Александр Экштейн - Лунные бабочки
— Эй, слюшай, тебе надо знать, как я живу? Я честно живу, начальник. Твой друг утром был, я деньги давал.
Одним словом, нужно уносить ноги. Если тебя приняли за мента, а затем поймут, что ошиблись и перед ними действительно голодный, могут и убить. О, где вы, где, бутерброды Степаниды Груниной? Сперли даже сумку с вещами. Вчера положил под голову, слегка задремал и проснулся без «подушки». По-моему, я мазохист. Хорошо еще, документы в надежном месте, вот они… Да! Можете меня поздравить, господа. Я теперь обыкновенный московский бомж. Без жилья и на данный момент без денег. Это говорит о том, что удача стала поворачиваться ко мне лицом. Она ведь любит забавляться. Особенно летом…»
Секретный объект «Янки» расположен на глубине тысячи пятисот метров под пустыней Аризона в одноименном штате. Площадь объекта составляет двадцать восемь тысяч квадратных метров, разделенных на ангары, напичканные самой совершенной техникой. В этих ангарах производят сборку модулей и отсеков, которые при воссоединении станут именоваться МХК — межпланетный хроногиперболический корабль «Хазары».
— Чем больше я думаю о будущем межпланетных путешествий, дорогая, тем больше прихожу к мысли, что без генетиков с их шалой идеей конструирования типа человека-киборга нам не обойтись, — сказал Джон Карри Клэр Гатсинг и, осторожно положив на лабораторный стол платиновый контейнер величиной с монету, уточнил: — Впрочем, как и без японских микрочипов для бортовой компьютерной системы.
— Конечно же, не обойтись, Джон. Киборгизированные японцы Америке просто необходимы. А если серьезно, то лучше всех с геноконструированием справляется некий Чебрак Алеша Васич, — с американской естественностью переврала она имя и отчество Алексея Васильевича, — из России.
— Из России? — удивился без веских на то оснований Джон Карри. — По-моему, там уже никто не живет из ученых. С чего ты взяла, что этот Чебрак лучше японцев?
— ЦРУ предоставило мне полную информацию о кудеснике из России.
— Ты разве спишь с директором ЦРУ? — Джон Карри напряженно наблюдал по монитору, как в пятом ангаре устанавливают на модуль «Сталкер» квантовый спектрометр. — Я не видел его выходящим из твоей спальни… — Он восхищенно выдохнул. Ученые-лаборанты установили спектрометр в модуле с тем совершенством, с каким профессионалы вгоняют бильярдный шар в лузу.
— ЦРУ и НБ обязаны давать нам информацию по всем значимым ученым в мире, тем более по засекреченным, — объяснила Клэр Джону Карри то, что он и без нее знал. — А этот Чебрак такой очаровашка, похож на сатаненка, скрещенного с покойным гангстером Диллинджером. Ребята из Лэнгли показали мне его фотографию.
— А почему с Диллинджером? — рассеянно спросил Джон Карри, не отрывая взгляда от корпоррагелионовых мониторов. — Он разве грабит банки?
— У него такая же целеустремленность. Этот Чебрак смог овладеть холодным термоядерным синтезом. Он уже давно подбирается к первопричине жизни. В ЦРУ предполагают, что однажды даже перехватил биональный хроносгусток умирающего, так называемую душу, а теперь ему удалось выделить детонирующий момент зарождения ХТС (холодного термоядерного синтеза) в фантомовагинальной субстанции женщин, и он назвал его «Вспышкой». Кстати, женщин не всяких, а лишь эмпирически-вдохновенных. Ну этих, — напомнила Клэр, — кого в просторечии называют ведьмами.
— Это очень серьезно. — Джон Карри совершил невероятное — отключил мониторы. — Неужели русские ухватили ХТС? Чебрака нужно или завербовать, или убить.
— Лучше, конечно, в Америку, — поморщилась при слове «убить» Клэр. — И вообще это забота Лэнгли, а не наша. Меня больше интересует метаморфоза, произошедшая с Арчибальдом Соуксом. С чего он вдруг оталантливился? По-моему, это чересчур. Сенатор, разбирающийся в интегрально-геральдических схемах и полупроводниковых гетеромегаструктурах для суперскоростной и оптоультраэлектроники, — все равно что президент США, подрабатывающий на Иракском телевидении, танцуя ламбаду в обнаженном виде.
— Что за сравнения, Клэр? — пожал плечами Джон и включил мониторы. — А Соуксом, мне кажется, должна заняться служба национальной безопасности.
Глава седьмая
Далай-лама в час ночи покинул Поталу и в сопровождении двух монахов-телохранителей отправился к храму Наакал, тайной резиденции бессмертных, вход в который был расположен в трех километрах от Лхасы и в пяти от Поталы, но никто, кроме избранных, не знал об этом. Монахи следовали за ним словно тени, скользили, а не шли, быстро и призрачно. Это были воины монастыря Тот, в котором уснули миниатюрные белые сфинксы. Телохранителей называли «лунные бабочки» в честь невероятно древних событий, произошедших на Земле сто сорок четыре тысячи лет назад. Тогда все пространство мира было пронизано насмешливыми законами свернутого в галактический жгут чуда. Бог был рядом, и его присутствие оказалось настолько повсеместным, что даже Земля не могла стать твердью, а была восторженно желеобразной и прозрачной от полюса до полюса. И так продолжалось до тех пор, пока не произошло необъяснимое вторжение и последующая за ним Катастрофа, после которой на Землю стали приходить мертвые. Об этом и написано в священных шелковых письменах… Далай-лама слегка кивнул и в который раз удивился мгновенной реакции своего личного «спецназа». Один из монахов, с лицом, напоминающим формой молодой месяц, скользнул к потаенному лазу монастыря Наакал и, словно змея, исчез в нем. Монастырь воздвигли на недосягаемой для современной цивилизации глубине в сорок километров служители бога Бара, единственным недостатком которого, по мнению далай-ламы, было лишь то, что он выносил окончательные приговоры и тем самым ставил под сомнение свою божественность. Монах выполз из лаза с алмазной змеей дибу в ладонях. Далай-лама провел по голове дибу осанным браслетом, обхватывающим запястье левой руки, и змея ужаса, изменив цвет с кораллово-золотистого на ониксово-серебряный, переползла с ладоней монаха на руку далай-ламы, скользнула по ней к шее и юркнула в уже приоткрытый для этого рот правителя Тибета. Далай-лама ощутил шершавый холод, заполнивший его пищевод, почувствовал, как дибу развернулась в нем головой ко рту и, свернувшись, затихла.
— Я пошел, — сказал далай-лама монахам. — Вернусь, когда вернусь, ждите.
Обученные по системе «Сновидение» телохранители кивнули и растворились в темноте. Подойдя к лазу, правитель Тибета, далай-лама, элохим, не ведающий об этом, второй, повторяющейся вот уже тысячу лет, степени посвящения, дзог большого благословения, лег на землю и вполз в лаз.
Он не любил посещать монастырь Наакал, не нравился путь к нему. Холод дибу, чем-то напоминающий местную анестезию во время хирургической операции, сделал его тело бесчувственным и ознобно дрожащим. Вместе с тем оно стало воспринимать все изгибы узкого лаза, словно сам далай-лама превратился в змею. Аура алмазной змеи внутри его приглушала и делала даже приемлемым пластунский путь в Наакал. Наконец-то лаз стал более пологим, и правитель Тибета попал в зону плывунов, заскользив животом по жидкой велесовой глине. Вскоре он перестал помогать своему телу — набирая скорость, оно устремилось вглубь. Угол наклона лаза достиг восьмидесяти градусов, и скорость спуска была такой, что закладывало уши. Руки правителя плотно прижались к телу, со всех сторон лаза, по кругу, источалась жирная смазка велесовой глины, голова его поднялась лицом вперед, рот приоткрылся, и изо рта, словно из уютного грота, выглянула голова дибу с немигающими перламутровыми глазами смерти. Но вот скольжение резко оборвалось, и далай-лама в полнейшем мраке рухнул вниз, испытывая все прелести и ощущения свободного падения. Дибу вновь втянулась в пищевод, а далай-лама с эффектным всплеском обрушился в пещерную реку Шол. Это была еще одна причина, по которой он не любил посещать монастырь. Вынырнув, он обнаружил вокруг себя наполненный красноватым отблеском полумрак и, отфыркиваясь, поплыл по течению, под арками анфиладных пещер, в сторону мерного и мощного звука. Плыть было легко, упругое течение реки Шол несло правителя Тибета словно «эстафетную палочку», передаваемую эльфинами «из рук в руки». Далай-лама не обольщался насчет хромосомно-альфинной флофаунной субстанции, расселившейся в водах подземной реки. Если бы у него в желудке не дремала алмазная змея, он был бы мгновенно «выпит до дна» эльфинами и навсегда вычленен не только из мягких дзоговых реинкарнаций, предусматривающих в каждом повторении пятнадцать процентов памяти прошлых жизней, но и вовлечен в информационное эхо Мирового океана. По мнению дзогов, лучше быть вычлененным, чем вовлеченным. Лама Горы говорил, что вовлечение в информативное эхо — это абсолютное забвение, сконцентрированное в смысловой бесцельности движения.
