Сергей Мусаниф - Древнее китайское проклятие
Чмо в сером балахоне. Никак меня в покое не оставит. Чего ему от меня надо? Арду я ему спас? Спас. Прелесть у Саурона из-под носа увел? Увел. Так и оставил бы старого бедного Горлума в покое.
Хорошо, хоть эльфов тут нет, чтобы он их по моему следу пустил. От эльфа в лесу трудно спрятаться, они на это дело шибко натасканные. Как собаки охотничьи. Кобели, одно слово.
Глава двадцатая. ЖИВЕЕ ВСЕХ ЖИВЫХ
Герман
Роман трансгрессировал меня прямо в мою контору, так что в Москве я возник аккурат на своем рабочем месте, чем несказанно удивил восседающего на стуле для клиентов Бориса.
– Клево, – сказал Борис, узрев результаты трансгрессии. – Через стену, что ли, просочился?
– Почти. А вы как здесь? Тоже через стену просочились?
– Так дверь незаперта была, – соврал Борис. А я прекрасно помнил, что, когда мы с Гермесом направились в бильярдную, дверь я запирал.
– Какими судьбами здесь? – спросил я, делая вид, что верю. – Еще пропал кто-нибудь?
– Не, – заявил Борис. – Если кто и пропал, то это уж не по вашей части. Я насчет Юрика.
– А что с Юриком?
– Вот именно, – сказал он. – Что с Юриком? Что с ним теперь делать, типа?
– Что хотите!
– А вы разобрались, чего с ним стряслось?
– Его душа была сверхъестественным образом возвращена в мертвое тело, – ответил я. – Так что это на самом деле ваш Юрик, который некоторым образом воскрес, хотя это и не совсем верный термин. Он не находится ни под чьим контролем и полностью отвечает за свои действия. Опасности для окружающих не представляет. То есть никакой особой опасности, помимо той, которую он представлял, еще будучи живым.
– Это ты сейчас на что намекаешь?
– Ни на что, – парировал я.
– Слышь, так чего нам с ним делать?
– Что хотите, – повторил я. – Полагаю, вам надо спросить об этом у самого Юрика. Наиболее гуманным для него выходом была бы повторная смерть. Все равно его тело долго не протянет.
– Вот именно, – сказал Борис. – Он же, типа, разлагается на ходу. И запах от него тот еще. Только как его теперь грохнуть? Он же все равно мертвый.
– Полагаю, лучше всего сжечь, – предложил я. – Тогда уж наверняка подействует. Только не забудьте спросить самого Юрика.
– Спросим, не сомневайся, – сказал Борис, – Сколько мы вам должны? Ну, типа, за работу?
– Деньгами не возьму.
– А как? – насторожился Борис.
– Услуга мне от вас понадобится. Точнее, две.
– Фотография, адрес, привычки. Ну, типа, где бывает и всякое такое.
– Боюсь, что вы меня не так поняли, – сказал я. – Во-первых, я хочу, чтобы вы купили парочку живых свиней.
– На фига?
– В жертву принесете. Древнегреческому богу Гермесу. Гермесу Трисмегистусу.
– Это как?
Я объяснил, что надо сделать.
– Остальное – на шашлык. Но жертву – обязательно. Увижу Гермеса, спрошу.
– Да принесем, базара нет, – сказал Борис. – Еще что?
– Надо дежурство установить. На пару дней.
– Охранять кого-то? Не совсем наш… профиль, но сделаем. Кого?
– Ленина.
– Странный ты тип, – ошарашенно пробормотал Борис. – В офисе своем из воздуха появляешься, жертвы каким-то древним идолам приносишь, теперь еще Ленина охранять хочешь. Чего ему сделается, Ленину? Семьдесят лет пролежал и еще столько же пролежит.
– Есть мнение, что не пролежит, – намекнул я. – Сопрут его, как Юрика вашего.
– О! Так ты нас наведешь на того хмыря, который над Юриком такое учинил? Так бы сразу и сказал. Это не мы тебе, это ты нам услугу окажешь.
– Если парень появится, ничего с ним сделать не пытайтесь, – предупредил я. – Он опасен, опаснее, чем вы думаете. Вам с ним не совладать. Лучше сразу мне позвоните.
Вообще-то, я и так собирался там быть, но лучше уж перестраховаться.
– Ладно, разберемся, – сказал Борис. – Кстати, я смотрю, ты тут над интерьером поработать решил?
– Гости заходили, – пробормотал я. Надо позвонить кому-нибудь, пусть наведут порядок. Самому этим заниматься времени нет. – У вас знакомых дизайнеров нет?
– Полную красоту наведем, – уверил меня Борис. – Когда на дежурство у Мавзолея заступать?
– Позавчера.
На Красной площади движение автотранспорта запрещено, это все знают. Специальный пропуск в Кремль нужен, у меня такого пропуска не было.
Поэтому я перевел машину в невидимый режим еще на Мясницкой, а оттуда аккуратненько, объезжая прохожих, двинулся к Мавзолею.
Водить машину в Москве – это особое искусство. Одна поездка по центру города по количеству истраченных нервов и сожженного адреналина заткнет за пояс любой автомобильный симулятор. Попасть на нужный сигнал светофора, пропустить очередного народного избранника с мигалкой, не задавить пешеходов и увернуться от «чайника», выезжающего из какого-нибудь переулка, это будет почище, чем «Фауст» Гете.
А если твой автомобиль еще и невидим, то задача усложняется в десятки раз. Невидимую машину не пропускают вперед, ее не видят пешеходы и «чайники». Так что, когда я припарковался напротив усыпальницы вождя мирового пролетариата, с меня семь потов сошло. Проще было трансгрессировать прямо в Мавзолей.
А ждать где? За спиной у почетного караула?
Машину трансгрессировать я не решился. Может, я и двенадцатый, но силы поберечь надо, а «девятка», между прочим, тонну весит.
Я запасся термосом с кофе, свертком бутербродов и тетрадкой, в которой записывал данные в то время, когда нельзя было пользоваться ноутбуком.
Ждать предстояло долго. В оптимальном варианте – до утра.
Телефон, выданный мне Романом, лежал во внутреннем кармане куртки во избежание потери. Меня так и подмывало вдавить в корпус единственную кнопку и послушать, кто на другом конце линии скажет «алло», но это было бы ребячеством. Роман предупредил, что этот человек компетентен в решении таких вопросов, значит, так оно и есть.
Таких вопросов, хмыкнул я. Давайте называть вещи своими именами. Компетентен в убийстве магов, входящих в первую десятку мирового рейтинга. Серьезный, должно быть, парень.
Я открутил крышку термоса и налил в нее кофе. Кофе был растворимым, но в данной ситуации сойдет и он.
Каким образом посредственный маг Костя Федотов, самолично провозгласивший себя Темным Лордом, сумел прыгнуть на восьмую строчку самого беспристрастного из всех рейтингов?
Этот вопрос интересовал Романа, интересовал он и меня. И чем я заслужил свое собственное продвижение в вышеозначенном рейтинге? Во имя чего неизвестный маг отдал мне свою силу, заплатив за это своей жизнью? Ведь от меня даже не требуют, чтобы я схватился с Федотом. Нужно всего только позвонить и вызвать специалиста.
Странно.
Лестно стать двенадцатым магом в мире. Наверное, я был бы горд, если бы мне удалось добиться такого успеха самостоятельно. А так, как это произошло в действительности… С подаренной кем-то мощью, которую я на данный момент не очень и ощущаю… Было какое-то неприятное чувство. Как будто я что-то украл, незаслуженно присвоил…
А меня даже спросить не удосужились.
Неужели надо быть двенадцатым магом в мире, чтобы позвонить и навести охотника на Федота? Неужели я не смог бы справиться с таким делом, обладая исключительно дарованными мне от природы способностями?
Напротив Мавзолея, метрах в пятидесяти от почетного караула стояли трое братков. Коротко стриженные, затянутые в кожу, они все время курили, время от времени разражаясь приступами гомерического смеха. Наверное, это люди Бориса.
Зачем я втянул его в эту историю, я и сам не понимал. Для подстраховки? Или чтобы разделить с ними ответственность?
Ладно, разберемся с парнем, собирающимся воскресить Ленина, а потом займемся поисками Федота.
«А если это и есть Федот», – молнией полыхнула внезапная мысль. Если Федот и есть тот самый маг, вступивший в преступный сговор с Призраком Коммунизма? Роман утверждает, что Федот в Москве. И в это время в Москве начинают происходить странные события. Что, если это звенья одной цепи?
Тогда можно убить одним выстрелом двух зайцев. И Ленина обратно не пустить, и Федота, на радость мудрецам из Шамбалы, ликвидировать. В книгах и фильмах только так и бывает. А бывает ли так в жизни?
Кто-то постучал чем-то твердым по стеклу.
– Непорядочек, гражданин, – сказал голос снаружи. – Здесь, между прочим, парковки нет.
– Э… – сказал я. Машина же невидима, и я вместе с ней. Как это гаишник меня засек? Ах, вот как… – Ну и шуточки у тебя, Гермес.
– Решил проведать, посмотреть, как ты несешь службу…
Сделаться невидимым в глазах бога гораздо сложнее, нежели в глазах простого смертного. Боги видят в гораздо более широком диапазоне.
– Заходи, – пригласил я. – Кофе будешь?
– Не откажусь, – согласился Гермес.
