Макс Фрай - Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо
— Можем идти.
Всю дорогу сэр Шурф молчал. И только уже в квартале от Мохнатого Дома вдруг сказал:
— Я читал, что когда Заклятие Тайного Запрета накладывают, к примеру, на жителей целого города, перед внутренним взором возникают не лица всех горожан от мала до велика, а сам город — как он выглядит, скажем, с высоты птичьего полета. Получится, или нет — это скорее вопрос личного могущества, чем умения подробно и в деталях вообразить город. Хотя и оно, разумеется, тоже необходимо. Именно поэтому я совершенно не представляю, как Магистру Чьйольве Майтохчи удалось наложить заклятие на весь Мир. Даже если отставить в сторону вопрос о могуществе, для начала ему пришлось бы выяснить, как выглядит Мир целиком. Это на какое же расстояние ему пришлось бы отойти? Невообразимо. Думаешь, это правда?
— Понятия не имею. Но мне так сказал человек, читавший его мемуары.
— Мемуары Чьйольве Майтохчи?! Быть того не может. Все серьезные исследователи эпохи правления Клакков совершенно уверены, что Лихой Ветер за всю жизнь ни слова не написал о себе.
— Исследователи — тоже люди. А людям, как любит говорить наш Куруш, свойственно часто ошибаться. С другой стороны, ты сам недавно сказал, что никто не знает, почему так быстро пресеклась традиция угуландского романа. И почему так больше и не возродилась — нигде, никогда. Заклятие Тайного Запрета хоть как-то объясняет этот факт. Но лучше, если ты услышишь все это не от меня. А от гораздо более осведомленного собеседника.
С этими словами я открыл дверь своего дома. В коридоре было темно и так тихо, словно звуки тоже отправились спать.
— Мы идем в твой подвал? — удивился Шурф. — Даже любопытно, что за тайны могут ждать меня в месте, которое я изучил лучше, чем собственную спальню.
— Например, тайна Незримой Библиотеки, — небрежно сказал я.
И скорее почувствовал, чем услышал, как замедлилось его дыхание.
— Слушай, — с видимым трудом произнес он на выдохе. — Все это как-то слишком.
— Полностью с тобой согласен, — кивнул я, отодвигая щеколду.
— Ну, и?.. — требовательно спросил Лонли-Локли, озираясь по сторонам.
Он не сказал, что сделает со мной, если выяснится, что все это был розыгрыш. Но мне вполне хватило того, что я об этом подумал. Весело же будет, если ни один призрак не выйдет нам навстречу. Мало ли, что приглашали. Кто угодно может передумать.
Однако Гюлли Ультеой все-таки возник перед нами. Сэр Шурф, похоже, вообще не обратил внимания, кто перед ним — призрак, или живой человек. Коротко спросил:
— Незримая Библиотека существует?
— И я один из ее хранителей, — ответил библиотекарь, вежливо прикрывая глаза сияющей ладонью. — Вижу вас как наяву. Счастлив назвать свое имя: Гюлли Ультеой.
В первый и, думаю, последний раз в жизни я стал свидетелем невероятного события: Шурф Лонли-Локли не ответил на учтивое приветствие ни словом, ни жестом. Только снова вдохнул. А потом выдохнул. По моим ощущениям, это заняло полчаса, не меньше. Призрак терпеливо ждал. Я тоже ждал, но гораздо менее терпеливо. Вконец извелся, если называть вещи своими именами.
— Макс, — наконец сказал мой друг, — правильно ли я понимаю происходящее? Ты хотел рассказать мне о Незримой Библиотеке, но опасался, что я могу причинить ей вред? Незримой Библиотеке и ее хранителям? Я?!
— Ну да. Теперь понимаешь, почему я тебя расспрашивал? Про очередь за разрешением, и вообще… Ты что, сердишься?
— Разумеется, нет, — вздохнул он. — Как я могу на тебя сердиться? Тем более, сейчас. Просто пытаюсь понять, с кем ты был знаком все эти годы, думая, будто имеешь дело со мной? Этот человек мне, похоже, очень не нравится.
— А меня, представь себе, вполне устраивал, — усмехнулся я. — Ты — это ты, точка. Причем вне зависимости от того, за кого я тебя принимаю. Согласись, вполне логично было предположить, что ты, как служитель закона и большой любитель играть по правилам, сразу вспомнишь, что призракам запрещено находиться на территории столицы Соединенного Королевства.
— Ты совсем не знаешь ни меня, ни, кстати, законов, — печально сказал Лонли-Локли. — В противном случае, ты бы, во-первых, понимал, что я не способен причинить вред библиотеке. Не только Незримой, вообще никакой. Это было совершенно невозможно даже в те времена, когда меня называли Безумным Рыбником. А моя нынешняя личность имеет надо мной гораздо меньшую власть.
Похоже, Заклятие Тайного Запрета действует на всю катушку, подумал я. Вот как это, оказывается, выглядит: «я не способен причинить вред библиотеке», — и все, вопрос закрыт.
— А если бы ты дал себе труд хоть немного изучить законы, — добавил сэр Шурф, — ты бы знал, что беспокоиться вообще не о чем. Мохнатый Дом — не твоя частная квартира, а официальная резиденция царя народа Хенха. Я знаю, что процесс присоединения Пустых Земель к Соединенному Королевству уже идет полным ходом. Но формально твое правление еще не закончено. Следовательно, этот дом является территорией иностранного государства. Ну, в данном случае, не государства, а независимого племени, но это ничего не меняет. Причем, заметь, на этой территории твоя воля — единственный закон. Даже будь я злостным разрушителем книгохранилищ и непримиримым борцом с привидениями, каким ты, похоже, меня считаешь, мне пришлось бы подчиниться закону и оставить все как есть.
— Ну ни хрена себе, — опешил я. — То есть, я могу под завязку забить свой подвал мятежными Магистрами, и мне слова никто не скажет?!
— Ну почему же. Слов тебе скажут немало, в этом я не сомневаюсь. Потому что единственный законный способ арестовать обитателей Мохнатого Дома — уговорить тебя их выдать. Уговорить, но не заставить, заметь.
— Потрясающая новость, — сказал Гюлли Ультеой. — Выходит, мы здесь в полной безопасности?
— В полнейшей, — заверил его Шурф. — Судя по тому, что сэр Макс, от которого она целиком зависит, даже меня сюда не хотел пускать, пока я не подсказал ему наложить на меня соответствующее заклятие. Чтобы я при всем желании не проболтался.
— Какое из них? — встревожился призрак. — Надеюсь, не…
— Самое безопасное, какое только можно придумать, — сказал я. — Заклятие Тайного Запрета. Вовремя вы мне про него рассказали! А то этот герой был совсем не прочь рискнуть жизнью. И за это его, как я понимаю, теперь ждет неслыханная награда. А я вас, пожалуй, оставлю. Очень устал.
— Макс, — сказал мне вслед Лонли-Локли. — Ты даже не представляешь, что для меня сделал. Это, в некотором смысле, гораздо больше, чем просто спасти жизнь. Все равно что подарить еще одну. Не знаю, как объяснить…
— Не надо ничего объяснять. Думаю, я все-таки примерно представляю, что натворил, — усмехнулся я. — Вон, руки до сих пор трясутся… Только не вздумай объявлять, что теперь ты мой вечный должник. Мне такие глупости слушать вредно, потому что в глубине моей души все еще жив дурак, которому они очень приятны. Понимаешь?
— Понимаю, — серьезно согласился он. — Тем не менее, так оно и есть.
— Никаких долгов, — твердо сказал я. — Я просто восстановил справедливость. Эта тайна с самого начала ждала тебя, а не меня. Наш добрый библиотекарь долго наблюдал за тобой и, я уверен, рано или поздно вышел бы познакомиться. Но тут появился я, принялся сетовать, что не могу найти ни одной стоящей книги, и сэр Гюлли Ультеой был вынужден прийти мне на помощь. Так все и открылось. Я же очень везучий, ты знаешь.
— И я тоже, поскольку связался с тобой, — откликнулся сэр Шурф. — Я это запомнил.
— Пожалуйста, в первую очередь дайте ему почитать мемуары Чьйольве Майтохчи, — попросил я библиотекаря. — И еще записки Хебульриха Укумбийского. И расскажите все, что рассказывали мне. Потому что больше всего на свете я хочу обсудить с сэром Шурфом Миры Мертвого Морока. Ради этого, можно сказать, все и затеял.
— Мемуары Чьйольве Майтохчи, — эхом повторил Лонли-Локли. — Записки Хебульриха Укумбийского. Неужели эти книги действительно существуют? И… мне их сейчас дадут?
На секунду мне показалось, что он сейчас грохнется в обморок. Но обошлось. Все-таки это был железный сэр Шурф, способный устоять на ногах в любую бурю. Человек, знающий его не так хорошо, как я, ни за что не заметил бы, что у него снова кружится голова.
Я оставил его в подвале, можно сказать, на пороге рая, а сам отправился на третий этаж. Не раздеваясь, как пьяный, рухнул на постель и спал без сновидений, сладко и очень долго, то есть, целых три с половиной часа, пока в моем сознании не загремел жизнерадостный вопрос Господина Почтеннейшего Начальника: «Эй, сэр Макс, ты еще дрыхнешь?»
И ведь убить его совершенно невозможно. Сколько народу уже пробовало, ни у кого не вышло. Куда уж мне.
«Что-то стряслось? — спросил я. — Или просто очередное совещание затеяли?»
