Яга – не баба (СИ) - Валентеева Ольга

— Горыныч, давно не виделись!

Где Горыныч? Я задрал голову — и оказался нос к носу с большой змеиной головой. А-а-а!

— Я же просил понизить громкость звука, издаваемого вашим ртом, — поморщился Змей Горыныч, и рядом с первой головой возникла вторая.

— Наоборот, говорите погромче, — заявила она. — Я что-то стал глуховат на ухо.

— Пусть болтает, как болтает, — вклинилась третья. — Очень даже хорошо слышно.

Ой, мамочки!

— Василий, твой выход, — шепнул я коту.

— Горыныч, друг, — замурлыкал тот. — Сколько лет, сколько зим.

— Ты хто? — поинтересовалась первая голова, выпустив облачко дыма. Вторая голова оглушительно чихнула, а третья поморщилась.

— Меня зовут Венислав, — представился Змею. — Я — прапра…внук Бабы Яги.

— Правнук? — Голова номер два озадаченно понюхала меня, а голова номер три лизнула раздвоенным языком, и я вздрогнул.

— Ага, — затарахтел Васька. — В избушке живет, порядок в лесу наводит. Одним словом, кладезь, а не парень. Давно хотел вас познакомить, но сам понимаешь, правнук Бабы Яги — человек занятой, работы много. Вот, как только, так сразу.

— А где Яга? — поинтересовалась голова номер три.

— Исчезла, — ответил я.

— Ой! — охнули три головы разом. — Что же это такое? Что творится-то?

— Я же тебе писал. — Васька закатил глаза.

— Почта плохо ходит, — заявила голова номер один.

— Со зрением худо, — поддержала голова номер два.

— А я вообще читать не умею, — огорошила номер три.

Я потер виски. Кажется, разговор будет трудным.

— Уважаемый Змей Горыныч, я к тебе по делу, — заявил трем головам сразу и достал из ступы чудом уцелевшую бутылочку мухоморовой настойки. Головы мигом подобрели и прониклись ко мне симпатией.

— Так что же ты сразу не сказал, Венислав? — затараторил Змей Горыныч всеми пастями. — Проходи, дорогой, гостем будешь. А баранинки нет?

Кот сделал большие глаза: мол, я же тебе говорил!

— С собой нет, — ответил я. — Но если мы столкуемся, будет тебе баранинка.

Змей потопал вперед, и вскоре мы очутились у входа в пещеру. Если бы Горыныч не указал, я бы его и не заметил, потому что пещера спряталась за сучьями деревьев и мхом. Но лаз был достаточно большим, и мы с Васькой без труда проникли внутрь. Я протер глаза — и понял, что сплю, потому что явью это быть не может. Пол был усыпан золотыми монетами, у стен грудами лежали украшения и драгоценные камни, а у дальней стены ровными стопками взгромоздились книги в подозрительно современных обложках. Тоже Яга постаралась?

— Присаживайтесь, гости дорогие, — пригласил Горыныч и шлепнулся на ближайшую кипу золота. Я выбрал себе «стул» поменьше, Васька — наоборот, побольше. Готов поклясться, после нашего ухода Змей не досчитается пары камешков.

— Рад, что вы зашли. — Горыныч хвостом открыл сундук, и стаканы сами поплыли к нам, выстроились в ряд, а из бутылки вылетела пробка. Ух, ты! Настойка полилась в стаканы.

— За дружбу, — провозгласила первая голова.

— За мир во всем мире, — поддержала вторая.

— Выпьем за любовь, — напела третья знакомый мотивчик. Ну, бабуля!

Стаканы со звоном встретились, мы выпили. Я старался много не пить, помня, насколько коварна эта настойка.

— Горыныч, у меня к тебе дело есть, — заявил, пытаясь глядеть на три головы сразу.

— Слушаю тебя, друг, — закивали они слаженно.

— Понимаешь, явился ко мне королевич Елисей из Деркача. Ты нападаешь на его город, смущаешь девиц, воруешь скот. Пьянствуешь, покоя не даешь.

— Ложь!

— Наклеп!

— Провокация!

Головы снова проявили завидную солидарность.

— Это понятно, — сказал я. — Только Елисей оказал мне большую услугу. Пожалуйста, Змей, если ты мне друг и хочешь баранинки, уважь, не появляйся в окрестностях Деркача. Разве мало городов на свете?

— И то верно, — пригорюнилась первая голова.

— Там так красиво, — восторженно заявила вторая.

— Но чего не сделаешь ради друга? — кивнула третья.

— Так что, не будешь летать в Деркач? — уточнил я.

— Не буду, — заверил Змей Горыныч. — Тем более, девок тамошних я как облупленных изучил, да и достопримечательности успел разглядеть. Скучно, скучно. Пора менять место экспо… дисгар… дислокации, во!

— Пора, — согласился я. — А барашки тебя уже ждут возле моей избушки. Только смотри, солжешь — я обижусь, и век тебе настойки на мухоморах не видать.

— Ты что? — картинно возмутился Горыныч. — Я ни в жисть! Друзей не обманываю.

— Главное, не забудь свое обещание.

А то знаю я, как бывает. Уже получил Абу вместо Булата, потому что у Змея развился склероз. Мы допили бутылочку настойки. Так как Горыныч лакал в три горла, а мы с Васькой — всего в два, на этот раз я был трезв как стеклышко. И когда Горыныч решил полететь и извиниться перед жителями Деркача лично, вцепился в одну шею, Васька — в другую, иначе извинения могли бы плохо кончиться. Так мы и спать легли в пещере Змея, потому что я боялся, что он на пьяную голову… головы наделает бед. А утром, едва взошло солнце, бодрые голоса трех голов возвестили:

— И где наша баранинка?

— Возле избы, — просипел я. — Избушки Бабы Яги.

— Понял и полетел завтракать.

Я с трудом поднялся. Спать на груде золота — то еще удовольствие, я вам скажу. Ощущение было такое, будто Змей Горыныч всю ночь танцевал на мне танго. А где Васька? Я огляделся по сторонам. Василий Мышеславич нашелся неподалеку. Он зарылся в груду золотых монет и счастливо посапывал, обнимая крупный алмаз.

— Васька, подъем!

Кот подскочил на четыре лапы и пронесся мимо меня. Куда, интересно? Я вышел за ним. Василий осоловело оглядывался по сторонам.

— Показалось, что меня Яга зовет, — зевнул он и поплелся было обратно к пещере, когда я перехватил его за шкирку:

— Ты куда это?

— Досыпать.

Вот гад! Но я промолчал и не стал выливать на бедную Васькину голову всего своего негодования. И что мне делать? Догнать Горыныча? Дожидаться его здесь? Я до сих пор не мог решить, вместо этого переминался с ноги на ногу. Решил все-таки подождать Змея и лично напомнить, чтобы он больше не преследовал жителей Деркача, потому что, как уже выяснилось, у Горыныча были те еще проблемы с памятью. Впрочем, вскоре довольный Змей появился на горизонте. Он мерно махал крыльями, потяжелевшее брюхо едва не задевало верхушки деревьев.

— А, проснулись! — Горыныч спланировал на поляну и потянулся. — Там вас уже ждут, беспокоятся.

— Да, мы сейчас отправимся домой, — заверил я. — Только, прошу, не забудь своего обещания и не прилетай больше в Деркач.

— Обижаешь, — протянула первая голова.

— Да у меня память, как у молодого, — прибавила вторая.

— Не прилечу, — фыркнула третья. — А за баранинку спасибо. Если понадобится еще куда-то не прилетать, сообщи, плата та же.

— Надеюсь, что не понадобится, — усмехнулся я. — До встречи.

Свистом подозвал ступу, сбегал за Васькой, зашвырнул его внутрь и забрался сам.

— До встречи. Благодарю за гостеприимство, — сказал змею.

Тот выпустил облачко дыма сразу тремя головами. Видимо, это означало прощание, поэтому ступа взмыла в небо, а я заметил, что Васька подозрительно молчит и пыжится.

— Ты что, обиделся на меня? — спросил у кота. — Не обижайся, Василий.

— Я не… Тьфу!

И Васька выплюнул на дно ступы большой алмаз, а затем осторожно подгреб его к себе лапой.

— Воровать нехорошо, — заметил я.

— Думаешь, Змей знает, сколько в пещере точно камешков? — Кот снова насупился. — Он даже название городка запомнить не смог.

— Дело не в том, знает он или нет, а в самом факте воровства, Василий.

— Да ладно! — Тот надулся и стал похож на шар. — «Дело в факте воровства, дело в факте воровства». Змей что, сам этот алмаз добыл, купил, нашел? Нет, он его украл! А я украл у него. Минус на минус, как известно, дает плюс.

Я тихо рассмеялся. Ох, и Васька! Ох, и прохвост! Змей-то, конечно, вряд ли ведет учет алмазов, но впредь буду брать с собой Руслава, он точно чужого не возьмет.