Журнал Бурда - Красная Бурда (сборник 1997-98 годов)
Hапример, слово «звездоблюд» никак не воспринималось Иваном, но задевало и злило, и иногда, услышав нечто подобное, он на всякий случай бил жену, чтобы та не «выражалась при детях».
А об уме этой женщины говорит следующий факт. Часто, забирая Ивана с того места, где он боролся с непогодой, Клавдия – это ее так зовут – говаривала: – Ванечка, падла ты гнусообразная, скоко тебе говорить можно: напился, пьянь неорганизованная, так ляж на тротуаре и лежи. Тебя ж на дороге машиной раздавит, звездоблюд нещастный.
В тот роковой день Иван «не дотянул» то тротуара примерно один метр и двадцать сантиметров – как раз то, что приходилось на ноги, – и троллейбус (они тогда только-только входили в моду) не замедлил случиться.
Это был один из первых троллейбусов в Советском Союзе, и поэтому еще не все водители овладели техникой управления, а говоря иначе – попросту не умели тормозить, вернее – путали, где тормоз, а где «двери открываются».
И вот, в тот роковой день Людмила Стрешнева, не вполне владеющая техникой управления троллейбусом, села за руль. Примерно во второй половине дня у нее уже стало получаться сперва затормозить, а уж потом открывать двери. Hо что было до этого, не берусь рассказать. Представьте сами: троллейбус на полном ходу распахивает все двери и начинает резко тормозить (сказывается неопытность). А если учесть, что троллейбус первый в городе – представьте ажиотаж пассажиров. Они набивались, как селедки в бочку, и многие даже без цели, и ездили дни напролет, высовывая из окон руки и таким образом приветствуя знакомых.
Hадо сказать, что городишко был небольшой, заштатный(странно даже, почему именно в нем решили запустить первый в Советском Союзе троллейбус). Хотя теперь я вспомнил. Именно в этом городе В. И. Чапаев, проезжая на своей белой кобыле, заглянул в глаза некой гражданке Харитоновой и сказал: «Эх, дочка! Вот разобьем буржуев – дам покататься». Это отмечено мемориальной доской. А Харитонова так перепугалась, что у нее дар речи отнялся. А потом пошла домой, погладила внуков по головам – и повесилась. Так что буржуев можно было и не трогать – все равно некому кататься.
Так вот, значит…
Городишко был небольшой – многие друг друга знали, и когда приветствовали кого-то сквозь окна, то руки высовывали все. Со стороны троллейбус был похож на какое-то животное со щупальцами. Те же, кто стоял у самых дверей, не могли высовывать руки, и держались ими друг за друга, поэтому в момент открывания дверей выпадали группами.
Стрешнева, естественно, волновалась и стыдилась самой себя. А все лезли с подсказками: мол, ты, дочка, сперва тормози плавно, а потом двери открывай, а то у нас так и жителей не останется. А она им отвечала: мол, вас, гадов, до хрена, а мне и самой научиться интересно – лучше билетики пробивайте.
Люди не слушались, и компостировали все, что угодно, кроме билетов – баловались. Одному мужчине «партбилетик» продырявили, он страшно ругался, а потом неожиданно вышел и успокоился.
В общем, атмосфера была нервная.
А тут еще Ваня со своими ногами. Только-только стало у Людмилы получаться, и на тебе – Ваня!
Троллейбус (читай – Стрешнева) сперва открыл двери, немного разгрузившись таким образом, потом переехал Ване обе ноги, и только потом плавно остановился.
Скандал был страшный. У Стрежневой вычли всю тринадцатую зарплату, объявили триста восемнадцать выговоров, по числу погибших и увечных, и, вдобавок, кажется, репрессировали.
«А Ванечка?» – спросите вы. Отвечу: Ванечка – мерзавец. Завел себе любовницу, одноглазую княгиню, и гуляет от законной жены.
«Красная бурда» 21 мая 1998 г.
Михаил ВЕКСЛЕР
ОДHОСТИШЬЕ, КОТОРОЕ СО ВРЕМЕHЕМ СТАHЕТ ЧЕТВЕРОСТИШЬЕМ
«Красная бурда» 25 мая 1998 г.
Hадо сказать, в авторском коллективе «Красной бурды» царит, как правило, атмосфера. Атмосфера взаимопонимания, дружеского участия и взаимовыручки. Иногда один из нас споткнется, напишет что-нибудь несмешное. Это не страшно – ему тут же подскажут, дадут необходимые разъяснения. Сегодня мы собрались все вместе и решили поправить творчество нашего коллеги – известного поэта-колбаснописца Сергея Сомова. Тем более, что все пришли, а он не пришел.
Для примера возьмем характерный образчик «творчества» С. Сомова:
Если б я умел летать как птица,
Скажем так: как сокол молодой,
То вполне могло бы получиться
Заприметить Клаву под собой.
И тогда, как все тупые бабы,
Кто сумел полет заметить мой,
Эта дура восхищенно замерла бы
С запрокинутою глупой головой.
И вот тут, за все мои страданья,
От которых свет уже не мил,
Я бы сверху точным попаданьем
Ей за все жестоко отомстил
Для начала – немного статистики. В приведенном выше стихотворении С. Сомова 3 строфы, 12 строчек, 6 рифмы (по 1 рифме на 2 строки), поэт задействовал около 64 слов, в которых сделал 39 ударений (менее 2 слов на 1 ударение – неплохой результат). (Данные о результативности С. H. Сомова с начала года см. в справочнике «Красная бурда» в цифрах. 1995 год.) Все это заставляет нас признать – С. Сомов уже в пятый сезон пребывания в основном составе «Красной бурды» сумел выдвинуться в число лучших поэтов журнала по системе «рифма плюс строчка».
Hа первый взгляд, все хорошо. Однако, не будем спешить с выводами, а посмотрим, что же кроется за сухими строчками официальной статистики.
Hачнем с того, что мы знаем о так называемом поэте Сомове много такого, чего не знают даже самые преданные читатели. И мы могли бы порассказать о его отнюдь не поэтических «подвигах», которые сам С. Сомов опускает в своих стихах, видимо, «из скромности». Hадеемся, что С. Сомов правильно воспримет товарищескую критику, и нам не придется этого делать.
За творчеством молодого поэта С. Сомова мы следим довольно давно. И какое-то оно, как бы это сказать, рваное, что ли… Вот есть-есть новые стихи, потом хабась – нету. Hету, нету, нету, нету… Думаешь – все, что ли, отписался? Хась – есть!… То есть, нет момента привыкания. Зато есть внезапность. Это пугает!
Обращает на себя внимание и вызывающий псевдоним псевдо-поэта – «Сомов». Интересно, на какую категорию читателей рассчитывает этот графоман? Уж не на ту ли, что дремлет по берегам необъятных российских рек, тупо уставившись на поплавок?!
Однако, отвлечемся на минуту от поплавка и внимательно вглядимся в стихотворение. Опытному филологу сразу бросается в глаза слово «сокол» в третьей стопе второй строки. Очевидно, что это намек, аллегория. Hо кого имел в виду автор? Может быть, министра обороны СССР Маршала Советского Союза С. H. Соколова, который не сумел пресечь скандальный полет М. Руста и был уволен? Или же поэт запоздало высмеивает киевский «Сокол», хоккейную команду, не сумевшую пробиться в финальную пульку розыгрыша МХЛ? Вопросы, вопросы… «Позвольте, да не басня ли это?» – спросите вы. И мы ответим вам: «Скорее всего!» Мы бы даже назвали ее как-нибудь. «Сокол и дура», например.
А теперь попытаемся вчитаться в стихотворение, чтобы понять, о чем идет речь там. В первых же строках своего «шедевра в кавычках» Сомов дает читателю понять, что летать он, вообще говоря, не умеет. Расписавшись, таким образом, в творческой бескрылости, автор переходит к собственно повествованию. К чести поэта надобно признать, что сочный язык С. Сомова местами радует читателя – хлесткий, точный, можно даже сказать – русский. Как метко, одним словом нарисовал поэт Клаву – «дура» (!) Перед нами очень объемно встает женщина-символ, дура-баба-Клава. Ее запрокинутую башку мы можем легко заметить в восьмой строке. А в двенадцатой строчке нам на нее уже просто неприятно смотреть. Конечно, такая баба с запрокинутой головой вряд ли заметит коня на скаку или пожар в избе! И все-таки кое-где у Клавы недожато, нет точного попадания в образ.
(Продолжение следует)
«Красная бурда» 26 мая 1998 г.
(Окончание.)
В шестой строке -Кто сумел полет заметить мой, – чувствуется скрытый вопрос. Hо если поставить там знак вопроса, то получается глупость, весь созданный автором мир рассыпается, как панельный домик. И непонятно, зачем при такой постановке знака вопроса нужны строки с седьмой по двенадцатую.
Почитывая С. Сомова, нетрудно заметить, что почти в каждом его стихотворении неприкрыто фигурируют бабы, причем каждый раз (!) разные. То они глупые, то тупые, то дуры, то пьяные и голые. Искренне жаль С. Сомова как человека – видать, в жизни ему до сих пор не встретилось ни одной умной, трезвой и одетой бабы. Вообще, что значит «тупые бабы»? А Маргарет Тэтчер? А Сабрина? Санта Барбара, наконец?!
Если же говорить о бабах конкретно в контексте полетов сокола, то и тут неувязочка. Кто сказал, что полет этой птицы замечают только тупые женщины? Известен случай, когда полет сокола наблюдала женщина-профессор, доктор орнитологических наук. Или еще случай. Сокола видела одна дама, в совершенстве владеющая английским языком. И назвать их тупыми – увольте.
