А. Котенко - Каникулы на халяву или реалити-шоу для Дурака
Если несколько часов назад, когда программист подслушал разговор неизвестных ему женщины и мужчины, собиравшихся банально убить фараона из зависти и жажды славы, все было более-менее ясно, то теперь появился еще один подозрительный тип…
– Неб! - у входа в дом раздался радостный девичий голос.
Иван посмотрел на часы - семь утра. Ладно, не спится, так не спится. Дверь распахнулась, и блондинка, не желая видеть ничего вокруг, обхватила шею сидящего на бочке и поцеловала его в губы.
– Маш-ка! Прекрати! - оттолкнул ее брат. - Совсем с ума сошла от своего друга-мумии.
Девушка отпрянула.
– Ва-ня? - она дар речи потеряла от такой неожиданности. - Ты что тут делаешь? Ты же во дворец выслеживать пошел?
Иван лишь развел руками. Неисповедимы пути Господни. Не иначе как.
– Я и выследил, - гордо ответил он, - причем много интересного и познавательного. А твоего друга с фонарем видел, то есть не то, чтобы совсем. Прячется он от меня, словно от прокаженного.
Маша удивилась. Но брат отказался говорить.
– У бочки есть ушки, пойдем, обсудим все дома.
Так Иван вытащил сестру на улицу. Мало ли, а вдруг шпион-сторож последовал за ним.
– Короче, я не подумал, ты же к своей мумии на свидание пришла, так? - спросил он. - Вот и замечательно. Твой друг, как оказалось, очень интересная персона. Я его ни в чем не подозреваю, но…
Он немного подумал, как бы аккуратно рассказать сестре про тайный ход, но ничего умного так в его голову и не пришло, поэтому брат лишь заметил:
– … но у него есть одна интересная штуковина. Кроме того, я узнал, что во дворце живут заговорщики, и через четыре дня они планируют прикончить фараона.
– Значит, угрозы царице…
– Именно, как мы с тобой вчера и поняли. Извини, конечно, что я лезу в твои отношения с мумией, но сделай что-нибудь полезное, посодействуй следствию.
– Чего? - Маша несколько смутилась от таких серьезных интонаций брата. - Кстати, я просто шла мимо, увидела в окно, что он дома и решила зайти. А это ты оказался, нехороший. Так что, я с ним не договаривалась на сейчас.
– Кроме своих шуров-муров не забудь допросить его! Аккуратенько так…
Иван направился домой, а сестра догнала его и пошла рядом.
Программа 7. Папарацци
Жена - это жена, а сестра - это бывшая жена.
(Тутанхамон)Утренний стол во дворце фараона ломился от яств. Древние диет не знали и наедались отменно. Хотя, судя по их внешности, не полнели. Тутанхамон с двумя своими любимыми женщинами, Кией и Анхесенпаамон, сидел во главе стола. По левую руку от его жены играли финиковыми косточками три младшие сестренки. Все девочки были примерно одного возраста и, окажись они года на четыре постарше, то можно было бы предположить, что они из гарема юного фараона. Старшую, Бекетатон, пророчили в жены одному знатному вавилонскому то ли вельможе, то ли даже принцу. Конечно, у девочки ничего и не спрашивали. Какие времена, такие и нравы. Да и сам правитель женился на Анхесенпаамон, потому что так решили родители.
Заботливая Мерит и несколько помощниц-служанок уже наполнили тарелки венценосной семьи завтраком, когда в трапезную вошла троица заместителей фараона по разным вопросам: Эйе, Сехемра и Хоремхеб. Все трое выглядели усталыми и измотанными, одежда на всех троих свисала неестественным образом. Морда леопарда на шкуре, что всегда носил Сехемра, вообще, оказалась случайно примотанной лентой и, вместо того, чтобы болтаться на уровне колен, торчала из-за пояса. Эйе же, вообще, будто нарочно забыл подпоясаться, а Хоремхеб повязал на бедра длинную зеленую материю с желтыми кисточками. Так и наводит вид этих чиновников на мысль, что они всю ночь не спали и занимались чем-то откровенно бесполезным.
Все трое синхронно зыркнули на уплетающего за обе щеки фараона и уселись по правую руку от Кии. Ни один из троицы не мог решить, кто же из них главнее, поэтому они всегда соревновались в разных глупостях, будь то поедание бананов, ловля бабочек в саду или еще что. Победитель по уговору должен был сесть ближе к горячо любимой женщине и ее сыну, но, несмотря на результаты этих дурацких соревнований, всё равно сразу после Кии садился, Эйе, потом Сехемра, а лишь потом Хоремхеб, будто по длине имен сортировались.
Митаннийская принцесса же была женщиной резкой и своенравной. За всю свою жизнь она любила только одного человека, отца своих сыновей. За что можно было любить этого больного на голову, болезненного и уродливого Эхнатона - не известно. Но чем красивее женщина, тем к более непривлекательному мужчине ее тянет. Почему так - наверное, закон притяжения противоположностей. Нефертити и Кия, две жены Эхнатона, были одна прекраснее другой.
А когда фараон-еретик умер, каждый из троицы 'министров' предлагал руку и сердце сероглазой красотке, но эта гордая женщина для каждого из них нашла достойный отпор. Кия вила из трех самых видных чиновников Кемета отличные веревки, несмотря на то, что она была до гробовой доски обязана Хоремхебу. Хозяин 'Дома войны' восемь лет назад спрятал опальную вторую жену правителя во дворце под личиной служанки её младшего сына, вместо того, чтобы казнить и бросить тело в пустыне на съедение шакалам. Чем отплачивала Кия за спасение, знали в Кемете абсолютно все.
Уже почти семь лет прошло, как она овдовела, но ни один из троицы не сдался. Как-то, правда, Сехемра подслушал разговор в коридорах, будто Эйе и Хоремхеб ухаживают за этой женщиной только из принципа, лишь бы она не досталась ему, противному жрецу. Но, судя по их действиям, они слишком хорошо вошли в роль.
Вот так и выходило: все трое знали о намерениях и действиях друг друга и чуть ли не соревнование устроили 'Кто быстрее охмурит Кию'. Но, увы, из этого получился бег на длинную дистанцию. Да и старики уже давно утратили ту молодецкую удаль, которая нравится женщинам.
Если бы Иван видел это состязание, вспомнил бы мюзикл про Эсмеральду и инсценировал бы надоевшую многим россиянам 'Бэлль' на кеметский манер: сначала к чужестранке пристает уродливый толстячок, потом - хитрюга-жрец, а под конец - военный. Почти по Гюго, однако! Все это было бы, устройся русский студент министром культуры каким-нибудь, а не сыщиком. Но история не терпит сослагательного наклонения, так что мюзиклу, увы, не суждено было порадовать фараона Тутанхамона и его приближенных.
Но вернемся к нашей троице. На этот раз Кия ни одного из них не интересовала, что, между прочим, немного ее обидело. Как ни странно, но гордая царевна так привыкла к придурковатым выходкам троих стариков, что без оных ей становилось просто скучно.
– Ваше величество, - обратился Эйе к сыну Кии.
Фараон оторвался от еды и с удивлением посмотрел на подчиненного. Что-то не то, коли сегодня не будет веселья с ухаживаниями. Такой забавы старики публику лишают! Ведь сегодня по расписанию за Кией должен был ухлестывать именно Эйе.
– Вчера ночью во дворце был пойман чужестранец-заговорщик, - продолжал начатую им фразу Хоремхеб, - догадываетесь, кто?
– Наверное, семит какой-нибудь треклятый? - предположил Тутанхамон, откусив от манго.
– Нет, Ваше величество, разум, здоровье, сила, - продолжил уже жрец, - да убьет меня Амон, если я лгу, но это высокий человек из Раши, тот еретик, что песни смел вам напевать, которого еще все Дураком величают.
Фараон с женой переглянулись. О чем они подумали - неизвестно, но доносчик не унимался:
– Его кинули в погреб, чтобы наутро вы приказали закопать его заживо по ту сторону Хапри, а он говорил…
– Что у него специальное задание от царя Раши, - подхватил рассказ военачальник, - убить Его величество, разум, здоровье, сила, и всю венценосную семью, а потом вывесить тела ваши перед народом, чтобы люди надругались над вами! Потому что вы все тайно поклоняетесь Атону!
– Вот как!.. - многозначительно протянул фараон, доедая фрукт, - после завтрака отведете меня к этому негоднику, покажу я ему, где Сет зимует.
Все трое довольно потирали руки. Женщины же в ужасе смотрели на спокойно завтракавшего правителя. Подумать только, если верить словам троих стариков, то над всем царским родом Кемета висела нехилая опасность, а глава семьи спокойно жевал фрукты, закусывая выпечкой закусывая ентвителяа и ее сыну.
– Ничего, девочки, - сказал фараон, когда наелся, - я разберусь, никого из нас клеветник не тронет.
Малышки особо не поняли ничего из происходящего, Анхесенпаамон потупила взгляд, а Кия лишь укоризненно покачала головой, мол, сын, ты слишком беспечен. Но Тутанхамон обнял мать за плечи и сказал:
– Мама, может, когда-то я и ошибался, но Амон свидетель, все будет хорошо.
Кия резко отвернулась от сына и отправилась к себе в покои, не сказав и слова. Фараон глубоко вздохнул и бросил себе под нос:
