Галина Черная - Возвращение оборотней
– Лично в руки, – облегченно выдохнув, дополнил мой муж.
– Непохожи вы на почтальонов, почтальон ходит один, – метко заметила отрезанная конечность, становясь все более подозрительной.
– Я душеприказчик его дядюшки герцога Альфонса фон Мариенгейма, а это моя охрана. – Алекс важно кивнул на меня и приосанившегося Профессора. Нога растерянно отступила.
– А почему, кстати говоря, ты не живешь там, где положено, в Йозефовом квартале? – строго спросил агент 013. Почему он решил, что этот призрак должен относиться к стихии земли? Наверное, просто пошел ва-банк, но оно сработало!
– Но моего хозяина четвертовали и бросили в реку, поэтому мое место у Влтавы в Вышеграде, – возмутилась наивная Нога, выдав себя с потрохами.
– Тогда извини, подруга. Можешь продолжать ошиваться тут…
Наша теория о том, что места жительства нечисти в Праге были строго регламентированы и упорядочены, полностью подтвердилась. Но Нога вдруг решила, что ее облик требует дополнительных пояснений:
– Увы и ах! Я – это все, что осталось от когда-то прекрасного тела любовника королевы, не буду называть наши имена, чтобы не компрометировать светлую память этой прекрасной и добродетельной женщины…
– А имя ее мужа, короля? – полюбопытствовала я. Просто, кажется, на чешском престоле не было самоправящих королев, кроме Либуши, но привидение таким древним не выглядело.
Нога тяжело вздохнула, отсутствие глаз не помешало ей воззриться на меня с тяжелым упреком.
– Этого, как вы понимаете, я тоже не скажу. Уходите и оставьте меня одну, наедине с моей скорбью…
– Но тебе грозит опасность, как и всем, за тобой в любой момент может явиться огромная призрачная рука и утащить в неизвестность, не боишься?
Услышав эти слова, Нога горько рассмеялась:
– Мне ничего не грозит. А теперь уходите, достопочтенные «почтальоны», было приятно с вами побеседовать.
– Может, перестанем притворяться, что не понимаем друг друга, – поднажал Алекс. – Неужели тебе не жаль твоих товарищей, тем более что и сама ты, похоже, не слишком-то счастлива на службе у Гармонаги. Времени осталось мало, мы хотим спасти все привидения Праги.
Нога отшатнулась, ударившись бедром о выпирающее из стены бревно.
– Ничего я не знаю! И ничего не скажу, кроме того что до летнего солнцестояния у вас остался всего один день, – выкрикнула она и ускакала во мрак. В общем, несмотря на обычное легковерие призраков, нам не удалось окрутить ногу четвертованного любовника королевы.
Мы вышли из башни на свежий воздух, летучие мыши провожали нас саркастическим писком.
– Похоже на то, что в день летнего солнцестояния Гармонага намерен завершить операцию по уничтожению духа Праги, – начала я. – Но почему именно в этот день?
– В летнее или зимнее солнцестояние, всего два раза в год, как и положено, открываются врата в потусторонний мир. И они наверняка исторгнут оттуда что-нибудь очень малоприятное, – сумрачно предположил кот.
А мой муж вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и просиял:
– Помните сумасшедшего пилигрима, которого мы встретили в первый наш день в Праге, что он там говорил: «Страшитесь грозного демона, чей дух исторгся из самых глубин…», э-э… как дальше?
– Кажется, «…из глубин подвалов Скотобойной улицы», – припомнил умненький Профессор, он у нас все помнит. Великая вещь образование.
– Ой, и почему это у меня нет особого желания исследовать вонючие подвалы Скотобойной улицы?! Что вы так смотрите, а еще мужчины! Ладно, полезу, но тогда хоть выдайте мне болотные сапоги и резиновые перчатки, пожалуйста.
Алекс покачал головой и достал карту:
– Скотобойная улица… так-так… Она расположена… мгм… в подтверждение нашей теории… прямо здесь!
– Неужели в Старом городе?
– Именно.
– Тогда все подтверждается со Староместской прашной башней. Но если он из этих подвалов уже исторгся, то его там нет. И вы мне не ответили насчет сапог и резиновых перчаток… – продолжала ныть я, потому что ползать по скотобойням – развлечение ниже среднего. Мне потом от одного запаха до старости не отмыться.
И тут мы увидели Славэка. Он вприпляску выходил из ближайшей пивной, сияя как начищенный серебряный грош.
– Приветствуем тебя, славный карлик! – первой подскочила я. – Что у тебя за радость, что отмечаем?
– Вообще-то причина ясная, сплавил нам это дело и чувствует себя свободным человеком, – поддержал кот, перекрывая ему пути к бегству.
– М-мы н…шли эликсир! Прямо здессс, в пивной, сорок два гр…дуса и результат н…лицо. Ну как, я п…молодел? Ик!
– Да-а, действительно, тебя не узнать, – многозначительно согласился агент 013, прикрывая нос от разящего перегара карлика. – Но напомни-ка мне, где может быть убежище Гармонаги?
Коротыш сделал испуганные глаза и, мигом протрезвев, почесал затылок:
– Не имею представления. Может, папаша знает, если, конечно, не съехал еще. Но вообще-то это вряд ли, он бы меня предупредил, я ведь у него любимый сынок…
– Ты не ответил, с чего это ты тут пьянствуешь? – второй раз поинтересовалась я.
– Ходил на Зеленый рынок за корнем мандрагоры для большей крепости зелья. Вот поглядите-ка, какого крупного субчика отхватил. – Славэк выудил из кармана, и продемонстрировал нам похожий на человечка клубень. – Завтра с раннего утра «У Витрувия» весь день буду варить эликсир по приказу короля для его придворных, ему надоело, что они все такие уроды. Нравится? Белый – это самец.
– Так считал и Плиний, – добавил кот.
– Не знаю, кажется, так было написано в сказке про кита Дика…
– А куда эмигрируют наиболее расторопные представители пражской нечисти? Извини, я хотела сказать, жители ирреального мира, – снова влезла я.
– Кто куда, у кого где есть возможность прижиться. Папаша мой, например, собрался по Лабе в Австрийское герцогство плыть, там его друг работает на водяной мельнице, обещал его тоже устроить.
За разговорами мы вчетвером спустились под Карлов мост к Влтаве. Карлик выковырял из мостовой солидный булыжник и короткой ручонкой запустил им в воду. Тут же по поверхности пошли круги, на свет божий показалась круглая зеленая голова в черном цилиндре (вот когда придумали на самом деле цилиндр!), лицо водяника вызывало расположение. А вот большие выпуклые глаза были почему-то очень грустными.
– Хорошо, что заглянул, сынок, я сам собирался тебя найти. Вода-то совсем замутилась, такая стала, что и с помоями не сравнить, что пражане выливают в матушку-Влтаву. Не можем мы тут больше оставаться, а теперь и причины нет, с тобой попрощаться успел, так что этой ночью и поплывем, если жена чего другого не решит.
– Да ладно, папа, тут к тебе люди с вопросом.
– Нам нужна ваша помощь. Мы хотим знать, где искать Гармонагу! – выкрикнул Пусик, стараясь не замочить лапы в воде.
Водяник едва не захлебнулся от такой откровенности. Он с ужасом взглянул на нас, потом на каждого по очереди, потом ушел в свои мысли, немного успокоился и поскреб за ухом:
– Зачем вам это? Вы погубить себя хотите?!
– Мы хотим спасти Прагу. Если поможете, у нас все получится, вам не придется переезжать, – поддержала я котика. Водяной явно призадумался, мы не были похожи на самоубийц… Минут пять он молчал.
– Конечно, уезжать не хотелось бы, да и никто не хочет, все мы сроднились с душой Праги, и многие из нас просто погибнут на чужбине. Но его не победить, – наконец медленно заговорил водяной, скорбно качая головой.
– А мы попробуем, – весомо добавил командор, – у нас большой опыт, поверьте.
– Не знаю, что вам и сказать. Сперва посоветуюсь с моей женой, русалкой. – И, придерживая шляпу, водяной исчез.
– Папа всегда с ней советуется, у него нерешительный характер, – пояснил Славэк.
Кот с Алексом, похоже, распустили слюни, ожидая увидеть обнаженную по пояс грудастую красавицу. Я тоже приготовилась… отвесить обоим по подзатыльнику! По воде пошли круги, и на поверхности показалось нечто…
– А, Славэк, сынок. Как дела во дворце?
Вместо водяника всплыло ужасное создание, только отдаленно напоминающее русалку, какой ее изображают романтические художники и поэтичные мечтатели. Круглое, гладкое лицо с большими раскосыми глазами-прорезями, широкой щелью-ртом до ушей, если бы только уши присутствовали. Голова немного сужалась там, где у человека должна была быть шея, женской груди, конечно, и в помине не было, что к лучшему, и так ужаса много. Длинные ручки-плавники колыхались на воде, или она ими так эмоционально размахивала…
– Это не моя мама, я незаконнорожденный, – поспешно напомнил карлик, громко и почтительно ответив русалке: – Служба идет, тетя Караська, при дворе все хорошо, король наш здравствует и даже в бешенство впадает теперь не так часто, как раньше.
– Ну и спасибо матери-природе, – улыбнулась Караська, – колоритное имя, главное – необычное. Только на ее месте я бы природу не благодарила, в ее случае она явно не заслуживала благодарностей.
