Андрей Чернецов - Чародей фараона
Вновь вцепившись зубами в передник приятеля, волчок настойчиво потянул его в глубину рощи, мол, надо поговорить.
— Ну, во-первых, здравствуй, — начал Путеводитель, едва они удалились на приличное расстояние. — Все-таки давненько не виделись!
— Привет! — буркнул молодой человек таким тоном, что любой другой на месте ушастого нетеру скрылся бы после такого приветствия от греха подальше.
— Да, бездна энтузиазма! — иронически хмыкнул волчок. — Сам же поручил ответственную миссию, оставив в тылу врага, а теперь я еще и крайний. Ладно, подробный отчет отложим на потом, а пока позволь тебя спросить; отчего это хурсарки не повторили атаку? Молчишь? Нет бы сказать другу спасибо за то, что он, рискуя собственной головой, влез на волну акху и послал этим гадам сигнал отбоя. — Упуат сделал короткую, но эффектную паузу и вновь ринулся в атаку: — А кто, с ходу, даже не передохнув после многотрудного и изнуряющего бега по пустыне, не заботясь о собственном организме, целый час держал над оазисом защитный купол, чтобы нейтрализовать центр управления акху? У них там, наверное, все батареи накрылись от перегрева.
Данька молчал. Крыть ему было нечем.
— Но эти акху…— возмущенно зарычал волчок. — Эти… Ну, они дождутся войны!
— У них там, в пустом колодце, был спрятан маскёр, потому я ничего и не почуял, — успокоившись, сообщил он. — Великий Дуат, какой маскёр! На две головы выше того, что было раньше! Тут разве что Старший сумел бы разобраться, что дело нечисто. Попытался я его отключить — ничего не вышло: пришлось просто прикончить.
Молодой человек не стал расспрашивать — что такое (или кто такой) этот «маскёр», и зачем его обязательно надо было убивать? Он просто слушал. Оцепенение, вызванное последними событиями, еще не прошло.
— А нор для своих тварей они нарыли там видимо-невидимо! — продолжил нетеру. —Да так ловко, что снаружи почти ничего и незаметно. Видать, давно тут обретаются — вот караваны и пропадают. И те, кто пытался поселиться, — тоже… Да, а Нейт с Сохмет тут крупно прозевали, ох, по возвращении подам доклад: вот уж они у меня побегают! — мечтательно протявкал Упуат. — Это ж надо было — не заметить акхучью базу, можно сказать, в нашей старой вотчине…
И эти слова о «нашей старой вотчине» послужили спусковым крючком для Даниила.
— Вотчине, говоришь!? — почти заорал он. — Плохо вы о подданных заботитесь, о рабах своих верных! Храмы вам строят, жертвы приносят, а толку? Вы враждуете, а кровь люди проливают! Вот, полсотни человек как не бывало!
Парень чувствовал, что не может больше сдерживаться.
— Да, — швырял слова археолог прямо в морду оторопевшего Упуата. — Вы вот пирамиды строить собрались, а сколько народу на этих стройках загнется? Тебя это волнует и всю вашу звероголовую братву? Нет, ты скажи, — бесновался Даня, — тебе хоть немного их жалко? Людишек смертных — жаль хоть немного?!
Путеводитель не пытался возражать и, кажется, даже не сердился.
— Есть вещи и поважнее жизней нескольких десятков тысяч твоих соплеменников, — устало бросил он, воспользовавшись паузой — Даниил просто хотел набрать побольше воздуха перед новой тирадой.
— Это какие же? — усмехнулся Горовой.
— Например, жизнь сотен тысяч и миллионов людей, в том числе и детей этих самых простолюдинов, о которых ты так трогательно заботишься, — спокойно ответил пес— Или забыл предсказание Абул-Хасра? А может, ты считаешь, что мы специально выдумали его, чтоб заставлять тебя помогать нам?
Даниил пожал плечами. Такое ему в голову не приходило, хотя от нетеру он теперь готов был ждать всего, чего угодно. Но это действительно вряд ли.
— Видишь ли, Упуатушко, — произнес он, — тут есть одна закавыка: я-то прибыл из будущего, где нет никаких таких ужасов и, кстати, нет ни нетеру, ни акху… (Он не заметил, как при последних словах в золотых очах волчка что-то промелькнуло: не то сожаление, не то тихая ирония). — А ученые вот говорят, что время изменить нельзя и что случилось, то уже случилось. А если даже и можно, то просто возникнет параллельный мир со своим вариантом будущего: только и всего!
— Но вдруг твое будущее стало именно таким, потому что тебе было суждено перенестись к нам и совершить нечто, предначертанное судьбой? Ты готов рискнуть, чтобы проверить это? И если даже возникнет параллельный мир — неужели тебе, так скорбящему по погибшим воинам, которые вообще-то и предназначены для войны и смерти, не будет жалко человечество, которое станет мясным стадом для… не буду осквернять твой слух этим именем.
К тому же для владеющего секретом путей Дуата нет ничего проще, чем перейти из мира в мир. Хоть даже и из одного, как ты выразился, параллельного, в другой. Что ты скажешь, если эти хозяева мира пожалуют однажды к вам в гости и захотят завоевать твою Землю?
— Ничего я не скажу, — остывая, бросил Данька. — Я же не отказываюсь: надо спасать, так буду спасать. Такая у нас, у русских, собачья доля — мир спасать за счет своей шкуры.
Молодой человек спохватился — не обидится ли собеседник, но на «собачью долю» Упуат никак не отреагировал.
Они помолчали, сидя на песке. Спиной Даниил ощущал корявый ствол старой пальмы, а душой — горечь и опустошение.
— Ответь, Проводник, будущее действительно можно изменить? — некоторое время спустя задал вопрос археолог.
— Достоверно это неизвестно… оно, наверное, и к лучшему, — бросил волчок. — Скажу тебе только — однажды, очень-очень давно, даже точно нельзя сказать, сколько лет назад, мы, вернее наши предки, решили всерьез это проверить.
— И что из этого вышло?
— Они были вынуждены бежать прочь с родной планеты куда глаза глядят, — мрачно закончил Упуат. — Давай, пошли. Тебя, наверное, скоро уже искать начнут…
— Идем. И… спасибо.
— Чего там, — махнул хвостом Открыватель Путей. — Одно ведь дело делаем.
Глава тринадцатая
С УТРА ПИТЬ ВРЕДНО
— Слава вам, боги и богини, владыки неба, земли, воли!
Широки ваши шаги на ладье миллионов лет рядом с вашим отцом Ра, чье сердце ликует, когда он видит ваше совершенство, ниспосылающее счастье стране Та-Мери… Он радуется, он молодеет, глядя, как вы велики в небесах и могущественны на земле, глядя, как вы даете воздух ноздрям, лишенным дыхания…
Его Величество прервал утреннюю молитву, отвлеченный каким-то шорохом. Поводив туда-сюда взглядом по комнате и не заметив ничего подозрительного, владыка чуток успокоился.
Надо же, до чего дошло. Уже в собственной спальне он не может себя чувствовать в полной безопасности.
После недавнего случая с наглым вторжением в личные покои государя этого выскочки Джеди, посмевшего притащить с собой пустынного льва, чуть не испугавшего царя, повелитель провел серьезную работу со своей гвардией. Все виновные в нарушении спокойствия хозяина Обеих Земель понесли заслуженную кару. Караульные — отправлены на корм священным крокодилам, их десятник — замурован живьем вместе с мумией новопреставленного быка Аписа, чтобы охранять покой усопшего бога.
Легче всех отделался начальник дворцовой стражи. Ему попросту отрубили голову,
Принц Хафра, возглавляющий гвардию, был серьезно предупрежден, что буде впредь случится что-нибудь в таком роде, то фараон забудет о своих отцовских чувствах и сурово покарает нерадивого подданного. Сын ничего не ответил, только по обыкновению по-волчьи сверкнул глазами, тут же опустив их долу.
Да уж, наградили его боги сыновьями! Один спит и видит, как бы заграбастать в свои жадные лапы кусок пожирнее. Двое старших так и вовсе никчемны. Джедефхор все больше со жрецами о божественной мудрости беседует, увлекается всякими сказками да диковинками. Джедефра месяцами на болотах пропадает, охотясь на уток и гиппопотамов.
Ну почему так, небесный отец Ра-Атум? Нет бы собрать в одном человеке понемногу от каждого из трех его отпрысков: отвагу Джедефра, мудрость и рассудительность Джедефхора, склонность к накопительству Хафры — вот бы достойный наследник трона Земли Возлюбленной получился!
Мечты, мечты…
— Я ваш сын, о великие боги, сотворенный вашими руками. Вы меня сделали властелином. Вы сотворили для меня совершенство на земле. Я исполняю свой долг с миром. Сердце мое без устали ищет, что сделать нужного и полезного для ваших святилищ…
Вот это точно. Не далее как вчера приказал отправить в храм Птаха два таланта золота, две повозки хлеба, сто кувшинов пива и десять лепешек ладана. Убаоне — Великий начальник Мастеров — был доволен. Восхвалял до небес щедрость фараона, жизнь, здоровье, сила. Это, конечно, правильно. Но ведь государь всего лишь расплатился со своим старым другом и верным слугой за небольшое одолжение.
Верховный жрец Птаха приструнил-таки Ратаммасха и заставил его написать для Аиды гороскоп, угодный Его Величеству. Напрасно тот отнекивался, ссылаясь на грозные предзнаменования. Дескать, явился к нему в ночи сам бог Упуат и изрек, что задуманное фараоном деяние неугодно великим нетеру. Владыке нельзя восходить на ложе вместе с иноземной принцессой. Иначе его ожидает великое потрясение.
