Terry Pratchett - Роковая музыка (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)
– Извини за опоздание, – сказал Золто. – Никак не могли найти твой офис.
Достабль широко раскинул руки.
– Вот он, мой офис! – экспансивно воскликнул он. – Вся Саторская площадь! Тысячи квадратных футов! Превосходные коммуникации! Проходное место! А ну-ка, примерьте. – Он открыл один из мешков. – Размеры пришлось брать наугад.
Футболки были черными, из дешевого хлопка. Размер одной из них был XXXL.
– «Рок-Группа», – медленно прочитал надпись Утес. – Это – мы, да?
– А зачем они нам? – не понял Золто. – Мы и так знаем, кто мы такие.
– Реклама, – объяснил Достабль. – В общем, доверьтесь мне. – Он сунул в рот коричневый цилиндрик и поджег его. – Сегодня вечером наденьте то, что я вам принес. Я договорился о выступлении!
– Правда? – не поверил Бадди.
– Как и обещал.
– Ты нас только спросил, не хотим ли мы поиграть в отличном месте, – возразил Золто. – А мы ответили, что хотим.
– А там есть ливрея? – спросил Утес. Достабль начал заново:
– Огромный зал, масса публики! А кроме того, вы получите… – Он оглядел их открытые, доверчивые лица. – Десять долларов, а это больше ставки Гильдии! Ну, что скажете?
Лицо Золто расплылось в широченной улыбке.
– Каждый?
Достабль еще раз оценивающе оглядел их.
– Э-э… нет, – ответил он. – Десять долларов на всех. Подумайте сами, нужно ведь, чтобы вас заметили.
– Опять это слово, – простонал Утес. – Гильдия Музыкантов нас тоже заметит.
– Но не там, – уверил Достабль. – Гарантирую.
– Да где же это? – не выдержал Золто.
– Готовы к приятным новостям?
Музыканты дружно кивнули. Достабль просиял и выдохнул облако жирного дыма.
– В «Каверне»!
А ритм все продолжался… И, разумеется, мутировал…
Гортлик и Молотурк были песенниками и полноправными членами Гильдии Музыкантов. Они прославились тем, что сочиняли гномьи песни на все случаи жизни.
Некоторые уверяют, будто бы сочинять гномьи песни совсем не сложно, главное – знать, как пишется слово «золото», но этот подход слишком циничен. Большинство гномьих песен[19] состоят из единственного слова «золото», но ведь есть еще интонация. В гномьем языке имеются тысячи слов, которые означают «золото», но используются только в исключительных случаях, например когда гномы видят золото, им не принадлежащее. У Гортлика и Молотурка была небольшая комнатка на аллее Латунных Шлемов. Там за наковальней они и сочинили все свои самые популярные песни для сопровождения горных работ.
– Горт?
– М-м?
– Что ты скажешь вот на это?
Молотурк откашлялся:
Я подлый и крутой, и я подлый и крутой, и
Я подлый и крутой, и я подлый и крутой, и
Я с друзьями подвалю к тебе,
Угрожающе повернув шляпы козырьками назад!
Йо!
Гортлик задумчиво пожевал конец рукоятки своего композиторского молотка.
– А хороший ритм, – признал он, – но над текстом надо еще поработать.
– Имеешь в виду – вставить побольше «золото, золото, золото»?
– Ага. Как думаешь ее назвать?
– Э-э… Крыс-музыкой…
– Почему?
Молотурк выглядел несколько озадаченным.
– Не знаю, – пожал плечами он. – Просто пришла в голову такая мысль, и все.
Гортлик согласно кивнул. Гномы были норным народом. Он знал, что им нравится, а что нет.
– Настоящая музыка должна отдавать норным запахом, мы – люди нор, мы вместе!
– Успокойтесь, успокойтесь, – сказал Достабль. – Это лучшее место в Анк-Морпорке. Не вижу, в чем проблема…
– В «Каверне»! – завопил Золто. – Ею владеет тролль Хризопраз, вот в чем проблема!
– Говорят, он – крестный отец всей Брекчии, – сказал Утес.
– Ну-ну, это еще не доказано…
– Сложно что-то доказать, если в твоей голове пробили дыру и засунули в нее твои же ноги!
– Не стоит относиться к нему с таким предубеждением только потому, что он – тролль.
– Я сам тролль! Поэтому я могу относиться к троллям с предубеждением, понял? Хризопраз тот еще бугор! Говорят, когда нашли банду Де Бриза, ни у кого не было зубов…
– Что это за «Каверна»? – встрял Бадди.
– Троллье заведение, – ответил Утес. – А еще говорят…
– Все будет чудесно! – воскликнул Достабль. – Не понимаю, чего так волноваться?!
– К тому же там притон азартных игр![20]
– Зато Гильдия Музыкантов туда носа не сунет, – напомнил Достабль. – Это ради вашего же блага.
– И ты будешь рассказывать, что мне на благо, а что – нет? – заорал Золто. – Это я и сам знаю! Ради собственного блага я не должен соваться в притон, где кишмя кишат тролли!
– В «Барабане» в тебя бросались топорами, – резонно заметил Достабль.
– Да, но только для хохмы. И они не целились.
– Как бы там ни было, – сказал Утес, – туда ходят только тролли и всякие глупые юнцы, которые думают, что это круто – выпить в тролльем баре. Настоящей публики там не будет.
Достабль постучал пальцем по переносице.
– Вы играете, – ответил он, – а я обеспечиваю публику. Это – моя забота.
– В тамошние двери я не пролезу! – привел Золто еще один довод.
– Но там огромные двери, – возразил Достабль.
– А для меня они слишком малы, потому что, если вы попытаетесь меня туда затащить, придется тащить и всю улицу, так крепко я в нее вцеплюсь!
– Проявите хоть немного благоразумия…
– Нет! – заорал Золто. – И я кричу за нас троих!
Гитара взвыла.
Бадди быстро схватил ее и сыграл пару аккордов, которые, похоже, ее успокоили.
– А мне кажется, – сказал он, – ей эта затея… нравится.
– Ей нравится… – пробормотал Золто, немного придя в себя. – Ну и ну! Тебе известно, что делают с забредшими в «Каверну» гномами?
– Нам нужны деньги, и я думаю, что хуже, чем поступила бы с нами Гильдия Музыкантов, играй мы в каком другом месте, с нами никто не поступит, – пожал плечами Бадди. – Кроме того, мы должны играть.
Они уставились друг на друга.
– Значит, договорились, – довольно сказал Достабль, выпустив пару дымовых колец. – А сейчас, ребята, вам стоит найти местечко поспокойнее, где вы проведете остаток дня и отдохнете.
– Тут ты прав, – согласился Утес. – Никогда не думал, что придется все время таскать эти камни…
Достабль поднял палец.
– Я и об этом позаботился. Вы не должны растрачивать свой талант на переноску тяжестей, сказал я себе и нанял помощника. Очень дешевого, всего за доллар в день. Его плату я удержу из вашего гонорара, так что волноваться не о чем. Познакомьтесь с Асфальтом.
– С кем? – не понял Бадди.
– Это я, – отозвался один из мешков рядом с Достаблем.
Мешок приоткрылся и оказался совсем не мешком, а… какой-то сплющенной… ходячей кучей…
У Бадди на глаза аж слезы навернулись. Асфальт выглядел настоящим троллем, за исключением того, что ростом был ниже гнома. Ниже – но не меньше. Недостаток роста Асфальт сполна компенсировал шириной и запахом.
– А почему, – спросил Утес, – он такой маленький?
– На меня сел слон, – мрачновато произнес Асфальт.
Золто громко высморкался.
– Только сел?
Асфальт уже был облачен в футболку с надписью «Рок-Группа». Она туго натягивалась на его широкой груди и волочилась по земле.
– Асфальт будет о вас заботиться, – сказал Достабль. – Он знает о шоу-бизнесе буквально все.
– Со мной вам нечего бояться, – широко улыбнулся Асфальт. – Со всеми работал, везде был, всем занимался.
– Можно пойти в Палисадники, – предложил Утес. – Когда в Университете выходной, там никого не бывает.
– Отлично, – поддержал Достабль. – Ну а мне еще многое нужно организовать. Увидимся вечером. В «Каверне». Ровно в семь.
Он быстро удалился.
– Знаешь, что мне показалось в нем самым странным? – спросил Золто.
– Что?
– Что он курил эту свою сосиску.
Асфальт схватил мешок Утеса и легко забросил его на плечо.
– Пошли, босс.
– На тебя сел слон? – уточнил Бадди, пока они шли по площади.
– Ага. В цирке, – ответил Асфальт. – Я убирал за ними навоз.
– Поэтому ты и стал таким?
– Неа. Таким я стал, после того как слон сел на меня четыре раза, – объяснил низкий плоский тролль. – Сам не знаю, и что это ему в голову взбрело. Я стоял себе спокойненько, убирал за ним, потом вдруг раз – и все потемнело, а потом еще раз – и потемнело, а потом…
– Я бы после первого же раза смотался, – заметил Золто.
– Не-а, – ответил Асфальт с довольной улыбкой. – Не мог я так поступить. Шоу-бизнес – это мое призвание.
Тупс уставился на сколоченное ими устройство.
– Я сам ничего не понимаю, – признался он. – Но, похоже… мы можем поймать ее струнами, а потом заставить струны играть музыку снова. Это как иконограф, только для звука.
Струну они поместили в резонирующий ящик. Он снова и снова проиграл одни и те же двенадцать тактов.
