Роман Артемьев - Толстый демон
— Я что — не имею права девушку в кино сводить?!
Мозг впал в ступор, осмысливая непривычную для себя концепцию. Осмотрел сочащееся слизью тело русалки, огромные, антрацитово-черные глаза без признаков белка, длинные клыки, когти на пальцах… Священник пошатнулся, почувствовав дурноту. Он и раньше знал о ненормальности местного демона — даже на фоне склонных к странным поступкам сородичей Ассомбаэль поведением выделялся — однако не подозревал о том, насколько глубоко безумие пустило корни. Ухаживать за… за этим!
— Девушку в кино сводить? — только и смог повторить отец Николай.
— Ну да.
Шурик почувствовал, что его поняли как-то неправильно, но объяснять ничего не собирался. Святоша замолчал? Замолчал. Драться не пытается, на неупокоенную крестом не машет? Не машет. Тогда не будем ничего портить и спокойно уйдем подобру-поздорову, пока еще чего не случилось.
— Вопросы есть? — отец Николай издал невнятный звук и помотал головой из стороны в сторону. В его устремленном на Шурика взгляде сплелись воедино жалость, отвращение, непонимание и иные, неподдающиеся скорой расшифровке эмоции. Впрочем, толстяка сейчас внутренний раздрай противника не интересовал. — Тогда до свидания.
— Стой, — встрепенулся монах. — Я с вами!
Он еще не закончил фразу, как рациональная часть его разума взвыла: «Зачем?». И эхом ему вторил преисполненный новых подозрений дханн:
— Зачем?
— Ну, — лихорадочно изобретал ответ монах, — это моя обязанность. Я должен убедиться, что твоя, — тут он замялся, не в силах дать точное определение по-прежнему прятавшейся за спиной демона и внимательно прислушивающейся к разговору нежити. Все названия, просившиеся на язык, звучали, по меньшей мере, не дипломатично. Наконец подобрал нужное слово: — твоя спутница не представляет угрозы для людей.
Рассерженный толстяк плюнул на асфальт, поняв, что от священника он не отделается. В обычной обстановке дханн старался вести себя тихо и незаметно, старательно не привлекая внимания и мечтая об одном — чтобы его оставили в покое. Однако присутствие в опасной близости боевого брата, о которых в детстве рассказывали всякие гадкие и кровавые сказки, и злобно шипящая русалка — чтоб Андерсену в гробу перевернуться — кого угодно выведут из себя.
Резко развернувшись, Шурик облапил спутницу вокруг талии и потащил ее в сторону входа в кинотеатр, напоследок бросив:
— Платить за тебя я не собираюсь!
— Не бедняк, — уязвлено пробормотал под нос Мозг. — Без твоих грошей обойдусь.
Очереди у касс не было, поэтому билеты непримиримая компания купила быстро. Толстяк лишь ненадолго задержался возле плана зала, после чего, ткнув пальцем, скомандовал кассирше:
— Весь вот этот сектор! Пожалуйста.
Хотя на данный момент недостатка в деньгах он не испытывал, память мгновенно воскресила те короткие злые времена, когда лишняя сотня казалась манной небесной. Настроение резко переменилось. Приступ черной меланхолии обуял склонного к самокопанию дханна, в голову полезли почти позабытые мысли наподобие «никто меня не любит» и «я такой несчастный, пожалейте меня».
Рядом радостно вздохнула покойница. Монах, с безопасного расстояния, с брезгливым выражением на лице смотрел, как она жадно ловит исходящие от демона волны темной энергии. Интересно, часто он так ее подкармливает? Нет, с точки зрения церкви, пусть уж лучше нежить питается сознательно вызванными отрицательными эмоциями, чем заманивает одиноких путников и высасывает их до смерти, но все-таки кормежка производила впечатление противоестественное.
Предъявив старушке-контролерше входной билетик, Мозг прошел в зал. Демон уже развил непонятную деятельность, собирая железные стойки из углов и попутно огрызаясь на суетящихся вокруг работниц ДК. Постольку, поскольку добычу — каждая ему по пояс и весом примерно килограммов десять — он вешал на пальцы левой руки, иногда не по одной штуке, причем признаков напряжения или усталости не проявлял, убеждали его вернуть реквизит на место не слишком сильно. В конечном итоге вовсе отстали, видя бессмысленность увещевания.
Монах уселся на свое кресло, задумчиво поглядывая на неупокоенную. Та, получив чуток сил, явно приободрилась. Тем временем Шурик установил стойки вокруг выкупленного сектора, натянул на них извлеченный из кармана безразмерной куртки красный шелковый шнур и в результате получил импровизированную vip-ложу. Маленькую, неказистую, зато свою. Оглядев получившееся творение, с мрачным видом кивнул и принялся устраиваться перед сеансом, попутно объясняя русалке, куда и зачем они, собственно, пришли.
— Раньше представления давались на площадях, торговых рядах, ярмарках, — совершенно беззвучно жестко зафиксированная ручка поднялась вверх, превращая два кресла в одно. Как раз по габаритам толстяка. — Еще в театрах, но на Руси их не было. Потом театры стали строить и у нас, поэтому плясуны и песенники постепенно начали выступать тоже там. Лучше под крышей, чем под дождливым небом народ веселить.
На соседних креслах последовательно появлялись пачки чипсов, двухлитровая бутылка минералки и здоровенный пакет, кажется, с мясными бутербродами. Венчал гору еды другой пакетик — с яблоками. Постившийся со вчерашнего дня Мозг невольно сглотнул.
— Лет сто назад, может, чуток поболе, придумали немцы французские синематограф, — Шурик наконец-то уселся, запахнул куртку вокруг слегка уменьшившейся фигуры и разорвал первую пачку чипсов. — Или, по-нонешнему, кинотеатр. Мы в нем сейчас и сидим. Вон та штука называется экран, по ней картинки бегут. Ящики в углах зовутся колонками, из них звук идет. Актеры в Москве или еще где живут, представление уже отыграли, денежку собрали, и по кабакам друг дружке в любви да взаимном уважении признаются. Только их игру ушлые розмыслы на пленку записали, купцы сюда привезли, хозяева местного кинотеатра пленку купили и теперь людям показывать за деньги станут. Чего непонятно, спрашивай.
Непонятно русалке было практически все.
Тем временем колоссальным усилием воли отец Николай вернул утраченное было спокойствие. «Демоны, — напомнил он себе, — существа коварные, и Ассомбаэль родне по этому качеству ничуть не уступит. Он пока что обыгрывает тебя всухую». Монах скосил глаза на терпеливо, даже кротко объясняющего что-то неупокоенной толстяка. «Зачем ему может понадобиться нежить? Причем нежить ручная, раз он готов ее задабривать?» Возникшую первой версию «демон плюс русалка равно любовь» Мозг, после небольшого размышления, признал несостоятельной — Ассомбаэль, конечно, псих, но не настолько же! Значит, что-то скрывает, что-то готовит.
Дом Поющего Зверя редко заигрывал со Смертью, в отличие от других родов дханна. Тем не менее, отдельные любители некромантии в нем имелись. Возможно, толстяк хочет раздвинуть сферу интересов, решил урвать толику новых знаний? Кто его знает…
— Из привычных тебе фильмов… представлений, сейчас показывают только былину «Алеша Попович и Тугарин змей», — делился сорванными планами Шурик. — На нее сегодня и шли. Однако времени до начала остается слишком много, поэтому сейчас посмотрим другой фильм, не знаю, про что. Называется «Звонок».
В отличие от демона, содержание японского ужастика отец Николай знал. Поэтому приготовился к худшему. Не сейчас, так в будущем.
С началом сеанса русалка прикипела взглядом к экрану. Первые пять минут показывали рекламу, за это короткое время она успела полностью потерять контроль над иллюзией человеческого облика и предстала, что называется, во всей «красе». Повезло, что в темноте и отдельно от большинства зрителей сидели — метаморфозы юной красивой девушки никто не заметил. Хотя на возникший трупный запах отреагировали, начав активно вертеть головой.
Демон мешкал с восстановлением обманки, поэтому от вони пришлось избавляться священнику. С задачами справились одновременно, тайком отдуваясь и стараясь не выдать охватившего обоих напряжения. Шурику магия сама по себе давалась плохо, монаху было привычнее разрушать чужие чары, а не создавать свои. То есть в скиту его учили применять врожденные способности, но для боевого брата проще создать ураган, чем легкий ветерок. Мозг вытер выступивший на лбу пот и с опаской покосился на русалку — не знал, что еще она выкинет.
Толстяк закинул в пасть пятерку бутербродов, дабы компенсировать потраченные калории, мгновенно проглотил их и только после этого пробежался взглядом по зрителям. Хотел убедиться, не заметил ли кто чего странного. Увидел, с каким напряжением следит святоша за нежитью. Немного подумал и, повинуясь интуиции, удивляясь и слегка пугаясь собственных действий, пригласительным жестом взмахнул рукой. Дескать, присаживайся.
Отец Николай поначалу глазам не поверил.
