Борис Лапин - Ничьи дети (сборник)
«Явно чокнутый, — думал Кочин, возвращаясь от Вадима Петровича. — Видно, все-таки здорово его тогда контузило. Чокнутый, чокнутый…» Но он и верил и не верил этому слишком уж простому объяснению.
* * * ИЗ ПРОТОКОЛА заседания комиссии АН СССР (продолжение)Председатель. Член-корреспондент Академии наук Шокальский.
Шокальский. Моя задача, товарищи, чрезвычайно трудна, и я нисколько не удивлюсь, если гипотеза, которую я сейчас здесь изложу, будет воспринята как… своего рода авантюра.
Мой первый исходный пункт. Очевидно, на высшей ступени развития любая из космических цивилизаций придет к непосредственному обмену мыслями, без помощи слов и знаков. Язык, благодаря которому мы имеем счастье общаться друг с другом, — орудие весьма примитивное, потому что слова всегда были лишь символами, знаками, обозначающими общее в понятии, но отнюдь не индивидуальное, которое несравнимо содержательнее общего. Непосредственный обмен мыслями освободил бы человека от приблизительности и неточности словесного общения и буквально раскрепостил бы его. Вот почему, я думаю, всякая цивилизация, чтобы достигнуть своего высочайшего уровня, рано или поздно, используя естественные возможности или создав искусственные, придет к этому.
Второй исходный пункт. По мере развития науки и техники менялись и наши представления о способах общения с внеземными цивилизациями. Сначала средством такого общения мыслились только ракеты, затем в нашем арсенале появились радиопереговоры и лазеры. Но не секрет, что на пути каждого из этих видов связи стоят весьма труднопреодолимые препятствия. Не проще ли предположить, что высокоразвитые цивилизации общаются между собой… непосредственно? Просто с помощью обмена мыслями, образами? Ведь очевидно, что для такого общения не существует препятствий, и прежде всего, колоссального временного интервала. (Пауза. Тишина.)
Очевидно, как передающая, так и принимающая цивилизации должны иметь какие-то весьма мощные усилительные приставки. Довольно надежную приставку такого рода мы уже имеем. Кроме того, хорошо себя зарекомендовал особый биологический стимулятор. Эксперимент полностью подготовлен, перципиент Кочин перед вами, я думаю, в его способностях никто не сомневается. Остается пустяковый вопрос: для проведения эксперимента нужен спутник, находящийся на расстоянии порядка тысячи километров от Земли. Спутник нужен, чтобы обеспечить полную чистоту приема и отгородить перципиента от земных помех. Собственно, для решения этого вопроса мы и собрались сегодня…
Председатель. Ну, допустим, не только для этого.
Шокальский. Мы предлагаем использовать для эксперимента астрономический спутник «Радуга-3». Разумеется, придется его несколько переоборудовать и на время выселить астрономов. Вот, товарищи, и все.
Председатель. «Просящая» сторона высказалась полностью. Приглашаю оппонентов. Вы, кажется, собирались, Семен Аркадьевич?
Реплика с места. Молчу.
Председатель. Арон Леонтьевич?
Реплика. Скажите, существует ли какая-нибудь угроза здоровью перципиента?
Локтев. Никакой.
Реплика. У меня нет возражений.
Председатель. Пожалуйста, Софья Николаевна.
Реплика. Откуда такая уверенность, что некая цивилизация посылает свою «мыслепередачу» именно в сторону Земли?
Шокальский. Такой уверенности нет. Но как раз в этом-то и прелесть идеи космического мыслеобмена. Вспомните подводную лодку. Перципиент Кочин принимал не только передающего, в данном случае, нашего уважаемого Вадима Петровича, но и «перехватчика». То есть, по сути, сам стал перехватчиком. Надеюсь, ясно?
Реплика. По какой причине прячется ваш знаменитый Вадим Петрович? Уж не миф ли само его существование?
Вадим Петрович. Не миф. (Оживление в зале). Видите ли… я своего рода исключение. Единственный в стране научный сотрудник со средним образованием. Сами понимаете, при таком статусе не след лишний раз мозолить глаза начальству. (Смех, аплодисменты).
Председатель. Меня крайне интересует, а что скажет Федор Ксенофонтович?
Реплика. Скажу, что руководитель работ меня лично вполне убедил.
Председатель. И астрономы готовы уступить «Радугу-3» телепатам?
Реплика. Не без задней мысли! Если опыт удастся, мы рады будем воспользоваться его результатами. И надеюсь, сведения получим первыми.
Шокальский. Получишь первым, Федя! Не обидим. (Смех, аплодисменты).
Председатель. Товарищ Кочин.
Кочин. Я всегда готов. (Аплодисменты.)
Председатель. И отлично, благодарю вас. Еще желающие? Тогда позвольте считать ваше молчание знаком согласия. Откровенно говоря, я и не ожидал иного хода обсуждения. Ну, как говорится, с богом! (Аплодисменты.)
Контакт
На «Радуге-3» было тесновато. Астрономические спутники этой серии вмещали всего четырех человек: командира корабля, бортинженера и двух астрономов, по очереди наблюдающих за избранным объектом. Слишком много места занимал телескоп, который, разумеется, пришлось оставить. После монтажа аппаратуры весь астрономический отсек перешел во владение Кочина — теперь по крайней мере можно было двигаться, не боясь задеть приборы плавающей в невесомости непослушной ногой, и спать, вольготно вытянувшись в кресле. Другой отсек, командирский, вынужденно пустовал.
Настройка и последняя выверка аппаратуры шли успешно. Несколько раз в день он принимал Вадима Петровича. Кочин видел его совершенно отчетливо, как на экране телевизора, это было удивительно, но никто не удивлялся. Они разговаривали, как по радио, хотя радиосвязь была односторонняя: во время сеансов спутник на прием не работал.
Половина дня, занятая работой, пролетала незаметно. Зато вторая половина… Кочин впервые был предоставлен самому себе, впервые получил возможность о многом поразмыслить и многое взвесить. И он размышлял и взвешивал — что еще оставалось ему в эти долгие часы?
…Перед отъездом на космодром у него состоялся серьезный разговор с сыном.
— Папа, ты опять в командировку?
— Да, Костик, так нужно.
— И надолго?
— Вероятно, на месяц, не больше. Береги тут без меня маму.
— Папа, я давно собираюсь с тобой побеседовать. Ты не мог бы заняться чем-нибудь другим вместо своей телепатии? Ну, например, учить ребят. Ты же можешь учить ребят? Или писал бы какие-нибудь статьи… Ведь раньше ты писал статьи в журналах? Или уж просто ходил бы на работу, как все…
— А почему тебе не нравится моя теперешняя работа?
— Ну разве это работа? Мне приходится краснеть за тебя. У нас недавно выступал лектор, так он сказал, телепатия это шарлатанство. И сразу все так посмотрели на меня — хоть под парту прячься.
— Н-да. А что это за лектор?
— Вполне авторитетный. Член общества «Знание».
— Ну так это был не лектор — невежда. Уверяю тебя, он понятия не имеет о телепатии. Подумай сам, разве государство стало бы тратить деньги на шарлатанство?
— Так-то оно так, но если бы я мог рассказать им про тебя что-нибудь такое, чтоб они поверили!..
В глазах мальчишки стояли слезы.
«Действительно, дрянь дело, — подумал Кочин. — Хуже всего, что я ничего не могу рассказать. Даже под честное пионерское. Если бы он услышал историю на подлодке! Или сон Вадима Петровича! Если бы знал, что я отправляюсь на спутник! Но для него это обычная заурядная командировка. А случись что-нибудь, человек всю жизнь будет уверен, что его отец был шарлатаном. Положеньице!»
— Ну вот что, сынок, очень скоро твои друзья смогут убедиться, что телепатия — вовсе не шарлатанство.
— Ты мне расскажешь что-нибудь о своей работе?
— Нет, но они все равно узнают.
— Из газет?!
— Может быть, и из газет.
— А почему ты не можешь рассказать? Что, твоя работа хотя бы секретная?
— Ну, не такая уж секретная. Работа как работа, просто пока еще рано говорить об этом.
Костик горестно вздохнул.
— Ладно, папа, я еще подожду. Возвращайся поскорее!
Он на мгновение прильнул головой к плечу отца, схватил пиджачок и, на ходу натягивая его, выскочил за дверь. Он торопился на кружок математической лингвистики!
«Все некогда, некогда, — глядя в окно, подумал Кочин. — Десять лет. Судя по наклонностям, уже почти сложившийся человек. Когда же ты собираешься заняться его воспитанием?»
«Почти сложившийся человек» деловито переходил улицу внизу. Только что приехала поливальная машина. Костька шлепнул ногой по лужице, полюбовался своим пестрым творением на асфальте, озабоченно оглянулся, не увидел ли кто, и с независимым видом зашагал дальше.
