Светлана Жданова - Алауэн. История одного клана
— С-сволочь шелтохлас-сая! Колин, вот объясни мне, где вы своего брата держали? Мне иногда кажется, что он вообще дикий.
— Дикий, — кивнул дракон. — Но симпатичный!
— М-да? — удивленно рассматриваю гранатововолосого.
А он лишь ухмыляется, хитро поглядывая на меня одним глазом. И морда дово-ольная!
Почти с самого утра вся деревня гудела. Мы не то что не отставали, а приняли непосредственное участие как герои и просто хорошие люди. На последнем я поперхнулась и долго не могла прийти в себя.
Кутеж продолжался даже в жаркий полдень. А вот мы с Иаллин предпочли скрыться в прохладном нутре деревянного дома.
Правда, не прошло и пяти минут, как я услышала:
«Ал, пойдем погуляем?»
При том интонации у Колина были такие… он явно не цветочками любоваться собирался.
Покраснев как драконья броня Сери, подруга погрозила хихикающей мне кулаком и, запихав в суму покрывало с постели, громка заявила:
— Пойду я… по-гу-ляю!
Чем вызвала новый взрыв смеха.
Выпроводив эту парочку, я решила заняться ремонтом ариоки. Все же оружие было очень старым и успело здорово пострадать в руках дракона. Когда-то острые лезвия-лепестки затупились, сами звенья неплохо бы подтянуть. Да и смазать не помешает.
От работы меня отвлек голос:
— Я подарю тебе новую.
— Сери! — резко развернулась я. — Как ты сюда попал?
Змей собственной наглой персоной подпирал собой стенку. Хотя замок был заперт, точно помню.
— Через дверь. Не лезть же мне в окно как шестнадцатилетнему мальчишке.
— Ну и какого волкодлака ты забыл в моей комнате?
— Я пришел за своим долгом.
От такой убийственной правдивости я даже в ступор впала. Конечно, можно было ожидать, что он начнет юлить, но нет, взял и сказал в лоб. И время-то какое выбрал! Ох, что-то у меня все зубы разом заныли, не к добру это.
Медленно и так вальяжно подойдя, Сери поднял меня с пола, сидя на котором я и чинила ариоку. Его руки жгли сквозь тонкую ткань одежды, а взгляд не отрывался от лица. В желтых змеиных глазах опять разгорался пожар.
— Неужели я такой страшный, что ты не можешь меня поцеловать?
Да я бы не сказала. Просто опасный.
Одно радовало, чар он использовать больше на мне не мог.
Он склонился к моему лицу, а я решила: «Эх, была, не была! Быстрей отдам, быстрей избавлюсь».
… А через несколько секунд мир перестал существовать…
Не знаю, понял ли он, что я не терплю грубости, но на этот раз его губы скользили очень легко и нежно, отвечая на мои поцелуи. И не буду врать, утверждая, что мне это не нравилось. Я таяла в этих руках, растворялась на кончиках его пальцев, скользивших по телу, дрожала от сладости губ.
Страсть? Нет! Здесь происходило нечто другое, чему я не отважусь дать имя.
Время от времени всплывала мысль, что это все тот же Сери, гонявший меня плеткой по двору и называвший своей игрушкой… Но слабое тело тонуло в нежности, которую источало это странное существо.
Даже боюсь предполагать, куда бы это все зашло, если бы в один момент я не очнулась лежащей на Сери, который развалился на моей постели. Левая рука безумно горела, и с каждой секундой боль и жар все усиливались.
Из глаз брызнули слезы, крик застрял где-то в горле, и все, что я могла, это шипеть и тихо поскуливать. Такое ощущение, словно у меня не было руки — ее заменила горящая головешка. Задрав рукав, можно было рассмотреть, как под красной кожей, покрытой пузырями, что-то двигается.
В агонии прошло несколько минут, показавшиеся вечностью. Меня крепко держали, не давая вырываться, а под ухом напевали немудреный мотивчик. В такие моменты последнее, о чем думаешь, это музыка, но за песнь дракона так удобно держаться в мире, где нет верха и низа, где нет глубины и нет пространства — в мире, где только боль.
Постепенно жар начал отступать, и я измученно обвисла в руках дракона. Он погладил меня по голове, шепча какие-то успокоительные слова. Я не слушала. Просто сидела, прижавшись к его груди. В тот момент мне вспомнилось, как точно так же большими глотками я пила нежность и заботу матери, когда еще совсем малышкой бегала к ней с разбитыми коленками или ссадинами. А теперь вот хлюпаю носом в объятьях Змея.
— Что это было? — спросила я, боясь совсем заблудиться в своих противоречивых чувствах.
— Раскрылась печать. Теперь никто не заберет тебя. Ты будешь моей и только моей. Андин, — шептал Сери, по прежнему прижимая меня к себе. — Не бойся, моя милая, теперь тебе никто не причинит вреда. А если кто и отважится, будет иметь дело со мной.
— П-пчму?
— Я же тебе говорил — мы заботимся о своих сокровищах. А ты моя главная драгоценность. Никому тебя не отдам. Мое чудо. Моя девочка… — бормотал он, покрывая лицо поцелуями.
Что-то не давало мне покоя, но я никак не могла понять что. После пережитого шока все еще кружилась голова, а мысли предательски разбегались в стороны.
И только когда случайно посмотрела на свою, казалось сгоревшую руку, поняла — на ней не было никаких повреждений. Ничего… кроме Кешки.
Но если раньше змееныш максимально мог вытянуться от плеча до локтя, да и то немного не хватало, то сейчас кончик его хвоста касался среднего пальца, а голова упиралась в ключицу.
Слабость как коровой слизало. Вскочив, я пробежала пару кругов по комнате, а потом остановилась напротив дракона.
— И как это понимать?
Сери поморщился.
— Он повзрослел.
— Вижу! Какого упыря происходит? Что это значит? Какая печать?
— Моя печать. Знак того, что ты принадлежишь мне.
— Что?
— Этот вопрос ты задавала. Придумай другой. А лучше иди ко мне, — ухватил меня за кончики пальцев и потянул.
— А не пойти бы тебе… в аидову пустошь, нетопырей ловить!
Вырвавшись, я помчалась на поиски Иаллин. Все же Кеша произведение ее искусства, вот и пусть объясняет какого волкодлака тут происходит.
Подруга нашлась только через час, за который я успела дважды обежать всю деревню, перепугав местных до икоты.
— Алка, что произошло с моей татуировкой? — взяла ее в оборот, как только драконица вошла во двор дома.
Судя по тому, что блондинка резко перестала улыбаться и побледнела — ничего хорошего это не предвещало.
— Ой, болван! — прикрыл одной рукой лицо Колин. — Он это все-таки сделал.
— Дай посмотрю, — попросила Иаллин. Мне не жалко. — Вот это да! Это уже даже не охранка, а целый Цербер на привязи. Как же надо от ревности загибаться, чтобы такого вырастить. Колин, смотри!
Посмотреть братец не успел — его безжалостно покусали еще на подходе. Вернувшись на место, Кеша преданно заглянул мне в глаза и помахал кончиком хвоста.
— Нет уж, я лучше издалека, — здраво решил Колин, дуя на покусанный палец.
— Что это такое? И почему он так себя ведет? Иаллин, объясни мне, почему моя татуировка вылезает из меня и кусается.
— Это печать…
— Я уже слышала. Дальше. Зачем она и почему появилась?
— А она не появилась, — вышел из-за яблони оборотень. — Иаллин ее еще давно сделала. Просто какое-то время печать должна привыкать к носителю, а только потом активироваться. Да и то с согласия носителя или по приказу мастера. И судя по удивленному лицу, драконица ее не активировала. Значит ты согласилась.
— Я? На это безобразие? — Безобразие обиженно засопело. — Никогда!
— Ну… чтобы ее активировать, нужно произнести специальное заклинание и заручиться согласием носителя. Ты случаем недавно не с кем не целовалась? Это тоже может послужить заменой слову «да».
— Убью тварь рыжую. — Я уже была готова бежать в дом и вытрясти всю душу из Сери, пока кое-что не поняла. — Иаллин? — Тишина! — Иаллин, почему ты ее сделала?
— Колин с Сери попросили, — всхлипнула драконица.
— Так ты знала, что я знакома с этими двумя?
Алка кивнула.
— Они попросили присмотреть за тобой в школе. Ты же была совсем беспомощная с этой своей силой. Я не знала, что они сделали, просто почувствовала родство. А потом пришло письмо, где братья попросили сделать тебе печать. Обычную мне рисовать не хотелось, вот и получился дракон.
— Ага, да еще красный и желтоглазый. За кого ты меня принимаешь, Иаллин? За полную дуру? Ну спасибо! А я считала тебя даже не другом — сестрой.
«Сери, успокой свою женщину. Они же сейчас сцепятся. И слезь наконец оттуда!»
Желтоглазый послушно спрыгнул с подоконника, но приближаться не спешил.
Умный шелтоглас-сый!
— Зачем нужна печать?
Ой какая нехорошая тишина. Громкая такая, выразительная.
— Ну? Почему я должна все клещами вытягивать.
— Печать еще называется клеймом, — нехотя поделился оборотень. — А зачем нужно клеймо, надеюсь тебе не надо объяснять.
