черта.
— Конечно.
— Но мы же пользовались его водой!
— Ты же с моего согласия ей пользовалась. Вода эта хранит чудесные свойства, но пользоваться ей нужно умеючи.
Я постучала карандашом по ладони, расправила на коленях листы бумаги. Анчутка прищурил глаза и проговорил:
— Ты ведь не за вопросами по курсовой пришла. Чего стесняешься, давай, выкладывай.
— Я это… Вспомнить хочу… Ну все сначала… — Я запуталась в словах и не знала, куда девать руки.
— Так я и знал. Не боишься?
— Конечно, боюсь, — созналась я, — но еще сильнее узнать хочется.
— Тогда ты знаешь, что нужно сделать. — Анчутка уставился мне в глаза. — Посмотри в зеркало.
«… Мы с Венькой сидим на крутом берегу речки, ветер лохматит волосы, мы болтаем босыми ногами. Я время от времени отщипываю от его булки с маком и, жмурясь от удовольствия, кладу себе в рот кусочки. Венька всего на год старше меня, но кажется взрослым и рассудительным.
Вчера мы поссорились из-за дохлой крысы, которой кидались друг в друга. Я нечаянно утопила ее в бочке с водой, и Венька за это надергал меня за косу и пребольно щелкнул в лоб. Я рассвирепела и кинулась на него с кулаками. Мы повалились в придорожную пыль и долго пыхтели и тузили друг друга кулаками, пока бабка Акулина не растащила нас в разные стороны.
Сегодня утром Венька пришел под окошко и предложил отдать половину булки, если я перестану дуться.
— Твоя бабка Акулина — ведьма, — вдруг говорит Венька, мамка сказала, ее сожгут.
Я хочу негодующе закричать, что никакая она не ведьма, просто знает травки, которыми лечат. Но в последний момент язык произносит совсем другое:
— Если моя бабка — ведьма, то она сама твою мамку сожжет!
Венька вспыхивает и, широко разевая рот, верещит:
— А твоя мамка была падшей женщиной!
Слово «падшая» я не понимаю, поэтому ору в ответ:
— Твоя мамка тоже падшая! Сама вчера видела, как она с ведром воды у колодца навернулась!
Венька захлопывает рот, слово «падшая» неизвестно и ему. Немного помолчав, он говорит:
— Маманька говорит, что твоя мамаша путалась с каким-то магом.
Мне сразу представляется, как моя покойная матушка путается под ногами у непонятного, большого существа.
— А кто такой маг? — Я морщу лоб.
— Это колдун, — серьезно объясняет Венька.
— А он еще одну булку наколдовать может? — Я с сожалением облизываю пальцы.
— Целых вот столько! — восклицает Венька и протягивает мне две растопыренные руки.
Я с уважением смотрю на его пальцы и мечтаю, чтобы в нашу деревню зашел какой-нибудь добрый маг.
— Дымом пахнет, — замечает Венька и поворачивает голову в сторону деревни. — Верька, смотри! — кричит он, тыкая пальцем туда, где поднимается столб черного дыма.
Я поднимаюсь на ноги и, открыв рот, смотрю.
— Мамка! — вдруг вскрикивает Венька и, сверкая голыми пятками, бежит к деревне. Я несколько секунд смотрю ему вслед, а потом бегу за ним.
Деревня пылает, какие-то мужики разбойного вида гонят ревущую скотину. Слышатся истошные крики женщин, впрочем, они быстро замолкают. Венька бежит вдоль улицы, а я в растерянности топчусь на месте, глядя на догорающий дом бабки Акулины. Тут я вижу, как дружок мой, с вытаращенными глазами и раскрытым в немом крике ртом, бежит навстречу. Что-то тоненько тренькает, и Венька валится на дорогу, как-то неудобно подвернув ногу и уставившись мне в глаза. Я пячусь и всхлипываю:
— Ты чего?!
Венька молчит и не шевелится, я перевожу взгляд на стрелу, торчащую у него из-под лопатки, и начинаю дико визжать. Из-за соседского дома выскакивает бородатый мужик с луком в руках. Я тут же представляю, как падаю так же, как Венька, и смотрю стеклянным взглядом. Издав пронзительный писк и петляя как заяц, бегу прочь из мертвой деревни. Возле уха тренькнула стрела, я наддаю еще и выбегаю на берег реки. В спину как толкнули, я кубарем качусь с берега прямо в омут, которого опасались все в деревне. Что-то больно жалит в шею…
— Кажись, утопла, — слышу голос над сомкнувшейся водой.
— Жаль, можно было некроманту продать.
— Хозяйка сказала живых не оставлять. Дружина где-то рядом. Хочешь, чтобы нас всех повязали?
Когда голоса смолкают, пытаюсь всплыть…»
Я, утирая выступившие слезы, отплевываюсь от воды. Анчутка молча приканчивает остатки вина.
— Почему я это все забыла? — поворачиваюсь я к нему.
— Маг, которому мы отдали тебя на воспитание, естественно, поставил тебе блок. — Анчутка откинул бутыль в сторону. — Они с женой хотели, чтобы ты верила, что им родная. Еще смотреть будешь? Я опять наклонилась над водой.
«… - Это будет интересно. — Кто-то навис надо мной, перевернул на живот, и теперь я могла только слышать и смотреть на пыльный пол.
— Она не выживет, — грустно произнес женский смутно знакомый голос.
— Она и так не выживет. — Похоже, говорил Анчутка. — А если мы все-таки проведем обряд, то у нее появится шанс, а мы…
— Пр-роведем экспер-римент! — каркает Карыч. — Несовместимое не может соединиться.
— Березина, тебе капли крови жалко? — вкрадчиво спрашивает Анчутка.
— Мне жалко расходовать ее попусту.
— Какая рыженькая. — Кто-то проводит рукой по моим волосам, этот голос мне незнаком. — Все собрались?
Чьи-то шаги и очень знакомый голос возмущенно:
— Анчутка, ты снова нас втягиваешь неизвестно во что! Горгония, прекрати шептать на моранском, говори на общепринятом. Стрелы нужно вытащить.
— Нельзя. Только после обряда, иначе кровью изойдет. Кого еще нет? — Анчуткины копыта появляются в поле зрения.
— Индрика ждем, — звенит нежный женский голосок.
— Что вы собираетесь делать с ней потом? — спрашивает тот, кто возмущался, я силюсь припомнить его, но не могу. — Сила может проявиться лишь спустя какое-то время.
— Отдадим на воспитание знакомому магу, а когда сила проявится, ты заберешь ее в свою Школу.
— Как я сразу не догадался! — саркастически произносит собеседник.
Слышится какой-то шум, пахнет влажной землей, и голос Березины облегченно говорит:
— Индрик пришел, можно начинать.
В голове все мутится. Глаза я все-таки закрываю, но легче не становится, кажется, будто меня крутит и вертит в разные стороны, начинает мутить. Какая-то песня не песня, просто набор звуков и неспешные движения надо мной.
— Одновременно, — произносит Анчутка. Что-то сильно дергает за спину, разливается жгучая боль, я распахиваю глаза и совершенно точно понимаю, что перестаю быть.
— Она не выживет, — уверенно говорит Березина.
— Начали, — спокойно произносит Анчутка, и предыдущая боль мне кажется не такой существенной по сравнению с наступившей. Во рту появляется привкус крови и березового сока, тело охватывает нестерпимым жаром, который сменяется столь же нестерпимым холодом. Я дико взвизгиваю и теряю сознание, успев услышать.
— Все…».
— Идем. — Анчутка поманил меня пальцем.
— Куда? — Я медленно начинаю соображать, но черт не ждет, пока я соберу мысли в кучку. Пришлось сделать усилие, чтобы встать на ноги, во рту поселился запах крови и березового сока. Я подняла свой мешок и пошла вслед за Анчуткой.
— Твой дар действительно проявился не сразу. — Анчутка отодвинул ветки бузины. — И еще у него оказался странный побочный эффект. — Черт оглянулся на меня и усмехнулся: — Ты наверняка знаешь какой. Где ты была столько лет?
Я молчу. Анчутка остановился, подозрительно посмотрел мне в глаза, я отвела взгляд в сторону, не желая беседовать на эту тему.
