Сэнди Митчелл - Архив комиссара Каина
— Располагайтесь.
Я жестом подозвал официантку и заказал на двоих. Принеся наш заказ, девушка выглядела слегка разочарованной.
— Благодарю. — Эмберли изящно пригубила напиток и едва заметно скривилась, выдав свое мнение о его качестве, прежде чем поставить бокал на стол и насмешливо воззриться на меня. Я попытался вынырнуть из ее бездонных голубых глаз, но в итоге решил, что не так уж сильно мне этого хочется. — Вы примечательный человек, комиссар.
— Говорят, что так. — Я помедлил один удар сердца, прежде чем улыбнуться. — Хотя сам я ничего такого не замечаю.
Эмберли слегка дернула уголком рта.
— О да, герой наш скромный. Вы исполняете эту роль весьма умело, несомненно. — Она залпом опрокинула остаток выпивки и просигналила принести еще. Я, как полный дурак, сидел, раскрыв рот. — Что дальше? «Я просто солдат» или «Поверьте, я лишь слуга Императора»?
— Не уверен, что понимаю ваши намеки… — начал я, но она смешком оборвала меня.
— О, святая невинность! Давайте, давайте, такого спектакля я давненько не видела. — Она порылась в стоявшей на столе тарелочке с орешками, названия которых я не знал, и блеснула в мою сторону улыбкой, полной чистого озорства. — Не трудитесь возражать, комиссар. Я просто подшучиваю над вами.
«Ага, как же, — подумал я. — А еще по ходу дела показываешь, что видишь насквозь каждый мой трюк или махинацию». Наверное, эти мысли отразились на моем лице, потому что ее взгляд смягчился.
— Знаете, вы могли бы просто попытаться быть самим собой.
Эта идея повергла меня в ужас. Я провел столько времени, прячась за маской, что уже не был уверен, осталось ли под ней что-нибудь от Кайафаса Каина кроме дрожащего комка своекорыстия. Но тут меня оглушила еще более пугающая мысль: она знает, о чем я думаю! Все, что я старался скрыть, вся моя мошеннически заработанная репутация для нее как открытая книга. Для нее. Для Инквизиции… Кишки Императора!
— Расслабьтесь, я не псайкер. Просто неплохо разбираюсь в людях. — Эмберли смотрела, как я, даже не пытаясь скрыть облегчения, обмяк в кресле, и в глубине ее глаз плясали озорные искорки. — Что бы вы ни пытались скрыть, ваши тайны и безопасности. И там они и останутся, если только вы не дадите мне повода раскапывать их.
— Постараюсь не дать, — пообещал я, подрагивающей рукой поднимая свой бокал.
— Рада слышать. — Ее улыбка снова потеплела. — Потому как, я надеялась, вы сможете мне помочь.
— В чем? — спросил я, уже зная, что ответ мне не понравится.
Конференц-зал на этот раз был почти пуст, но чтобы почувствовать себя в тесноте, мне с лихвой хватало присутствия лорда-генерала Живана и инквизитора, которая уже открыто демонстрировала, кто здесь главный. Кроме них присутствовал еще Мотт, пожилой ученый с живым и внимательным лицом. Время от времени он принимался задумчиво ковырять зарубку на своей аугметической ноге — техножрец еще не закончил латать ее, когда пришел вызов на совещание.
— Спасибо, что присоединились к нам, комиссар, — неподдельно теплая улыбка Эмберли заставила такого опытного махинатора, как я, задуматься, насколько можно доверять ей.
Живан приветственно кивнул, он-то действительно был рад меня видеть.
— Приветствую, приветствую, — улыбнулся и Мотт, блеснув удивительно светлыми карими глазами. У него, похоже, не нашлось времени отмыть запах пожара и сменить одежду, или ему было просто все равно. — Вы нам доставили некоторое неудобство, молодой человек. Хотя, полагаю, вы не могли знать.
— Знать — что? — спросил я, стараясь, чтобы это не прозвучало так, будто я на него рычу. Я успел перехватить пару сандвичей, чтобы заесть выпивку, и Юрген приготовил мне рекаф, но, подвергнутая смертельной опасности и алкоголю, моя голова все еще гудела.
— Всему свое время. — Эмберли благосклонно улыбнулась ученому. — Карактакус, если ему это позволить, склонен пропускать пресные подробности.
— Доживете до моего возраста, тоже не станете тратить на них время, — ответил он.
Я понял, что между ними существуют вполне дружеские, доверительные отношения. Вероятно, они были очень давно знакомы. Мотт снова обернулся ко мне. — Кстати, я вспомнил, что должен поблагодарить вас за помощь. Она была весьма своевременна.
— Приятно было подсобить, — ответил я.
— У вас чрезвычайно извращенное понятие о приятном. Вам стоит чаще развлекаться, — тряхнула головой Эмберли и посмотрела на меня с преувеличенным неудовольствием. — И вам, похоже, нужно будет в этом помочь.
Я не нашелся с ответом, поэтому просто промолчал. Я, как и большинство людей, представлял себе инквизитора в виде устрашающего психопата, который мечом прорубает себе дорогу сквозь полчища врагов Императора. Эмберли же оказалась полным опровержением этому образу. В ней, конечно, была безжалостность, как мне стало известно в ходе нашего долгого знакомства, но все равно эта жизнерадостная, немного эксцентричная молодая женщина со странным чувством юмора была настолько далека от расхожих представлений о людях ее профессии, насколько только возможно[34].
Живан откашлялся:
— Инквизитор. Возможно, нам стоит заняться нашей насущной проблемой?
— Конечно. — Она активировала гололит, стукнув в нужном месте, чтобы заставить картинку сфокусироваться. — Нет нужды говорить, что все увиденное и услышанное здесь полностью секретно, комиссар.
— Естественно, — кивнул я.
— Вот и славно. Не хотелось бы вас убивать. Я задумался, является ли это шуткой. Теперь-то я знаю, что она ни капельки не шутила.
— Если вы упустили сей факт, — продолжила она. — Я агент Ордо Ксенос. Вы знаете, что это значит?
— Вы занимаетесь чужаками? — отважился предположить я.
Тогда я имел весьма смутное представление о структуре Инквизиции, но угадать было несложно. Эмберли кивнула:
— Именно так.
— Ну, по большей части так, — любезно уточнил Мотт. — Еще был тот культ Хаоса на Аркадии Секундус и еретики на Хоре…
— Благодарю, Карактакус, — произнесла она, явно подразумевая «заткнись к варповой матери».
Он так и поступил. Как я вскоре узнал, быть ученым значило быть одержимым деталями и мелочами, что неизбежно ведет к жуткому педантизму. Представьте себе самый худший вариант всезнайки, какого вы только встречали у барной стойки, но который при этом действительно все знает и не может удержаться, чтобы не вывалить на вас все сведения, касающиеся любой затронутой темы. Представили? У вас только половина картины. Мотт зачастую был чрезвычайно надоедлив, но, узнав его поближе, я стал считать его по-своему приятным собеседником. Особенно когда выяснилось, что его дарование включает в себя сверхъестественное интуитивное понимание вероятностей, которое он весьма неплохо применял за годы нашего знакомства в ряде игорных заведений. Эмберли вызвала на гололит звездную карту, которую я узнал без особого труда, потому как она была уменьшенной копией той, что я вскользь просмотрел перед высадкой на планету.
— Дамоклов Залив, — сказал я.
Инквизитор кивнула:
— Мы находимся здесь. — Она указала на систему Гравалакса, казавшуюся одинокой и изолированной на дальнем краю Империума. — Что-нибудь замечаете особенное в топографии региона?
— Мы близко к границам Тау, — сказал я, изучая изображения.
Эмберли не стала бы намекать на что-то столь очевидное, в этом я был уверен. Несколько соседних систем были помечены голубыми значками — занятые тау миры. Они почти полностью окружали наше теперешнее расположение, и только тоненькая цепочка дружественных желтых маячков соединяла нас с приветливой безопасностью Имперского космоса. Я подвел итог своим наблюдениям:
— Слишком близко. Если нам придется воевать здесь, нити снабжения будут слишком тонкими, чтобы мы могли чувствовать себя комфортно.
— Именно, — кивнул Живан и указал на несколько мест, где ниточки совсем просто было разорвать. — Они могли бы отрезать нас здесь и здесь безо всяких проблем. Мы окажемся в блокаде и нас проглотят за несколько месяцев. А тау в это время смогут свободно получать подкрепления из, по меньшей мере, четырех систем.
— Вот поэтому-то нам так важно избежать полномасштабной войны на этом жалком шарике, — сказала Эмберли. — Держаться за него — значит связать ресурсы трех секторов, только чтобы обезопасить наши линии снабжения и затянуть в эту воронку отряды Гвардии и Космодесанта со всего Сегментума. Говоря откровенно, этот мирок не стоит подобных усилий.
Сказать, что я был ошеломлен, значило не сказать ничего. Сколько я себя помню, тот факт, что священные владения Империума Его Величества ни в коем случае, несмотря ни на какую цену, не должны были быть запятнаны чужаками, был одним из постулатов веры. А теперь не кто иной, как инквизитор и вдобавок сам лорд-генерал, казалось, были только рады попросту отдать это местечко тау. Впрочем, у меня-то возражений не было, особенно если это позволит мне оставаться подальше от линии огня.
