Андрей Белянин - Сестренка из Преисподней
– Не может быть! – ахнул я.
– Может, может… – поморщился нечистый. – Даже на мой преступный взгляд, здесь имеет место явный перебор. Единственное, чем могу оправдать образованных маньяков, – так это то, что таким образом они искренне надеялись отвести от мира конец света. Ребятишки, между прочим, лихо секли в астрономии, и нынешние научные крысы только диву даются, как ловко они управлялись с числами и планетарными циклами. Так вот, четвёртый или пятый цикл должен был принести гибель нашей матушке-Земле. Полнейшая хана! Ацтеки и резали всё, что шевелится, сугубо для общего спасения человечества. Некоторые не понимают их благих побуждений до сих пор…
– Благими намерениями вымощена дорога в Ад!
– Ша, Циля! Уж мне-то не надо цитировать прописные истины.
– Ну а в дальнейшем хитрый Кортес выдал испанцев за сыновей Кецалькоатля, вернувшихся, согласно древним пророчествам, взять своё и наказать неверных, – продолжил я, возвращая Анцифера к прежней теме разговора. – Только мне как-то не совсем понятно: если светлокожий бог был всё-таки добрым, то почему его огненные змеи нападают на крысюков?
– Хороший вопрос, но боюсь, никто не сможет дать на него единственно верного ответа. Во многом придётся разбираться на месте. Честно говоря, я вообще не уверен, что ацтеки имели дело с настоящими богами. Скорее уж вся соль в конкурентной борьбе за контроль над подчинёнными территориями. Во всех сводках фигурирует слишком много золота…
– Да, это наводит на размышления.
– Кореша, я где-то читал, будто Кецалькоатль – это всего-навсего вождь викингов. Они ведь мотались в Америку куда раньше Христофора Колумба. А вытеснили его местные касики, не желающие терпеть суперпопулярного чужеземца… Серёга, голову пригни, свод низкий!
– Спасибо, Фармазон… – Я вдруг поймал себя на том, что разговариваю с пустотой. Белого ангела также не было нигде видно. Однако секундой позже в правом ухе заговорщицки раздалось:
– Серёженька, я специально изменил кое-какие детали в своём рассказе, чтобы вы убедились в некомпетентности нашего рогатого безбожника. Раз он меня не поправил – значит, либо не знает, либо…
– Сергунька, имей в виду, – внушительно прошипело в левом, – белобрысый многого недоговаривает. А кое-где так и напрямую врёт! Я его не поправлял, но чтоб ты знал – либо он ни фига не смыслит в проблеме, либо…
Высказавшись таким образом, оба голоса смолкли, оставив меня один на один с реальностью. А реальность выглядела примерно так… Длинный узкий коридор, стены которого выложены из прямоугольных каменных плит. Мягкий сырой полумрак, чисто выметенный пол под ногами. Не очень далеко, метрах в пятидесяти, сияющий прямоугольник выхода. Чем ближе я к нему подходил, тем явственней различал шум деревьев и слаженное многоголосье птиц. Я невольно прибавил шаг, свежий воздух, спешащий мне навстречу, был напоён незнакомыми, но совершенно сногсшибательными ароматами. На выходе мне в лицо ударил брызжущий сквозь зелёные кроны солнечный свет. Девственная Америка оказалась именно такой, какой я себе её представлял. Три основных цвета: жёлтый, зелёный, синий – солнце, листья, небо. Повсюду парили райские птички, мелькали невероятной расцветки бабочки, а цветы… О господи, да я никогда, нигде не видел такого невообразимого великолепия царства Флоры! Добрых десять минут я стоял столбом, не в силах надышаться этим чудом, которое мне уже никогда не доведётся встретить в своём мире. Я имею в виду просто чистый воздух… Вдыхать его было наслаждением, а выдыхать казалось святотатством! Подземный тоннель вывел меня к основанию невысокой пирамиды. Невысокой она казалась в сравнении с огромными тысячелетними кедрами, стоящими вокруг, словно воины на страже. А сама пирамида поднималась вверх примерно на уровне четвёртого этажа современной девятиэтажки. Наверное, это и был храм бога Кецалькоатля, уточнить у кого-либо не представлялось возможности. Впрочем, вру… почти в ту же минуту из-за кустов вышли двое черноволосых смуглых мужчин в набедренных повязках и с перьями на голове. Они уставились на меня изумлёнными немигающими глазами, и я попытался дружески улыбнуться:
– Хорошая погодка, граждане! А у вас тут случайно огненные змеи не пробегали?
В ответ они почему-то схватились за копья…
* * *Я не мог не улыбаться… Может, со стороны это и выглядело по-идиотски, но попробуйте взглянуть на картинку моими глазами: величественный пейзаж сокровенного уголка девственной Америки, молодой, обаятельный – я, в чуть измятом костюме начала двадцать первого века, и двое негостеприимных аборигенов с раскрашенными лицами, угрожающе размахивающих кусками заострённого металла на палках. По-моему, довольно забавно, не находите? А вот мне почему-то всё происходящее казалось забавным, видимо, от недостатка информации. Хотя, скорее всего, дело в излишней самонадеянности… Ну, что они могли сделать своими жалкими копьями самому мужу ведьмы?! Ворлоку и воину Сигурду, Серому Волхву, отчаянному монаху и учителю немецкого Гансу Петрашевскому, победителю Велиара, бравому пулемётчику и вошедшему в анналы Древней Греции певцу Сергиусу Гнидасу! Уже на одно перечисление у меня ушло больше времени, чем у хвастливого индейского вождя, хорошо ещё, что я не стал зачитывать весь список вслух. Короче, главное – страшно мне не было.
– Господа, откуда такое невежливое отношение к иностранцам? Я стою тут один, без оружия, дружески протягивая к вам руки, а вы мне тычете в нос копья. В бюро по экстремальному туризму нас уверяли, будто культурные индейцы очень гостеприимный народ…
– Замолчи, теуль! – мрачно ответил один и замахнулся, целя мне в грудь. Я невольно отступил на шаг. – Как ты пробрался в тайные катакомбы своего отца?
– Кого?!
– Великого Кецалькоатля, разве не все теули его дети? – так же без тени улыбки пояснил второй.
– Прошу прощения. – Я лихорадочно начал складывать в голове: два плюс два, потом три плюс три, потом вроде бы что-то понял. – Поправьте меня, если я ошибусь… Теуль – это, как помнится, испанец. Испанцев в Мексике и называли «детьми Кецалькоатля». Раз я – теуль, значит, Кортес уже приехал и наши в городе?!
– Теночтитлан захвачен и разрушен, – насупились оба. – Твои братья сровняли город с землёй и на локоть пропитали его кровью нашего народа. Но, пока жив хоть один сын Уицилопочтли, – мы будем сражаться и убивать вас, как бешеных собак! Готовься к смерти, теуль!
– А… э… погодите, вы меня с кем-то спутали! – вовремя опомнился я. Кажется, парни не шутили, и это не радовало. – Произошла чудовищная ошибка, но мы её мгновенно исправим. Во-первых, я – не теуль!
– Почему? У тебя светлая кожа и невиданная одежда…
– Ха, тоже мне умники! Если хотите знать, все теули – испанцы, так Райдер Хаггард написал. А я, между прочим, русский! Да, да – настоящий русский из России, поэт, семьянин, петербуржец!
– Не теуль? – недоверчиво сощурился первый.
– Разумеется, нет! И второе, разве теули разговаривают на вашем языке так же чисто, непринуждённо, без малейшего акцента?
Они снова переглянулись, отрицательно покачав головами.
– Вот именно! – торжествующе заключил я. – Только мы, русские люди, обладаем редкой, в критическое время, способностью к языкам. Причём чем тяжелее ситуация, тем быстрее и легче мы ими овладеваем. Вот Великая Отечественная, к примеру, длилась всего четыре года, а по её окончании во всей стране не было человека, который бы не знал пять-шесть слов по-немецки, вроде «Гитлер – капут» и так далее…
– Мы не будем тебя убивать, – подумав, сообщил второй. – Ты пойдёшь с нами. Пускай твою судьбу решат жрецы Уицилопочтли.
– Ага, так это совсем другое дело! – воскликнул было я, но быстро опомнился: – Стоп, минуточку, а при чём тут, собственно, жрецы? У них своя работа, они диктуют народу волю богов, и нечего их отвлекать на всякие мелочи…
– Ты пойдёшь с нами!
– Не, ребята, давайте в следующий раз… Ей-богу, я и занят, и голова болит, и настроение не то, чтоб в гости набиваться. Просто передавайте от меня горячий привет.
– Ты пойдёшь с нами!
– Отцы-командиры, вы что, из милиции, что ли?! Я ж русским языком говорю – у меня дела. Если вашим жрецам действительно так уж неймётся (а я в этом сомневаюсь) увидеться со мной и поговорить о судьбах мироздания – ладно! Ладно, я готов к ним заглянуть где-нибудь завтра. Скажем, часов в пять вечера, это удобно?
– Ты пойдёшь с нами-и-и!!! – дружно проорали двое покрасневших потрошителей, приставляя мне копья к животу. Отступать было некуда. Читать стихи вроде бы не о чем. Кажется, на этот раз придётся согласиться. Хотя бы из вежливости… Всё равно герой из меня пока ещё только начинающий. Однако не показывать же это недоразвитым дикарям…
Памятуя о «бремени белого человека», я гордо вскинул голову, распрямил спину и, скрестив руки на груди, надменно кивнул:
