Андрей Белянин - Казак в Аду
Вторая – оба пожилых молодожёна узнали про какую-то страшную опасность впереди, прыгнули в седло и унеслись приносить себя в жертву, дабы ребята смогли хотя бы нормально выспаться, а потом уж, если надо, найти и отомстить врагам за гибель наследников эльфийского трона! Тоже благородно, да?
Как видите, и то и другое несовершенно, хотя эти версии были признаны самыми стройными, остальные ещё более надуты, хромы и однобоки…
– Предлагаю не торчать тут в чистом поле, а строевым шагом выдвинуться прямо туда, куда отправились Миллавеллор и Нюниэль. Согласись, по-любому они же не в Аду поселиться собирались, а значит, знают дорогу в свой Арддурхоум.
– Таки что я могу сказать? По идее мне положено сомневаться, искать альтернативу и просить другой глобус, – мирно пожала плечиками Рахиль. – Но козе ясно, шо переход из Рая в Ад существует, и он не особо далеко, потому как наша толкиенутая парочка сюда как-то попала. Не говоря уже о летающих тарелках с пушистыми бесами на борту… Таки забираем хлеб, завтракаем на ходу и идём по следу? Тока я буду стройным Чингачгуком, а вы его другом, краеведом по кличке Кожаный Чулок. Мне с детства казалось, шо таки это оригинальное имя ему дали за обалдючие кожаные чулки в крупную сеточку, с кружевами и подтяжками! Я росла наивным ребёнком…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
О том, что кому-то важен факт завоевания женщины, кому-то сам процесс завоевания и лишь немногим сама женщина как личность…
Идти по единственной тропе, ориентируясь на чёткие отпечатки конских копыт в свежей золе, было действительно несложно даже для самого начинающего следопыта. Намолчавшаяся за ночь иудейка трещала не останавливаясь, как станковый пулемёт. Молодой человек осторожно поддерживал разговор, однако на самом деле в мозгу у него билась трезвая, но неприятная мысль – вот если они действительно дойдут до Рая, то ведь его-то уже туда не пустят… Он – проклятый. Однако это ведь не значит, что Рахиль обязана разделить его судьбу. Он решительно ускорил шаг, что бы ни было, его любимая девушка всегда достойна Рая, а там… увидим!
В конце концов, что такое семь лет, если она может регулярно забегать к нему в гости, а он поставит себе казачью хатку где-нибудь поближе к границе. Или вообще устроится младшим научным сотрудником на летающую тарелку, Док по-трезвому предлагал. Автоматически подняв взгляд к серому небу, задумчивый подъесаул лишний раз отметил отсутствие учёных-собутыльников и почему-то почувствовал себя из-за этого ещё более одиноким…
– Ванечка, шо вы так явно переживаете по этому дурацкому договору, – с убийственной точностью и нежностью влезла в его сокровенные мысли боевая израильская подруга. – Утешьтесь логикой – его нет! Просто нет, вы же ничего не подписали!
– Он здесь. – Бывший филолог, вздохнув, постучал себя пальцем по лбу. Будь звук долгий и гулкий – не так обидно, однако философской пустоты в казачьей голове явно не было.
Рахиль ещё раз погладила его по руке и, заглядывая в глаза, продолжила:
– И шо с того?! Кто куда вас прижучит, за какое место? За то, о чём вы подумали, без договору (или предоплаты…) никак нельзя! А где он есть? Как его можно пощупать руками и полюбоваться на ваш размашистый автограф? А без вашей закорючки на гербовой бумаге, в трёх экземплярах, с печатью от нотариуса, оно всё будет сплошная фикция! И не надо так много расходовать совесть…
– Но… он сдержал своё слово.
– Ой, я вас умоляю! А вы шо-нибудь слышали о законности юридических договоров, данных под явным односторонним давлением?!
О том неосторожном факте, что никакого «давления» не было и в помине, Иван сказать не успел – гневные оранжевые глаза зависли перед нашими героями, тускло полыхая на фоне сумрачного дня. Во мраке ночи они, конечно, светились куда как эффектнее…
– Вот мы и снова встрети… – Довершить многозначительное приветствие голосу не удалось.
Так он был просто заглушён длинной очередью «галила», прямо между глаз! Никакого вреда пули, разумеется, не причинили, но чисто психологически…
– Ты… чё, совсем дура, да?!
– Вы тут мою еврейку не обижайте, – наставительно сдвинул брови астраханский подъесаул. – Чай, она мне уже почти как родная, не на одном фронте вместе кровь проливали, в окопах вшей кормили, одну горбушку ели…
– Вшей?! – в непритворном ужасе взвыла чистоплотнейшая дочь Сиона, запуская пальцы в свои кудрявые локоны. – И вы мне о них молчали?! Я же сама вас за такой подарочек закопаю, негигиеничный вы казак!
– Рахиль, не заводись на пустом месте, это была фигура речи. Образно выражаясь, литературная игра…
– А-а… то есть вы на меня так интеллектуально пошутили? Таки предупреждаю, ещё один раз вы строите свой юмор намёками инфекционных или (вообще убью!) венерических заболеваний, и я…
– Эй! Ау! Алле! Цигель, цигель! Мы тут ничего не забыли?! – опомнившись, вклинился демон. – Меня, например? Вы ведь до сих пор в Аду, между прочим…
Наша скандальная парочка вынужденно согласилась. Не то чтобы они испугались, какое там… Когда вас постоянно чем-то пугают, то чувство страха становится управляемым и экономным. Бесцельно расходовать его по нескольку раз на один и тот же объект уже бессмысленно и даже не по-хозяйски. Испугались один раз – довольно, прибережём дрожь в коленях, холод в пузе и сердце в пятках для следующего случая. Благо здесь, в Аду, малоприятные сюрпризы ждали их практически на каждом шагу…
– Ну вот, теперь молчите и слушайте. Мне надоело гоняться за вами по всей вверенной мне территории и вечно исправлять всё, что вы тут у меня наворотили. В конце концов, я легко мог бы (и могу!) избавиться от вас физически прямо сейчас, но не делаю этого. А почему? Да потому, что, во-первых, так неинтересно, а во-вторых, у нас тоже есть своё начальство, и мне тоже надо сдавать ежеквартальные отчёты. Предлагаю обойтись без насилия и шантажа, но оформить всё к нашей обшей выгоде…
– Ой, мама… Мама, ой! Демон, нечистый, и. о. Вельзевула, предлагает мне, как наивной шлеме, оформить гешефт и клянётся, шо оно будет всем выгодно?! Ванечка, даже не открывайте рот, я сама вам его захлопну – во всём, шо касается выгоды, надо слушать только нас, евреев!
Простодушный подъесаул без малейших обид отступил в сторонку и присел на камушек. Деятельная госпожа Файнзильберминц засучила рукавчики и приступила к переговорам с таким пылом, что оранжевые глаза чуточку подрастерялись…
Добрых полчаса обе стороны засыпали друг друга предложениями, уточнениями, дополнениями, условиями, гарантиями, ставками, процентами, обязательствами, откатами, надбавками, отказами, оскорблениями, извинениями, а под конец традиционным обоюдным восхищением, «потому как с вами таки жутко приятно иметь дело!».
Когда воодушевлённая Рахиль прыгнула едва ли не обниматься к заскучавшему казаку, он не сразу оценил весь спектр выторгованных ею соглашений…
– Ваня, я вам скостила срок с семи лет на всего пять! За то, шо мы оформим все бумаги прямо тут и я сама почеркала в контракте всё лишнее, вам два года в минус! Как говорил мой двоюродный дядя Йозеф: «Шоб вы жили стока лет, на какую сумму будете мне благодарны!»
Иван Кочуев молча поднял на неё взгляд и, без всяких эмоций взяв ручку и бумагу, поставил в конце листа требуемую подпись. Счастливая еврейская девочка цапнула договор, положила его на обочину, прямо под оранжевыми глазами, и удовлетворённо отметила, что адскую бумагу мигом снесло в небеса концептуально направленным порывом несуществующего ветра. Раздался демонический хохот, и наших героев на время оставили вдвоём.
Всё ещё ничего не понимающая бывшая военнослужащая Израиля кругами носилась рядом, не в состоянии унять рвущиеся наружу эмоции. Она размахивала руками* шумно смеялась, грозила неизвестно кому автоматической винтовкой, категорически не понимая, почему её любимый подъесаул так упорно отказывается разделить с ней эту невероятную радость – ведь они «обули» нечистого на целых два года! А пять не семь, это вам любой математик с первого класса докажет на пальцах. Так чего сидеть надутым букой, плясать же надо! Самое печальное, что и сам Иван был не в состоянии что-либо ей объяснить, он просто не мог до неё докричаться… Поэтому он тихо встал и молча обнял её.
– Я… дура?! – неожиданно прозрела Рахиль, прильнув щекой к казачьей груди и чувствуя, как неровно бьётся его сердце. – Ваня, я сама… своими руками, продала вас… юридически, со всеми документами на вынос?! Я не… он же мне всё объяснил, таки это было выгодно! Два годи вычеркнуты, а там… я же всё делала правильно… Но я тут, а вы… уже не мой. И я своей рукой дала вам эту бумагу, шоб вы её… Почему вы меня не оттолкнули?!!
– Успокойся, не надо…
Поздно. Отважная израильская военнослужащая вновь безудержно ревела на просоленной гимнастёрке, и на этот раз не было в целом мире сил, которые удержали бы её от массированного самобичевания.
