Надежда Первухина - Конец света сегодня
– То есть что значит «так получилось»?
– Наш главный вождь корабля ошибся в своих расчетах и мерах. Кораблю было положено приземлиться в Гватемале, а в результате ошибки мы оказались здесь. Здесь тоже неплохо, только холодно.
– Послушайте, великий боже, – выступила с радикальным предложением Юля. – А что, если мы вас отправим в Гватемалу в большой железной птице с крыльями.
– Это на самолете, что ли? – ехидно вопросило божество.
– Откуда вы знаете?!
– Мы же не совсем идиоты. Мы наблюдали за развитием человечества на Земле. Мы же недалеко улетели – всего лишь в Крабовидную туманность.
– Гхм. Хорошо сказано: недалеко. Значит, вы наблюдали. Дожидались своего часа.
– Да. Наши астрономы подсчитали конец цикла, на который придется великое развитие человечества, а потом великая беда. Ваша цивилизация близится к закату, и, значит, наступило время для нашей цивилизации.
– Ловко! – хмыкнула Юля. – Скажите, бог, вы тут главный или есть кто поглавнее вас?
– Нет, я главный, самый главный.
– Значит, это вы отвечаете за вирус?
– За что?
– За вирус. Болезнь, поразившую людей.
– А, нет, за это отвечает главный лекарь корабля. Он должен был изобрести такую болезнь, которая сразу бы убивала людей. Но у него не получилось – слишком стары данные о восприимчивости человечества.
– Зачем вы хотите нашей смерти?!
– Лично вашей смерти я не хочу, ведьма. К ведьмам я отношусь с уважением, хотя они составляют мне конкуренцию на рынке чудотворений. Не бойтесь, от червленой чумы вы не умрете. Она поражает только обычных людей и не распространяется на ведьм и нежить. Так что тебе нечего бояться.
– Дайте нам противоядие от болезни.
– Нет.
– Тогда я сама найду его! И клянусь, в моем городе вы царить не будете!
– Что ты сможешь сделать против нас, маленькая ведьма? Ваши собственные воины и те защищают нас.
Юля сжала кулачки:
– Убирайтесь с моей земли!
– А что ты можешь? Чем заставишь нас убраться?
Юля прошептала что-то, а потом выбросила вперед обе руки. Из ее растопыренных пальцев в бога ударили струи пламени. Одежда бога запылала было, но он хлопнул в ладоши, и пламя пропало.
– Ты опасная женщина, о ведьма, – сказал бог. – Но мы не боимся тебя. Мы предлагаем тебе сотрудничать с нами. Если хочешь, займи пост самого главного руководителя в городе.
– Не нужны мне ваши подачки.
– В таком случае можешь идти. Хотя нет, останься. Через некоторое время состоится казнь ослушника, и мне бы хотелось, чтобы ты посмотрела, как мы умеем казнить.
– Да уж не сомневаюсь, что вы придумали какую-нибудь гадость. Послушайте, бог!
– Да?
– А почему вы носите маску?
– Потому что лица моего не может увидеть человек и остаться в живых.
– Но я не человек, я ведьма. Покажите мне свое лицо.
– Ты забываешься. Твоя аудиенция окончена. Уходи. Ацет отведет тебя в комнату пира и угостит нашими кушаньями. А потом ты посмотришь на казнь.
– Я хотела задать еще несколько вопросов!
– Задашь потом, после казни, – насмешливо сказал бог и отвернулся.
Ацет с поклоном взяла Юлю за руку:
– Идем, госпожа.
Они вышли из комнаты, оставив бога в одиночестве, и направились по коридору, покрытому отодравшимся кое-где линолеумом. Стены коридора были оклеены афишами разных спектаклей, некоторые афиши даже заплесневели – в театре было сыровато, ведь построили его на осушенном болоте.
Долгое блуждание в закулисье театра вывело ведьму и ее спутницу в достаточно просторную комнату, бывшую когда-то гримуборной. Теперь же посреди комнаты пылал костерок, над ним на вертеле поворачивалась какая-то небольшая тушка зверька. Пахло жареным мясом и специями. Тут же сидели три женщины в майяских одеждах. Увидев Юлю и Ацет, они поклонились и перебросились меж собой парой слов.
– Что они говорят? – спросила у Ацет Юля.
– Они спрашивают, будете ли вы есть кошку. Она как раз зажарилась.
– Нет, – быстро ответила Юля. – Мои религиозные убеждения запрещают есть животную пищу. Так что не напрягайтесь.
Ацет что-то сказала женщинам. Те улыбнулись, поклонились и знаком пригласили Юлю следовать за ними.
– Что такое?
Женщины показали Юле какое-то варево оранжевого цвета. Пахло оно знакомо.
– Крабовые палочки, – убитым голосом сказала Юля. – Вы сварили крабовые палочки. Нет. Это я тоже не ем. Ацет!
– Да, госпожа?
– Уведи меня отсюда, иначе меня стошнит.
– Но вы ничего не поели…
– Я не голодна. Уйдем!
Они вышли из комнаты. Юля украдкой сунула в рот мятную пастилку и пожалела о том, что не взяла с собой сигарет.
– Ацет, я хочу посмотреть на осужденного к смерти, которого собрались казнить.
– Хорошо, госпожа, это никому не возбраняется.
И Ацет привела Юлю в театральный подвал.
Здесь горели и коптили факелы, создавая неверный, какой-то ирреальный свет. Электричества то ли не было, то ли майя не врубились, как им пользоваться. Юля не стала лезть со своим уставом в чужой монастырь и показывать, как включать лампы. Она проследовала за Ацет в центр комнаты.
Здесь сидел узник. Юля сразу узнала его – по перьям и кожаным наплечникам.
– Это же ваш вождь! – воскликнула Юля.
– Да, это главный вождь корабля, но он совершил преступление – провел корабль не тем курсом. Он должен искупить свой грех и омыть кровью тча.
– Тча?
– Священные камни.
– Могу я поговорить с ним?
– Да, госпожа. Он тоже понимает ваш язык…Встань, Тцаль, – обратилась Ацет к узнику, – вот госпожа, которая хочет поговорить с тобой.
– Какое мне до этого дело? – гордо рыкнул узник, но все-таки встал.
Ох, как же он был хорош, и Юля поняла немедленно, что не даст казнить такого мужчину.
– Тцаль? Тебя зовут Тцаль? – спросила она красавца.
– Да. – Он сложил руки на груди и свысока смотрел на Юлю. Конечно, свысока, ведь в нем было за два метра росту!
– Тцаль, меня зовут Юля.
– Уля? – вытянув губы трубочкой, произнес Тцаль.
– Ну пусть будет Уля. Я местная ведьма. Я великая ведьма. В моих силах оставить тебе жизнь.
– Нет.
– Почему? Разве тебе так хочется умереть?
– Смерть – радость воина, ведьма.
– Чушь! Скажи, а ты женат?
– Нет, я девственник и девственность свою отдал богам.
– Очень мило. Оч-чень. Ой, ну просто сойду с ума сейчас! Держите меня семеро! Да зачем богам твоя девственность?
– Богам видней.
– Послушай, Тцаль, объясни мне, в чем состоит твоя вина.
– Я неправильно рассчитал курс корабля, и мы приземлились не там, где надо.
– Но лишать за это жизни… Прости, но это безумие!
– Воин, не сделавший положенного, карается смертью.
– Да что ты заладил: смерть, смерть. Сколько тебе весен?
– Двадцать восемь.
– Самый возраст, чтобы жениться и обзавестись детишками.
– Я не люблю детей.
– Это ты так говоришь. А свои появятся – полюбишь. Послушай, Тцаль, если я попрошу главного вашего бога отпустить тебя, ты пойдешь со мной?
– Нет. Я хочу смерти.
– Вот тупица! Да пойми ты: смерть – это не по-мужски даже!
– Почему?
– Потому что настоящий мужчина не бежит от трудностей, а решает их. В порядке поступления.
– Я и не бегу от трудностей. Я принимаю все на себя.
– Стоп, стоп, стоп! Так ты за кого-то идешь на эту казнь? Ну-ка, отвечай!
– Какое тебе дело, ведьма?
– Такое. Очень даже большое. Расскажи, как все было.
– Мой брат Чи Уце не должен был проводить расчеты корабельных механизмов. Он еще молод и неопытен. Но он так хотел, чтобы я поручил ему расчеты. Он умолял меня. И я по братской любви не смог ему отказать. Чи Уце – это мой единственный родственник по крови. Чи Уце ошибся, но я принял вину на себя, о моем брате никто не должен знать.
– Так, положеньице. И тебя никак нельзя спасти от казни?
– Есть только один способ.
– Так, я внимательно слушаю.
– Если найдется женщина, которая согласится стать женой жертвоприносимого, он останется жив.
– Отлично!
– В жертву принесут ее.
– Блин! Ладно. Вот что, космонавт, я стану твоей женой и спасу тебя от гибели.
– Не надо…
– Это почему?
– Ты очень красивая, хоть и не косоглазая. Мне жаль тебя. Ты еще найдешь мужчину, за которого стоит выйти замуж.
– Нет, дорогой. Я нашла такого мужчину. Это ты.
– Ты очень вольно смотришь на меня, Уля.
– Да, и за это мне надо смазать глаза перцем, да?
– Я лучше вырву свои глаза, чем сделаю это. Ах, как ты красива! У тебя такая кожа и нежное лицо!
– Значит, я тебе нравлюсь?
– От всей души.
– Делать нечего, бери меня замуж. Сыграем свадьбу, а дальше видно будет.
– Но я незнаком с твоими почтенными родителями!
