Изгои (СИ) - Калиничев Иван

Вслед ему свистели, улюлюкали и хохотали.

— Выделю вам повозку со Скороходом, — с гордостью, словно говорил, как минимум, про «Бентли», сообщил Лаптев новоприбывшим.

— Скороход — это что? — спросила Джей.

— Скороход — это кто. Самый быстрый ослик в Маяковке! — гордо ответил председатель.

— А может, нам машину какую-нибудь? — задав вопрос Луцык.

— Угу, конечно. И ключ от квартиры, где деньги лежат, — ответил председатель. — С тачками в Маякове проблема. У нас всего один волчиный уазик остался. Другой уазик Фунт угнал, а на грузовике ребята за контейнером поехали. Так что довольствуйтесь осликом.

— А кто такой Фунт?

— Да был тут один… Раздолбай. Любитель покуролесить. Было время, он всю Маяковку на уши ставил. То с кем-то подерется, то напьется до непотребного состояния. Выгнали мы его из коммуны. Но он просто так не ушел, уазик с собой прихватил. Сейчас в Алькатрасе обитает.

— Ух ты, какие интересные дела! Выгнать человека из коммуны за пьянку… — возмутился писатель.

— Фунт готовил вооруженное восстание, — Лаптев существенно понизил громкость голоса. — Это я вам по секрету говорю, как землякам. Он пытался подбить к мятежу еще двоих коммунаров, показал им схрон с оружием. Но те оказались сознательными товарищами, и все доложили мне. А истинную причину изгнания Фунта я не стал озвучивать. Зачем народ лишний раз волновать.

— Да у вас тут, я смотрю, страсти кипят покруче, чем в бразильских сериалах! — оценила Джей.

— Всякое бывает, да. А вообще этот Фунт непростой человек. Махновская у него душонка. Но что не отнимешь, умел он своей разрушительной энергией заражать окружающих. А с виду пустяшный человечек, фитюлька.

— Таких людей Лев Гумилев называл пассионариями, — проявил свою эрудицию Луцык.

— Слыхал где-то такой термин…

Тут к ним подошел Пятак и, зевая, обратился к руководителю:

— Оружие-то дашь, Сергей Леонович?

— Топоры, ножи, копья в вашем распоряжении.

— А как насчет настоящего оружия?

— Вальтер.

— И все⁈

— И все. У нас и так в оружейке конь не валялся.

— Сергей Леонович, да как же так⁈

— Ничем не могу помочь. Да, и сгоняй на кухню, возьми сухой паек и воды. Скажи дяде Франку, что я распорядился. Пускай не жлобится.

— Значит, завтракать мы не будем?

— В дороге перекусите, не велика беда.

— Но сегодня у Веры днюха, а дядя Франк по этому поводу обещал испечь бисквиты… Просто обожаю их!

— Ладно, так и быть, разрешаю позавтракать. Но в темпе вальса!

Когда коммунар отошел, Джей поинтересовалась:

— Сергей Леонович, а как на Карфагене с табачком?

— Курящая?

— К несчастью, да.

— Вот с табачком у нас плохо. Не растет он здесь… Я бы и сам полжизни отдал за пачку «Беломора».

На завтрак подали пшеничную кашу, бутерброды с салом, морковный чай и ослиное молоко.

— Слушай, а расскажи немного про этих фирмачей, — попросил Луцык Пятака, расположившегося за одним столом с ними.

— А что о них рассказывать? Обыкновенные барыги.

— Лаптев говорил, что у них полно всякого товара.

— Есть такое дело. Я как-то раз приобрел у них кулечек конфет, — он вынул из кармана брюк фантик, гордо выложил его на стол и заботливо разгладил ладонью.

Конфетная обертка была старой и выцветшей. Но изображение осталось четким: улыбающаяся буренка в кружочке в окружении белых ромашек.

— О, «Коровка»! Мои любимые конфеты! — обрадовался Кабан.

— А мне нравятся «Бон пари». Леденцы. Очень вкусные, — произнесла Гюрза.

— А мне «Раковые шейки», — поделилась Джей.

— Фу, — скуксился Луцык.

— Чем ты на сей раз недоволен?

— Название стремное. Ассоциируется с раком шейки матки.

— Ты просто невыносим! Можешь хоть раз нормально пошутить?

— Это как?

— По-доброму. А то после твоих шутеек, хочется или блевануть, или повеситься.

— Да запросто. Вот, слушайте. Сын спрашивает отца: «Пап, а что такое альтернатива?». Он отвечает: «Сложно объяснить в двух словах, но вот тебе пример. Ты тянешь лямку на заводе, из года в год пашешь и пашешь, постепенно копишь бабки. И в один прекрасный день ты накопил достаточно денег, чтобы бросить опостылевшую работу и уехать жить в деревню. Ты покупаешь десяток яиц и выводишь из них цыплят. Кормишь их, поишь, ухаживаешь за ними, они подрастают и начинают нести яйца. А ты их в инкубатор, и вот у тебя уже тысячи цыплят. Ты за ними ухаживаешь, и вот у тебя уже тысячи взрослых кур. И вот эти тысячи кур начинают нести яйца. Ура, ты крутой фермер! И тут — наводнение! Твою ферму смыло к чертям, ты остался у разбитого корыта». — «Папа, ну и где же тут альтернатива⁈» — «Утки, сынок, утки!»

Кабан оценил анекдот скупым смешком. Гюрза и Пятак никак не отреагировали. А Джей сказала:

— Неплохо. Но на твоем месте, я бы поработала над репертуаром.

— Я тебя услышал, — кивнул он и продолжил расспрашивать коммунара: — А что ты еще знаешь про фирмачей?

— Ничего. Никому не известно, кто они и откуда берут товар. А сами фирмачи ничего не рассказывают. Раз в месяц их автолавка приезжает в одно и то же время в условленное место, там они и торгуют. Мы называем это место толчком. Туда же приезжают урки и дарьянцы.

На всю столовую зазвучала хоровая поздравительная песня для именинницы:

— С днем рожденья тебя! С днем рожденья тебя! С днем рождения, Вера, поздравляем тебя!

Дядя Франк и две его помощницы поставили на каждый стол тарелку с бисквитами. Председатель вручил новорожденной подарок: серп, перевязанный красной ленточкой.

Бисквит оказался потрясающей вкуснятиной.

А вот Гюрза от десерта отказалась, сославшись на свою принадлежность к веганам.

— Вижу, тут совсем не принято делать салаты, — вздохнула она.

— Потому что никто не любит салаты, — фыркнул Кабан.

— А «никто» — это ты? — с презрением глянула на его фигуру Гюрза. — По тебе заметно, что ты предпочитаешь сладкое, жирное и мясное.

— У меня просто широкая кость.

— Тебе бы не помешало стать веганом. Сбросишь лишний вес, чувствовать себя будешь отлично.

— Я и так себя прекрасно чувствую. А между прочим, ты ела недавно вяленое мясо. Ну, то что мы нашли у водилы. Я сам видел!

— А что, мне надо было с голода умереть?

— Нет, зачем? Я как раз к тому, что разные бывают ситуации.

— А вот ты прислушайся к тому, что тебе говорят. Как только станешь веганом, сразу похудеешь.

— А с чего ты взяла, что я хочу похудеть?

— Все хотят быть стройными.

— А вот я не хочу!

— Не обманывай себя…

— Так, прекращаем бодишейминг! — вмешалась Джей.

— Я просто высказала свое мнение. Разве нельзя? — обиделась Гюрза.

— А вот если, допустим, будет такая ситуация, — обратился Луцык к противнице убийства животных. — Перед казнью тебе на выбор предложат стейк или салат. Что выберешь?

— Салат, — немедленно ответила Гюрза.

— Врешь!

— Нет.

— А вот и да!

— А вот и нет!

— Так, все! Прекратите собачиться! — Джей грозно стукнула кулаком по столу. — Когда я ем, я глух и нем! Забыли, что ли?

Все замолчали и продолжили трапезу.

К их столу подошел Лаптев, шепнул что-то сочинителю на ухо и сунул ему в карман какой-то сверток.

— Новые труселя? — догадалась Джей.

— Они самые, — ответил Луцык.

— Покажи хоть. Похвастайся обновкой.

— Позже. Если будешь себя хорошо вести.

— Ну ради такого буду просто паинькой.

Самый быстрый в Маяковке ослик по кличке Скороход выглядел, мягко говоря, странно. Он был весь покрыт длинной коричневой шерстью, свисающей до самой земли, и напоминал ожившую мочалку.

— Какой-то осел-растаман, — охарактеризовал Кабан. — Дреды длиннее, чем у Децла.

— Как бы хорошо он смотрелся на обложке какой-нибудь регги-группы, — ухмыльнулся Луцык. — Пятак, а это точно самый быстроногий осел?