Хроники капитана Блуда (СИ) - Гулин Алексей
Блуд в сопровождении Джулии вышел из корабля примерно через полчаса, чтобы встретить членов клуба у входа. Он не ошибся в расчетах: на взлетном поле уже стояло три человека, не нашедших на планете ничего интересного. К ним стали подтягиваться остальные, и Блуд уже был готов дать сигнал к старту, когда Джулия невозмутимо заметила:
— Двоих еще нет.
Ее прекрасная память, как оказалось, распространялась не только на груз, но и на лица пассажиров, поэтому-то Блуд и взял ее с собой.
— Подождем еще, — предложил он, — может, валяются где-нибудь на травке.
Ожидание становилось все нестерпимее. Взглянув на часы, Блуд увидел, что с момента, когда он вышел из корабля прошло почти два часа. Он начал тревожиться, когда из-за ангара показалась шатающаяся фигура. Капитан схватился за голову, а помощник карго — за сердце. И было от чего испугаться: вид здоровенного детины, в неизменной черной кожаной куртке, плачущего навзрыд, мог испугать кого угодно.
— Альберт, что случилось? — воскликнула Джулия.
Альберт был личностью выделявшейся среди остальных членов клуба. Поклонник рукопашного боя, справлявшийся, пусть и не без труда, с Вальтером, хваставшийся своим именем, случайно совпавшим с именем одного древнего правителя, не то короля, не то принца, отличавшегося такими же наклонностями, теперь выглядел совершенно потерянным.
— Томми… Он ушел… Он больше не любит меня… — сквозь рыдания с трудом проговорил Альберт.
Блуд опять схватился за голову и помчался на корабль, советоваться с Фраем и, заодно, с председателем клуба.
— Он же, взрослый человек, не так ли? — председатель клуба вовсю строил глазки капитану.
— Интересный случай, — многозначительно заметил навигатор, листая потрепанный толстый справочник, содержащий многочисленные прецеденты взаимоотношений между командой и пассажирами. Даже его памяти не хватало, чтобы помнить это все.
— С одной стороны, — продолжил он, — как Вы совершенно правильно заметили, мистер Голдсмит давно достиг совершеннолетия и имеет полное право делать все, что вздумается. С другой стороны, однако, между двумя юридическими лицами заключен недвусмысленный договор. В этом договоре прямо не оговаривается запрет на его досрочное расторжение кем-то из членов клуба, которые вообще, с юридической точки зрения, не могут сделать это в индивидуальном порядке.
— Мы несем всю ответственность за пассажиров во время рейса, — добавил Блуд.
Председатель вздохнул.
— Я боюсь, у меня нет права внесения поправок в договор. Это прерогатива исключительно менеджера клуба.
— Может, стоит попробовать уговорить Голдсмита вернуться на корабль, закончить круиз, а потом уже вернуться сюда? — спокойно предложил Фрай.
— Вернуться?! — воскликнул председатель. — Да Вы понимаете, что такое любовь?
— Понимаю, — кивнул головой навигатор. — Вот, например, я люблю астронавигацию. И что же мне теперь, из-за этого отказываться от повторения маршрута, если он несет выгоду всему экипажу? У нас из-за может возникнуть проблема юридического свойства на вашей планете, а мы, знаете ли, на своей шкуре испытали, что такое ваша бюрократия.
Блуд, наконец, решился.
— Мы доставим его на корабль. Силой, если понадобится. А с Амфитриты он сможет прилететь сюда самостоятельно, если захочет.
— Захочет, конечно! Сила любви всепобеждающа! — Патетически воскликнул председатель клуба. — А в разлуке она станет еще сильнее!
Блуд вздохнул и вызвал в кают-компанию Руудса и Доржа.
— Найти и привести, — капитан был лаконичен, будучи уверенным что уж, по крайней мере, пилот слушал их разговор.
— А если он не пойдет? — практично осведомился старпом. Он тоже следил за разговором из рубки.
— Не пойдет — приведите силой. Или принесите.
— Ну а я-то зачем? — слегка жалобным тоном удивился Дорж. — Я ведь с пассажирами не работаю!
— Для солидности, — ответил быстро соображающий Руудс.
— Вот-вот. И побыстрее, пожалуйста! Свяжитесь с Джулией по рации, выясните все подробности, — Блуд только что не силой выпихнул этих двоих из корабля.
Вернулись они минут через сорок; к легкому ужасу капитана через плечо Доржа было переброшено тело, не подающее признаков жизни: Руудсу быстро надоели уговоры и он просто оглушил беднягу. Теперь можно было стартовать.
Сцена, которую закатил очнувшийся Томми просто не поддается описанию. Он заламывал себе руки, всхлипывал, обвинял весь мир в несправедливости, а капитана — в жестокости. Немного успокоившись, он заявил, что ни ксоорлианину, ни вурвдсу никогда не понять сложный внутренний мир человека, иначе бы они снизошли к его мольбам, по его словам могущим размягчить и камни. Жить в одной каюте с Альбертом он отказался наотрез, так что того пришлось пристроить в корабельном лазарете, тем более что успокоиться он никак не мог и продолжал плакать.
Понятно, что после всего произошедшего, Блуд со страхом ждал посещения Спрингфлауэра. К его немалому удивлению и облегчению, подобных инцидентов с поклонниками абсолютно свободной любви не произошло: во-первых, чисто однополые связи там были не в почете; предпочтение отдавалось большим семьям, а во-вторых, уроженцы не менее жаркой, но очень влажной Амфитриты чувствовали себя в сухом воздухе пустынь очень скверно. Поэтому трехдневная остановка превратилась в пятичасовую, и недовольных этому не нашлось. Зато на Нью-Белизе они провели больше времени, чем планировали вначале.
Джунгли начинались буквально в десяти милях от выбранного Миллзом космопорта, но в отличие от мест, посещенных экипажем «Золотой Лани» с Джаспером Драммондом, крупная фауна была уже распугана и там можно было не опасаться никаких хищников. На большой поляне были расставлены палатки, в которых поселились не только члены клуба «Геракл», но и большая часть экипажа: на корабле остались только Дорж, Али и Фрай. На выбранной поляне было все в наличии: свежий чистый воздух, мягкая высокая трава, тенистые красивые деревья, а ночью должны были появиться вполне романтические яркие звезды. В первый же час Руудс поймал несколько псевдокуропаток, так что объект всеобщего умиления тоже присутствовал.
Мирное течение отдыха внезапно прервалось через два дня, когда вечером на ужин не пришли двое членов клуба. Повторения Гаучской истории быть не могло, из-за отсутствия людей на десять с лишним миль вокруг, стало быть, двое горожан заблудились в лесу. Каким-то чудом Блуду удалось удержаться от немедленной погрузки пассажиров на корабль и отправки их обратно на Амфитриту. Импровизированный совет был собран в середине лагеря.
— Ну, хоть кому-нибудь они говорили, куда направились? Или, может, говорили, что им здесь нравится больше всего? — Блуд уже не первый раз задавал эти вопросы, но ответа никто дать не мог.
— Руудс, одна надежда — на тебя!
— А я-то тут причем?
— Ну ты же охотился у себя дома? Сможешь по следам найти этих… Этих… — только длительная практика позволили Блуду не сказать по адресу заблудившихся что-нибудь ругательное. Мысленно по части брани он уже превзошел покойного механика Уайта, чья виртуозность по части ругани казалось до сегодняшнего дня недостижимой.
— Я охотился, — озабоченно ответил Руудс, — но не так, как ты думаешь. Чем по следам кого-то искать, мне легче курс до дома просчитать.
— А как Вы охотитесь? — спросил Руудса один из его почитателей.
— Потом, — раздраженно бросил Блуд.
— Но, капитан, это же не займет много времени, и это так интересно! — не сдавался пассажир.
Блуд мрачно кивнул, понимая что отвязаться от него не удастся.
— Большая часть нашей планеты покрыта высокой травой — по пояс. И по ней разбросаны деревья, саванна, вы понимаете? — все согласно закивали головами.
— Сначала мы высматриваем подходящую добычу. Как ни быстро мы бегаем, дичь бежит на четырех ногах и намного быстрее. Поэтому мы ложимся в траву и тихонько ползем поближе, а потом вскакиваем, бросаемся и ловим зверей. Или гоним их на загонщиков — если надо поймать много добычи.
