Дуглас Адамс - Ресторан «У конца света»
Чтобы как-то приободрить их, Артур уложил пару буковок сам и попробовал поощрить аборигена добавить к ним следующие.
Получалось плохо.
Форд тихо наблюдал за происходящим из-за дерева.
— Нет, — сказал Артур тому из местных, который только что смешал буквы на доске в припадке безысходного уныния. — за «Щ» дается десять очков, а она стоит на утроении, поэтому… послушайте, ну я же объяснял вам правила… нет, нет, пожалуйста, положите берцовую кость… Ладно, начнем сначала. И постарайтесь сосредоточиться.
Форд подпер голову ладонью, а локтем — дерево.
— Чем ты занимаешься, Артур? — спросил он спокойно.
Артур испуганно вскинул на него глаза. Он вдруг понял, что выглядит, вероятно, очень глупо. Он очень любил эту игру, когда был ребенком. Но тогда все было иначе. Точнее, будет иначе.
— Я хотел научить пещерных людей играть в крестословицу, — сказал он.
— Они не пещерные, — сказал Форд.
— Выглядят как пещерные.
Форд не стал развивать эту тему.
— Понятно, — сказал он.
— Адский труд, — пожаловался Артур. — Они знают только слово «хук», да и его не могут правильно написать.
Он вздохнул и прислонился к камню.
— А чего ты, собственно, хочешь достичь? — спросил Форд.
— Мы должны поощрять их развитие! — сердито выкрикнул Артур в надежде, что усталый вздох, а затем бурный гнев помогут побороть непереносимое ощущение собственного идиотизма. Но они не помогли. Тогда Артур вскочил на ноги.
— Ты можешь себе представить, на что будет похож мир, произошедший от этих… кретинов, с которыми мы сюда прибыли?
— Представить? — переспросил Форд, поднимая брови. — Зачем представлять, мы его видели.
— Но… — Артур беспомощно развел руками.
— Мы его видели, — повторил Форд. — Этого нельзя отменить.
Артур пхнул ногой камень.
— Ты сказал им, что мы обнаружили? — спросил он.
— Ммммм? — переспросил Форд, не особенно прислушивавшийся.
— Про Норвегию, — пояснил Артур. — Про подпись Слартибартфаста в леднике. Сказал?
— А смысл? — спросил Форд. — Какая им разница?
— Разница? — поразился Артур. — Разница? Ты прекрасно знаешь, какая разница! Эта планета — Земля, вот какая разница! Мой дом! Здесь я жил!
— Жил?
— Ну, буду жить.
— Совершенно верно, через пару миллионов лет. Почему бы тебе им и об этом не рассказать? Иди и скажи: «Извините, но я хочу вам сказать, что через два миллиона лет я буду иметь счастье родиться в нескольких милях отсюда». И посмотришь, что они сделают. Они загонят тебя на дерево и подожгут его.
Артур слушал с несчастным видом.
— Смотри фактам в лицо, — сказал Форд. — Твои предки — прилетевшие вместе с нами притырки, а вовсе не эти несчастные создания.
Форд подошел к обезьяноподобным существам, которые бессмысленно рылись в каменных буквах. Он покачал головой.
— Убери крестословицу, Артур, — посоветовал он, — это не спасет человеческую расу, потому что этим ребятам не суждено стать ею. Будущая человеческая раса в настоящее время сидит на скале с другой стороны холма и снимает о себе документальные фильмы.
Артур болезненно скривился.
— Должно же быть что-то, что мы можем сделать, — упавшим голосом сказал он. Ужасное чувство одиночества пронзило его. Зачем он снова оказался здесь, на Земле, которая лишилась будущего в космической катастрофе, а теперь вот на его глазах лишалась и прошлого.
— Нет, — сказал Форд. — Мы ничего не можем сделать. Мы не можем изменить историю Земли, это уже свершившаяся история. Нравится тебе или нет, но голгафринчемцы — это те люди, от которых ты произошел. Через два миллиона лет их уничтожат вогоны. История не меняется, понимаешь, просто отдельные ее части входят друг в друга, как элементы паззла. Старо как мир и глупо как мир, правда?
Он подобрал букву «Щ» и зашвырнул ее в растущие поодаль заросли бирючины. Буква попала в молодого кролика. Кролик в ужасе бросился бежать и не останавливался до тех пор, пока его не поймала лиса. Лиса не доела кролика, подавившись его костью, и вскоре умерла на берегу ручья, который унес тело.
В течение нескольких следующих недель Форд, засунув подальше свою гордость, крутил любовь с девушкой, в свое время работавшей на Голгафринчеме менеджером по персоналу. Он был немало огорчен, когда девушка внезапно скончалась, попив воды из пруда, зараженного трупным ядом лисицы. Единственная мораль, которую можно извлечь из всей этой истории, такова: никогда не следует швырять букву «Щ» в заросли бирючины, но, к несчастью, бывают моменты, когда это неизбежно.
Как и многие другие действительно важные события в жизни, эта цепь событий осталась совершенно незамеченной Фордом и Артуром. Они грустно смотрели на одного из аборигенов, мрачно перебиравшего буквы.
— Несчастные пещерные люди, — сказал Артур.
— Они не…
— Что?
— Ах, да ничего! — воскликнул Форд.
Бедное создание издало жалобный вопль и застучало по большому камню.
— Кажется, я зря стараюсь, да? — расстроенно произнес Артур.
— Ух ух ургхххх, — проворчал абориген и постучал по камню снова.
— Их вытеснят санобработчики.
— Урх, грр грр, грух! — настаивал местный житель, продолжая стучать по камню.
— Чего он все стучит? — недоумевающе спросил Артур.
— Наверное, хочет еще поиграть, — предположил Форд. — Он все время показывает на буквы.
— Опять написал «рруиохщхгрр», идиот несчастный. Я все говорю ему, что в слове «рруиохщхгрр» только одно «г».
Абориген еще раз постучал по камню.
Они посмотрели на камень из-за его плеча.
Их глаза выкатились из орбит.
Из кучки камешков были выбраны и выложены рядком восемь.
Они прочитали два образовавшихся слова.
Слова оказались такие:
«Сорок два».
— Гррррууурх гух гух, — объяснил абориген. Он сердито смел буквы с камня и вместе со своим товарищем удалился под ближайшее дерево.
Артур с Фордом долго смотрели на него. Потом долго смотрели друг на друга.
— Там написано то, что я подумал? — хором спросили они друг у друга.
— Да, — ответили они вместе.
— Сорок два, — сказал Артур.
— Сорок два, — сказал Форд.
Артур побежал к аборигенам.
— Что вы пытаетесь нам сказать? — закричал он. — Что все это значит?
Один из аборигенов перевернулся на спину, побрыкал ногами в воздухе, потом повернулся на бок и заснул.
Второй залез на дерево и оттуда принялся швырять в Форда конскими каштанами. Все, что они хотели сказать, они уже сказали.
— Ты и так знаешь, что это значит, — сказал Форд.
— Не совсем.
— «Сорок два» — число, о котором «Глубокий Мыслитель» сказал, что это ответ на Великий Вопрос.
— Да.
— А Земля — это компьютер, разработанный и построенный «Глубоким Мыслителем», чтобы вычислить Вопрос к Великому Ответу.
— В это нам пришлось поверить.
— А органическая жизнь — это часть матрицы компьютера.
— Как скажешь.
— Я именно это и говорю. Поэтому аборигены, эти мартышки, являются интегральной частью компьютерной программы, а мы и голгафринчемцы — нет.
— Но пещерные люди вымирают, а голгафринчемцы, очевидно, их заменят.
— Совершенно верно. Так что ты понимаешь, что все это значит.
— Что?
— Напрягись.
Артур огляделся.
— Эту планету ждут трудные времена, — сказал он.
Форд размышлял.
— И все же, что-то должно из этого получиться, — сказал он в конце концов, — потому что Марвин говорил, что видит Вопрос в излучениях твоего могза.
— Но…
— Может быть, неправильный вопрос, или искаженный. Это могло бы нам помочь в поисках. Однако, я совершенно не понимаю, как искать и где.
Они призадумались. Артур сел на землю и принялся по одной рвать травинки, но это занятие как-то не увлекло его. Он не мог всерьез воспринимать эту траву, деревья казались ненастоящими, холмы живописно уходили в никуда, а будущее представлялось не более чем темным тоннелем, сквозь который предстоит пробираться.
Форд повозился со Сенс-О-Матиком. Тот молчал. Форд вздохнул и убрал его.
Артур вытащил букву из самодельного набора крестословицы. Буква оказалась «Н». Он вздохнул и положил ее на камень. Следующей выпала буква «И». Получилось: «ИН». Слегка перемешав буквы, он вытащил еще две, «Б» и «Л». По случайному совпадению, получившееся слово полностью соответствовало реакции Артура на происходящее. Артур смотрел на это слово и думал о том, что оно сложилось не нарочно, просто так получилось. В его мозгу медленно включилась первая передача.
— Форд, — сказал он вдруг, — послушай, если Вопрос виден в излучениях моего мозга, а я про него ничего не знаю, то, получается, он скрыт у меня в подсознании.
— Видимо, так.
