Сергей Шведов - Оракул
Супруга финансиста жила отнюдь не в пошлой бедности. Дом, где располагалась ее квартира, был одним из наиболее престижных и. естественно, самым дорогим для проживания. Хлестов, судя по всему, не жалел денег для строительства семейного гнезда. Но, увы, семейная жизнь у пары явно не сложилась, и теперь Светлане и Петру настало время расстаться. К сожалению, далеко не все способны разойтись мирно, не создавая при этом проблем как друг для друга, так и для окружающих.
— Не женись, Ярослав, тогда и разводиться не придется, — выдал Аполлоша другу выстраданную рекомендацию.
Сам поэт умудрился жениться еще в двадцать лет, прожил в супружестве неполный год и очень жалел потом, что не родился гомосексуалистом. По его мнению, женщины прекрасны издали, хороши бывают в постели, но во всем остальном их достоинства сильно преувеличены мужьями-подкаблучниками, не знающими чем еще угодить своим женам-ведьмам. Свою теорию Аполлон окрестил «антибабизмом» и очень надеялся когда-нибудь оформить ее в философский трактат и издать по меньшей мере сорокамиллионным тиражом.
— Чтобы всем дуракам хватило, — объяснил он свой глобальный замысел Ярославу.
В престижный дом друзей пустили не сразу, чуть не полчаса промытарив у дверей подъезда. Но наконец добро от хозяйки искомой квартиры было получено, и детектив с поэтом уныло побрели по лестнице на шестой этаж. Лифт в этом доме был, но почему-то не работал. Видимо, работники соответствующих коммунальных служб считали, что престиж престижем, а совесть тоже надо иметь. В конце концов — не баре.
Светлана Алексеевна дверь открыла сама, и с полминуты пристально изучала своих гостей.
— Где-то я вас видела, — сказала она вместо приветствия и жестом пригласила поэта и детектива войти.
— Граф Калиостро, — представился Кравчинский, — может, слышали? А это лейб-гвардии поручик Друбич, тоже весьма известная в Санкт-Петербурге личность с авантюрными наклонностями. Мы к вам от его сиятельства графа Глинского прибыли с поручением.
— Шутники, — холодно улыбнулась Светлана Алексеевна. — Кофе? Чай? Коньяк?
— Минеральной воды, пожалуйста, — попросил Калиостро. — Духота в карете страшная. А кондиционер в ней не предусмотрен проектировщиками.
Светлана Хлестова, на первый, хотя и придирчивый взгляд выглядела моложе «императрицы». Во всяком случае, в данный момент Ярослав не дал бы ей больше тридцати. Безусловно, супруга финансиста была красивой женщиной, но ничего рокового, а уж тем более злодейского детектив в ней не приметил. Вполне обычная женщина, со вкусом одетая и хорошо причесанная. Похоже, Светлана Алексеевна готовилась к выходу, а поэт с детективом помешали ее планам на этот вечер.
— Вы в курсе, что ваш супруг сегодня подвергся нападению? — спросил Ярослав, присаживаясь в кресло.
— К сожалению, большого ущерба ему не причинили, — дополнил товарища Кравчинский. — Или к счастью?
Светлана Алексеевна на провокационный вопрос Аполлона не ответила и лишь откинулась на спинку стула, закинув при этом ногу на ногу. Ноги были красивые, это Ярослав отметил сразу, а вот выражение лица было откровенно злым. Судя по всему, Хлестову не очень огорчила случившаяся с мужем неприятность, и она не собиралась скрывать свои чувства от гостей.
— Это он вас прислал?
— Мы были у вашего мужа, — кивнул Ярослав. — И мне показалось, что Петр Васильевич согласен расстаться с вами полюбовно.
— Пусть подпишет бумаги и катится на все четыре стороны, — зло отозвалась Хлестова. — И дворцы, и земельные участки принадлежат мне по праву, и я не собираюсь их терять.
— Вы имеете в виду дворцы у села Горелово?
— Разумеется. Я восстановила их на свои средства, и с его стороны просто свинство претендовать хотя бы на кирпич, вложенный туда.
Сказать, что все в словах Светланы Алексеевны было правдой, Кузнецов бы не решился, ибо знал об истории восстановления дворцов несколько больше, чем полагала Хлестова. Но в любом случае «императрица» была права в своей обиде на финансиста, Петр Васильевич, по его же собственным словам, вложил в эти загадочные сооружения сущие крохи. Тогда тем более непонятно, почему он вдруг заартачился? Решил досадить нелюбимой жене накануне развода? Чтобы запомнила на всю оставшуюся жизнь? Но в этом случае, следует признать, что Хлестов очень плохо знает свою дражайшую половину, уж эта точно свое из чужого горла вырвет и не поморщится.
— Все-таки где-то я вас видела…— нахмурилась Светлана Алексеевна, раскуривая тонкую сигарету.
— Мы старые друзья Николая Ходулина, — пояснил ей Кравчинский.
— Ах да, конечно. — Хлестова приложила длинные наманикюренные пальчики ко лбу. — Совсем из головы вылетело. Вы детектив, а вы поэт?
— А как вы догадались, что не наоборот? — заинтересовался Кравчинский.
— Так я ведь не первый год замужем, — засмеялась Светлана.
Ярослава так и подмывало спросить, что «императрица» помнит из недавних приключений у Горелова, но он не стал торопиться. По всему было видно, что помнит она далеко не все, а возможно вообще ничего. Во всяком случае, графа Калиостро и поручика Друбича она не узнала. И даже, кажется, не вспомнила их имен. Удивительного в этом ничего не было. Никто из нас своих снов долго не помнит, многие их забывают, едва открыв глаза, и в этом ряду Светлана Хлестова не была счастливым исключением.
— Мне показалось из разговора с вашим мужем, что он имеет смутное представление об этих спорных дворцах. Чем вы объясняете его упрямство?
— Ревностью, — сказала, как отрезала, Светлана Алексеевна, — и глупостью. Согласитесь, разумные люди так себя не ведут даже при разводе.
— А может, на эти дворцы нашелся покупатель, предложивший вашему мужу настолько приличную сумму, что он не смог от нее отказаться?
Светлана Алексеевна бросила на Кузнецова возмущенный взгляд, словно детектив и был тем человеком, что вздумал поломать ее далеко идущие планы. Дурочкой эта женщина не была, следовательно, она не могла не понимать, что вокруг дворцов не все чисто. Когда на пустом месте буквально за считанные дни возникает нечто, оцениваемое незаинтересованными людьми в десятки миллионов долларов, то у любого, даже очень легкомысленного человека неизбежно возникает вопрос — а кто тот волшебник, что все это создал? Любопытно было бы узнать, как Хлестова не для других, а для себя ответила на этот вопрос.
— Вы кого-то конкретно имеете в виду?
— Возможно. Меня, собственно, в этой связи интересует только один человек, вам хорошо знакомый — Иванов Аркадий Семенович. Это ведь он продал вам по дешевке диадему?
— Скотина! — выдохнула вместе с дымом Светлана Алексеевна.
— Вы Иванова имеете в виду?
— Нет, мужа. С Аркадием мне уже давно все ясно. Он пытался использовать меня для своих целей, но не на ту напал. Дворцы будут моими. И оракул тоже.
— Вы что, собрались властвовать над миром? — с усмешкой спросил Аполлон.
— Прежде всего я хочу властвовать над своей судьбой, — серьезно отозвалась Хлестова. — Я не настолько глупа, чтобы не понять открывающихся перспектив. А что касается власти над миром, то почему бы и нет. Это будет грандиозное шоу! Мир ничего подобного еще не знал. Это почище наркотиков, можете мне поверить.
— Мы вам верим, Светлана Алексеевна. — Ярослав ласково улыбнулся. — Тем более верим, что нам с Аполлоном довелось поучаствовать в этом вашем шоу. Есть только одна закавыка, способная помешать осуществлению ваших планов. Как мы успели заметить, большинство людей просто не помнит, что с ними происходило в зоне отчуждения. Скажем, мы с господином Кравчинским участвовали практически во всех ваших приключениях, а вы нас не узнали.
— Но почему же, — возразила Светлана. — Я помню, что к оракулу со мной ходили трое мужчин и две женщины: граф Глинский, поручик Друбич, какой-то приблудный иностранец, Ефросинья и Катюша Глинская.
Детектив с поэтом переглянулись. «Императрица» с поразительной точностью перечислила всех участников комедии. Но тогда, выходит, врали другие. Тот же Ванька Митрофанов или Стеблов, например?
— Они не врали, — снисходительно пояснила Хлестова. — Просто далеко не каждый станет излагать посторонним виденный сон. Многих пережитое пугает, и они пытаются все поскорее забыть.
Очень может быть. Ярославу пришло в голову, что Митрофанов их, мягко говоря, обманул. Рассказав во всех подробностях о своей встрече с императрицей, он утаил о своих же похождениях в образе Ваньки Каина. И не потому ли утаил, что боялся ответственности за совершенные злодеяния? Конечно, все эти люди понимали, что столкнулись с чем-то непонятным и выходящим за рамки реального мира, а потому и вели себя сообразно обстоятельствам и собственному разумению. Кто-то считал, что столкнулся в лице оракула с высшей силой, кто-то полагал, что просто допился до чертиков. Но в любом случае они не спешили делиться своими впечатлениями с первыми встречными, справедливо полагая, что им не поверят, и это еще в лучшем случае, в худшем же просто отправят на принудительное лечение в соответствующее медицинское учреждение. И только Светлана Алексеевна своим практичным умом додумалась до того, как использовать в целях личного обогащения нежданно свалившийся на нее небесный дар.
![Рекс Стаут - Скверно для дела [= Плохо для бизнеса]](/uploads/posts/books/13344/13344.jpg)