Мюррей Лейнстер - Рассказы
— То есть… — не веря своим ушам, начал капитан. — Значит, вы…
— Их двигатели работают на азоте, — сказал Фредди. — Азот-пятнадцать поступает в небольшой аппаратик, мы теперь знаем, как его сделать. Он очень прост, но это своего рода атомный реактор. Он разлагает азот-пятнадцать на азот-четырнадцать и водород. Я думаю, мы сумеем это использовать. Азот-четырнадцать есть и у нас. Держать его можно в алюминиевых баках и направлять по алюминиевым трубкам, ведь алюминий-то один и устойчив при всех условиях. Но когда азот сталкивается в дюзах с теми, не нашими изотопами, он распадается…
Фредди перевел дух.
— Я поставил им два алюминиевых бака с азотом, а их атомный реактор замкнул накоротко. Азот-четырнадцать пошел прямо в дюзы — и корабль получил ход! И потом… я высчитал, по какой орбите они к нам прилетели, и задал автопилоту обратный курс к их солнечной системе — они пролетят столько времени, на сколько хватит азота из первого бака. Из сферы притяжения нашего Солнца они уж во всяком случае вырвутся. И я заново подсоединил термобатареи к саркофагам. Они проснутся, обнаружат автопилот и поймут, что кто-то им его поставил. Те два бака с горючим в точности такие же, как их собственные, и они сообразят, что это запас горючего для посадки. Может быть… может быть, они вернутся к себе домой еще через тысячу лет, но все равно тогда они будут знать, что мы вели себя по-дружески и… и не испугались их. А мы пока узнали все про их технику, мы ее изучим, и освоим, и пустим в ход…
Фредди умолк. «Арнину» с выключенным двигателем медленно сносило к Солнцу, она уже миновала орбиту Юпитера, маленький космобот прочно прилип к корпусу крейсера.
— Командиру Патруля извиняться перед подчиненным — это уж из ряду вон, — хмуро сказал капитан. — Но я прошу прощенья, что считал вас дураком, мистер Холмс. А как подумаю, что я сам, да и всякий опытный командир наверняка только о том бы и заботился, чтоб поскорей оттащить эту находку на Базу для изучения… как подумаю, что в этой штуке сто тысяч тонн… и каково было бы Земле после такого атомного взрыва… Еще раз прошу меня простить!
— Если уж кто должен просить прощенья сэр, так это я, — смущенно проговорил Фредди. — На «Арнине» все уже считали себя богачами, а я оставил их ни с чем. Но, видите ли, сэр, Этические уравнения…
Заявление Фредди об отставке, отосланное вместе с его докладом о подробном обследовании чужого корабля, вернулось с пометкой «отказать». Лейтенанту Холмсу велено было явиться на скромную патрульную посудинку из тех, что несут самую тяжелую службу: на таких суденышках новичок не знает ни отдыха, ни срока, в поте лица овладевает премудростями своего дела и поминутно получает взбучку. И Фредди ликовал, потому что больше всего на свете он хотел работать в Космическом Патруле. Дядюшка тоже был удовлетворен: его вполне устраивало, что доволен племянник, да притом кое-кто из космических адмиралов свирепо заявил ему, что Фредди очень пригодится в Патруле и своим чередом добудет почет и уважение, чины и награды, и совсем незачем для этого всяким политикам совать нос, куда не просят. А Управление Космической Патрульной службы ликовало, потому что в руках у него оказалось множество технических новинок, и теперь Патруль сможет не только следить за межпланетными перелетами, но, когда надо, охранять их от всяких случайностей.
И все это полностью удовлетворяло Этическим уравнениям.
На двенадцатый день
В последнее время прошел слух о том, что господин Тадеуш Байндер, всецело погруженный в занятия, которые он называет научно-философскими изысканиями, опять с удовольствием «колдует» в своей мастерской, или, как он говорит, лаборатории. С виду это очень приятный, небольшого роста розовощекий добряк. Однако… однако, может быть, кому-то следовало бы заставить его прекратить эти, с позволения сказать, исследования. Особые соображения на сей счет имеет владелец такси по фамилии Стимс. Он до сих пор негодует, вспоминая, что газеты в свое время изображали его убийцей крупных масштабов и дали кличку «Чудовище за рулем». Кроме Байндера, еще два человека вызывают бурную реакцию у Стимса: девица Сьюзи Блепп, женихом которой он был в те незабываемые дни, и полицейский Кассиди, неожиданно вмешавшийся в этот роман. Однако вся история началась с совершенно, казалось бы, ничем не примечательных событий, с экспериментов господина Байндера. Проработав всю сознательную жизнь в местной энергетической компании, он ушел на пенсию и посвятил свободное время чтению и размышлению над прочитанным. Он жадно впитывал мудрость, завещанную человечеству такими светлыми умами, как Кант и Лейбниц, Эйнштейн и Резерфорд. Господин Байндер с увлечением занимался той областью науки, которая до него давным-давно была предана забвению. Однако он сам недооценивал достигнутых результатов. Это уж точно!
Итак, в один прекрасный день господин Байндер взял такси, за рулем которого сидел Стимс, не знавший, что его пассажир как раз перед этим закончил один из своих экспериментов и сумел реализовать на практике закон «проницаемости одного физического тела сквозь другое», считавшийся до того времени отвлеченной философской проблемой. Весь накопленный человечеством опыт утверждал, что два тела не могут полностью совместиться, то есть в какой-то определенный момент занимать один и тот же объем в пространстве. Однако господин Байндер в свое время предположил, что это вполне возможно. Он изобрел некое приспособление. Проделал на нем бесчисленное количество проб. Пришел в восторг от полученных результатов. И отправился к другу, господину Макфаддену, чтобы рассказать о своем открытии.
Итак, в пять часов пополудни, 3 мая 1984 года, дойдя до угла, где пересекались Блисс и Келвинстрит, Тадеуш Байндер увидел такси, стоявшее у обочины. Крепко прижимая к себе сверток, завернутый в газету, он влез в машину и назвал адрес своего друга. Поскольку водитель взглянул на него с мрачной миной, он повторил адрес еще раз.
— Слышал, не глухой! — рявкнул Стимс и с той же кислой физиономией влился в поток движущегося транспорта. Все шло, как и следовало ожидать.
Обивка машины была грязной и рваной, а заднее сиденье вытерто настолько, что казалось — в любую минуту одна из пружин вонзится пассажиру в тело. Но господин Байндер не замечал ничего: он размышлял о том, что выиграл давнишний спор со своим другом. Доказательство, завернутое в газету, покоилось у него на коленях.
Миновав Вернон-стрит, покатили дальше, по улице Дюпуи. Тадеуш Байндер ликовал в душе: наконец-то он ответил на вопрос, так давно не дававший ему покоя. На идею проницаемости физических тел он наталкивался в литературе неоднократно, и всякий раз она вызывала в его душе желание осуществить ее на практике. Изложив свои рассуждения Макфаддену, скептику по натуре, он услышал в ответ:
«Бред полнейший». Байндер утверждал, что разрешение проблемы явится торжеством индуктивного мышления. Макфадден только презрительно фыркал. «Я докажу тебе, что был прав!» — провозгласил однажды Байндер. Именно это он и собирался сделать сейчас.
Торжествуя в душе, он развернул сверток, чтобы еще раз полюбоваться делом своих рук. Содержимым оказался кусок мягкой оленьей кожи неправильной формы — когда-то, возможно, она служила покрышкой для диванчика в гостиной. Давленый рисунок, от которого почти ничего не осталось, изображал сцену из «Гайаваты». Теперь кожа годилась, пожалуй, лишь для того, чтобы протирать стекла автомобиля, однако Байндер смотрел на нее с нескрываемой нежностью, потому что именно в ней и заключался ответ на пресловутый вопрос.
Внезапно перед машиной Стимса возникло другое такси. Чтобы не врезаться в его багажник, водитель изо всех сил нажал на педали. Взвизгнули тормоза, колеса замерли, Байндер скатился со своего сиденья. Стимс обрушил на другого шофера поток презрительных слов и получил в свой адрес не менее уничтожающие эпитеты.
— Здорово я его отполировал? — гордо спросил Стимс, обращаясь к своему пассажиру.
Ответа не последовало.
Обернувшись, он увидел, что заднее сиденье пусто. Пассажир испарился.
Отъехав от безумного перекрестка, Стимс остановил машину и, открыв заднюю дверцу, внимательно осмотрел ее изнутри. Пассажира не было и на полу. Вместо него на куске оленьей кожи лежали: карманные золотые часы, немного денег — серебряных и медных монет, перочинный нож, металлические петли, сквозь которые продеваются шнурки в ботинках, очки в металлическом футляре, дверные ключи на кольце и пряжка от брючного ремня.
Стимс возмутился. «Хитер, подлец! Хотел прокатиться бесплатно. Часов ты не увидишь, как своих ушей, это факт».
Переложив часы и деньги в карман, он вышвырнул на дорогу все остальное. Стимс готов был выкинуть и оленью кожу («На кой она черт!»), но вспомнил, сколько язвительных замечаний слышал от своей невесты, Сьюзи Блепп, по поводу неприглядного «интерьера» машины. Не менее едкие высказывания исходили и от ее мамаши, когда на правах будущей тещи та каталась бесплатно. Расстелив кожу на заднем сиденье, Стимс убедился, что она сделала свое дело, пружина больше не выпирала так угрожающе из-под обивки.
