Девид Вонг - Эта книга полна пауков
Я подошел к следующему парню. Высокий, с квадратной челюстью. Наверное, занимался баскетболом в старших классах или колледже. Без слов он открыл рот и провел языком по кругу, чтобы я мог посмотреть везде. Уверенный. Такой парень всегда проходил все проерки, моральные и психические. Может быть, когда-нибудь станет сенатором. Прекрасные зубы.
— Да, он в порядке, - сказал я.
— Кэвин, - произнес он, когда ТиДжей освободил его от наручников, - Кэвин Росс. И я могу залезть по этой сетке примерно за десять секунд, если чем-нибудь прикрыть колючую проволоку. Оторвите кусок ковра или типа того.
— Об это мы уже думали. Не выходит.
Осталось еще двое. Девушка и парень, чьи кудрявые волосы напомнили мне персонажа Джоны Хилла из СуперПерцев.
Следующей была девушка. Она была хиппи. Это было понятно даже несмотря на красный тюремный комбинезон. Её волосы были заплетены в беспорядочные косички, а взгляд был одурманенным и доверчивым, словно она могла увидеть красоту души одним взглядом.
Она одарила меня тем, что я могу описать как трагическую улыбку и дрожащим голосом сказала:
— Привет. Как тебя зовут?
— Дэвид. Просто открой рот, хорошо?
— У меня такое чувство, что я окажусь больной, Дэвид.
— Тогда я отойду. Это займет всего секунду.
Она снова улыбнулась. Слезинка скатилась по щеке.
— Давай, открывай, - сказал я.
Она открыла. Похоже, она курила – передние зубы были чуть желтоватыми. Дырок в зубах нету. Ну и хорошо.
Теперь она уже плакала в полную силу.
— Все хорошо, - сказал я, - Выглядит хорошо. Успокойся, ладно. Мы все проходим через это. Я взял её за руку. Посмотрите на меня, ответственный профессионал.
Не волнуйся, я эксперт!
прошептала что-то между всхлипами, что я не смог разобрать.
— Что-что?
— Проверьте снова.
— Я могу, если хочешь, но…
— Потому что неделю назад у меня был проколот язык и вставлен пирсинг, - она зажмурилась и всхлипнула, пытаясь вдохнуть, чтобы произнести слова, - А теперь его нет.
— Что? Я не пони…
Но я понимал.
Однажды утром она проснулась и поняла, что её рот больше не её.
Господи Иисусе, нет, нет, нет.
В этот раз она открыла рот так широко, как только могла. Я не хотел смотреть, но не мог удержаться. И, конечно, я увидел. Между её нижними зубами и нижней губой притаились два черных жвала.
Я отшатнулся в ужасе, и все остальные вокруг последовали за мной.
Оуэн уже двигался, целеустремленно шагая к девушке. Она опустилась на колени, всхлипывая.
ТиДжей встал передо мной, оттесняя меня от неё.
— Ладно, ладно, Ты… Ты говорил, что у вас есть лекарство, да? Есть какая-то процедура?
— Прикрой уши, - сказал ТиДжей. Он заткнул ужи чем-то типа ватных шариков. Люди вокруг прикрывали ушил руками.
— Но почему…
Оуэн зашел за спину девушки, вытащил из-за пояса пистолет и вышиб её мозги на траву перед ней.
тело шлепнулось оземь. Остальными тремя новоприбывшими овладела паника.
Я думал, что все прикрывают уши от выстрела, но затем раздался пронзительный визг, крик пауковидной твари. Я вогнал пальцы по самые барабанные перепонки со всей силы. Звук все еще отдавался вибрацией в моих костях.
Они работали быстро. Оуэн, у которого в уши, как я заметил, были воткнуты сигаретные окурки, перевернул девушку. Я видел, как паук пытается отделиться и выбраться из её черепа, вырастая из её рта словно огромный, гротескный черный язык. ТиДжей открыл обе бутылки, затем осторожно перелили содержимое одной в другую. Что-то смешивал. Через миг струйка дыма поднялась над новой смесью. Оуэн отошел и ТиДжей вылили все содержимое в рот девушки.
Вой поднялся до такого уровня, что у меня задрожали кишки. Паук забился. Кислота растворяла щеки и губы девушки, проливаясь в рваные дыры в её коже. Паук тоже растворялся, его ноги отвались при рывках.
В конце концов, ужасный вой прекратился, и все стихло.
Оуэн засунул пистолет в штаны и схватил девушку за ноги.
— Давай, - сказал он, - Пока Карлос не заявился.
Колясочник, которому были адресованы эти слова, протиснулся мимо меня и схватил руки девушки. Они потащили труп прямо к огню бушующего уже костра. На счет три они кинули её труп в пламя, выбросив в небо столб искр. Пламя пожирало её плоть и порождало запах, который я недавно принял за аромат жареных ребрышек.
Теперь я, наконец, увидел.
Кости.
В костре. Кости и кости и кости. Полным-полно костей. Почерневшие черепа, ребра, тазовые кости, прямые кости рук и ног торчали, словно палки. Сотни и сотни костей.
Волосы девушки горели. Её комбинезон слезал черными полосками, словно с сосиски, которую жарят над костром. Я только что разговаривал с ней.
Я запомню этот запах на всю оставшуюся жизнь. Я больше никогда не буду есть мясо.
— Проехали, братан, - сказал мне Оуэн, - У тебя еще один остался.
— Нет. Нет. Это… Не может быть единственный способ.
— Херня! – прорычал Оуэн, - Когда ты назвал Сэла, у тебя никаких проблем не было, а теперь ты, блядь, распереживался?
— Мужик, я не помню, - ладно, слушай, это было раньше. Это… В прошлом и не имеет теперь значения. Я не могу это делать больше. Извини.
За моей спиной послышалось какое-то движение и ТиДжей крикнул:
— Эй! Стой! Не надо!
Он кричал Кэвину, тому парню баскетболисту. Он побежал к ограде. Парень прыгнул, повиснув на середине забора, вцепившись пальцами в сетку. Он полез вверх к колючей проволоке…
И свалился. Он упал на землю, словно манекен для краш-тестов. Дряблый мертвый груз. Под его головой расплывалось кровавое пятно. Кусок черепа отсутствовал.
Я даже не слышал выстрела, унесшего его жизнь. Я завертел головой вокруг в поисках стрелка, но никого не увидел. В небе над нами медленно кружили только какие-то птицы, скользящие на восходящих потоках с распахнутыми крыльями. Может, стервятники, заслышавшие смерть, словно чертов колокольчик к обеду.
— Тупой ублюдок, - сказал ТиДжей. Он что, думал что мы тут сидим, потому что никто не умеет лазать по заборам? Черт, я мог бы дать ему раздвижную лесенку, одна как раз в подсобке стоит.
Парень, похожий на Джону Хилла был парализован ужасом. Его руки все еще были скованы за спиной. Глаза расширились, губы побелели: он так сильно сжал их, что перекрыл приток крови. Оуэн встал за его спиной и приставил пистолет к затылку.
— Или ты его проверишь, или мы его сразу вылечим. Все, и всех прочих, кто придет через ворота. Гребаный Карлос рыщет вокруг, и это уже достаточно плохо. А теперь помножь его на три, шесть или дюжину. Когда федералы придут сюда через месяц, они найдут только кости, куски мяса и крадущиеся кошмары. У меня есть жена, ради которой я хочу вернуться домой. У меня есть дети, ради которых я хочу вернуться домой. Федералы оставили нас здесь, на съедение. Никто кроме нас самих нам не поможет. Но когда ворота откроются, я выйдут отсюда. Как мужчина. Будешь ты мне помогать или нет – дело твое.
— Открой свой чертов рот или он тебе башку прострелит, - сказал я пацану.
Он подчинился. Я оттянул его нижнюю губу, потом верхнюю. Он носил брэкеты. Больше я ничего не обнаружил.
— Он в порядке.
— Теперь ты в этом уверен? – спросил Оуэн.
— Да.
Он убрал пистолет и карманным ножом разрезал путы.
— Как тебя зовут, парень?
— Кори. Я, похоже, теряю сознание.
Оуэн схватил перевернутое кресло-каталку и поставил прямо.
— Садись, пока не упал.
Кори сел, уронив голову в ладони, пытаясь проснуться от того, что, как он думал, наверняка было ночным кошмаром. Оуэн, ТиДжей и колясочник Брюс направились за телом баскетболиста, чтобы оттащить его забора, скорее всего в костер. Больше костей в кучу.
За спиной журчащий голос произнес:
— Это неправильно. Как они могут это допускать? Где правительство? Где армия? Где полиция?
Это был первый парень, которого я проверил, Тим, ботаник. Не оборачиваясь, я ответил:
— Думаю, мы сами по себе, парень.
Трое мужчин тащили тело парня-баскетболиста к костру. Я не мог опять смотреть на это и повернулся к Тиму, который сидел на земле, скрестив ноги.
— Эй, думаю, ты не должен сидеть на земле. Они сердятся.
— Почему.
— Видимо, это огорчает Карлоса.
— Кто такой Карлос?
— Не знаю. Садовник? Я сам только что попал сюда.
Я почувствовал, как под ногами что-то задрожало. Едва уловимо, словно кто-то рядом долбил отбойным молотком или слушал музыку с громкими басами. Но звука не было, только земля дрожала. А потом люди побежали, крича. ТиДжей бросился к нам, размахивания руками:
— Вставай! Встань с земли!
Это в конце концов убедило Тима, который разогнул ноги, чтобы встать…
На его лице застыло обескураженное выражение. Его челюсти двигались, порождая беззвучные слова. Он встретился со мной взглядом и я подумал, что так выглядит человек, которого внезапно ударили в спину ножом в переулке.
