Илья Варшавский - Под ногами Земля (Сборник фантастики)
Чувствовалось, что все его жизненные планы выполняются с неукоснительной последовательностью.
— Мировая сенсация! — обратился корреспондент к Дирантовичу. — Сын против отца! Ничего не пощадил, камня на камне не оставил. Вы могли бы прокомментировать это событие?
— Что ж тут комментировать? Академик Пральников был настоящим ученым. Я уверен, что, появись у него в то время хоть малейшая тень сомнения, он бы поступил точно так же. Но не нужно забывать, что доклад, который мы сейчас слышали, построен на очень оригинальной интерпретации новейших экспериментальных данных, и нужен был незаурядный талант Андрея Пральникова, чтобы…
— Положить самого себя на обе лопатки, — пробормотал Лукомский.
Корреспондент обернулся к нему:
— Значит, слухи, которые ходили в свое время, имеют какие-то основания?
— Какие слухи?
— Насчет несколько необычных обстоятельств появления на свет Андрея Пральникова.
— Чепуха! — сказал Дирантович. — Никаких оснований под собой ваши слухи не имеют. Мы все появляемся на свет э… весьма тривиальным образом.
— Но что же могло заставить молодого Пральникова взяться именно за эту работу? Ведь, что ни говори, роль отцеубийцы… К тому же, честно говоря, меня поразил резкий, я бы даже сказал, враждебный тон доклада.
— Не знаю. Тут уже чисто психологическая задача, а я, как известно, всего лишь физик.
— А вы как думаете?
— Вера в невозможное, — ответил Лукомский.
— Извините, не понял.
— Боюсь, что не сумею разъяснить.
— И разъяснять нечего, — авторитетно изрек Фетюков. — Почитайте Фрейда. Эдипов комплекс.
Дирантович улыбнулся, но ничего не сказал.
ЭпилогПисьмо заслуженного деятеля науки профессора В. Ф. Черемшинова вице-президенту Академии наук А. Н. Дирантовичу
Глубокоуважаемый Арсений Николаевич!Я должен выполнить последнюю волю Никанора Павловича Смарыги и сообщить Вам некоторые дополнительные сведения о проведенном эксперименте. Надеюсь, Вы меня правильно поймете и не будете в претензии за то, что в течение двадцати трех лет я хранил по этому поводу молчание.
В тот день, когда Н. Ф. Земцовой должны были сделать пересадку, у лаборантки, ехавшей из лаборатории в больницу, украли в трамвае сумочку, в которой находился препарат клеток академика Пральникова.
Семена Ильича к тому времени уже кремировали.
Трудно передать отчаяние Никанора Павловича. Ведь этот эксперимент был завершением работы, на которую он потратил всю свою жизнь. Вы знаете, с каким трудом ему удалось добиться разрешения провести такой опыт на человеке. Смарыга прекрасно понимал, что, если бы не ореол, окружавший имя академика Пральникова, ему бы пришлось еще долго ждать подходящего случая.
Мы приняли решение сообща, пойдя, если хотите, на научный подлог. Мне трудно определить истинные границы этого термина в данном случае.
Опыт был поставлен, причем в качестве донора выбран сторож, работавший в лаборатории Смарыги. У него была та же пигментация волос, что и у академика Пральникова.
Таким образом, в сыне Земцовой воплощен не всемирно известный ученый Пральников, а Василий Кузьмич Лягин, умерший десять лет назад от пневмонии.
Думаю, что от этой замены эксперимент Смарыги не потерял огромного научно-познавательного значения, каким, по моему мнению, он несомненно обладает. По существу, решалась все та же задача: наследственность и среда, но в еще более строгих начальных условиях. Мы предоставили ни в чем не примечательному человеку возможность проявить дарования, может быть скрытые в каждом из нас. Поэтому мы решили хранить все в тайне до выяснения результатов эксперимента.
К сожалению, Никанор Павлович уже никогда не узнает, чем он кончился. Что же касается меня, то я вполне удовлетворен.
Можете судить о моем поступке, как Вам угодно, но вины своей я тут не вижу.
Ваш покорный слуга
В. ЧеремшиновФАНТАСТИКА ВТОРГАЕТСЯ В ДЕТЕКТИВ
Инспектор отдела полезных ископаемых
Часть первая
Джек Клинч прибыл в Космополис инкогнито. Поэтому его раздражало, что все, начиная со стюардесс и кончая дежурной в отеле, глядели на него с нескрываемым любопытством. Впрочем, это было в порядке вещей. Его двухметровый рост, рыжая шевелюра и пушистые рыжие усы всегда вызывали повышенный интерес, особенно у женщин. Нельзя сказать, чтобы сам Клинч был равнодушен к прекрасному полу, однако сейчас он предпочел бы на время быть обладателем менее броской внешности. Но не сбривать же из-за этого усы, взращенные с такой заботливостью!
Номер в отеле был заказан на имя Юджина Коннели, инженера из Лондона, поэтому Клинч кроме маленького чемодана захватил еще и объемистый портфель из буйволовой кожи, снабженный множеством застежек.
Портфель был пуст, так же как и сафьяновый бумажник, хранящийся во внутреннем кармане темно-серого пиджака, сшитого одним из лучших портных Англии. На оплату костюма ушла большая часть полученного аванса. Не то чтобы Клинч был так уж беден, но последний год в делах ощущался застой, а жить он привык широко, ни в чем себе не отказывая.
— Пожалуйста, мистер Коннели! — Дежурная протянула ему ключ от номера. — Куда послать за вашим багажом?
— Не беспокойтесь. Я всего на несколько дней.
Клинч проследовал за боем, подхватившим чемодан и портфель.
Он придирчиво осмотрел апартаменты люкс, состоящие из спальни, кабинета и гостиной. Профессия частного детектива сводила Клинча с самыми различными людьми, но он терпеть не мог скаредных клиентов. Что ж, на этот раз, кажется, все в порядке.
— Вам ничего не нужно, сэр?
— Нет, можете идти.
Клинч вынул из кармана брюк несколько монет.
— Благодарю вас, сэр! Бар на втором этаже, ресторан — на первом. Если захотите обед в номер, позвоните в этот звонок.
— Хорошо.
— Помочь вам разложить вещи?
— Не нужно, я сам.
Клинч подождал, пока за боем закрылась дверь, достал из чемодана белье и начал наполнять ванну.
Через час, отдохнувший и свежевыбритый, он спустился в бар.
Там еще было мало народа. В углу за столиком трое парней со значками пилотов КОСМОЮНЕСКО пили виски в компании трех юных дев, да у стойки дремал какой-то тип в поношенном твидовом пиджаке и мятых брюках. На носу у него красовались огромные круглые очки.
Одна из девиц изумленно уставилась на Клинча.
— Милый, — обратилась она к своему кавалеру, — в следующий раз привези мне откуда-нибудь такое диво, ладно?
— Привезу, — кивнул тот. — Обязательно привезу, еще почище, с усами до самого пола.
Клинч вспыхнул. Больше всего он не терпел насмешек над своей внешностью.
Однако ввязываться в скандал сейчас ему не было никакого резона. Одарив подвыпившую компанию презрительным взглядом, он подошел к стойке:
— Двойное мартини! Только вместо маслины положите туда кусочек лакричного корня.
Бармен озадаченно взглянул на него:
— Вы совершенно правы, сэр… но…
— Ладно! Нет лакрицы, положите гвоздику.
— Сию минуту, сэр!
Дремавший у стойки очкарик приоткрыл один глаз:
— А я тебя где-то видел, парень! Не могу вспомнить — где. А ну-ка повернись!
Он положил руку на плечо Клинча. Тот, не поворачиваясь, сжал двумя пальцами его локоть, и очкарик взвыл от боли.
— Ах, ты так?! Погоди, все равно дознаюсь, кто ты такой! Ведь у меня репортерская память.
Клинч залпом осушил свой стакан и встал.
— Советую тебе, дружок, не попадаться мне на глаза, а то всякое может случиться. Я ведь не всегда такой добрый, понял?
Он бросил на прилавок монету и гордо прошествовал к двери.
Встреча с клиентом была назначена на завтра, и Клинч решил пройтись, а заодно посмотреть здание, в котором эта встреча должна состояться. Одним из основных его правил была предварительная разведка местности.
Сорокаэтажное здание КОСМОЮНЕСКО, все из бетона и матового стекла, произвело на Клинча благоприятное впечатление. Такое учреждение не могло вызывать его по пустякам. Видимо, дело пахло солидным гонораром.
Поел он в маленьком кафе. Денег было в обрез, и приходилось экономить.
2— Пожалуйста, мистер Клинч, доктор Роу вас ждет. — Секретарша улыбнулась и предупредительно открыла дверь, обитую коричневой кожей.
Доктор С. Роу, директор отдела полезных ископаемых КОСМОЮНЕСКО, восседал за большим письменным столом, на котором, кроме нескольких разноцветных телефонов, ничего не было. Именно таким, чопорным, сухопарым, лет пятидесяти, с холодным взглядом выцветших голубых глаз, и представлял себе Клинч этого человека. Блистательная научная карьера и привычка повелевать всегда накладывают свой отпечаток.
В глубоком кожаном кресле, удаленном от стола на такую дистанцию, чтобы чувствовалась разница в общественном положении посетителя и хозяина кабинета, сидел старший инспектор Интерпола Вилли Шнайдер. Клинчу уже приходилось с ним встречаться.
