Светлана Славная - Три девицы под окном...
— А ты пальчиком потрогай, государыня: до того гладехонька, чистый шелк! — не удержался Афоня.
«Резина, дурень!» — тихо фыркнула Сонька.
— Спасибо, добрый молодец, я тебе на слово верю, — улыбнулась царица Афоне. Тот приосанился и устремил на Лебедушку обожающий взор.
— Где ж вы, ребятушки, повстречали этакое страшилище? — вступил в разговор Салтан.
— Шли это мы, шли, — обстоятельно начал Никола, — по сторонам глядели, глядели… Вдруг — что за ерунда: море вздулося бурливо… — Никола запнулся, подыскивая достойные события эпитеты.
— Закипело, — подсказал Афоня.
— Подняло вой, — внес свою лепту Добрыня.
— Да как хлынет на берег пустой! — ощутил прилив вдохновения Афоня.
— Погоди, погоди, — притормозил его старшой. — Сейчас не об том речь. Смотрим мы: а в волнах бьется страшный змей, чудо морское. Хвостом хлестнет — брызги аж до облаков взлетают. Пасть разинет — полморя заглатывает…
— Будет вам преувеличивать, — усмехнулся Салтан. — Шкурка-то не тех масштабов.
Афоня обиженно насупился. И что этот хлыщ тут развыступался? Неужто прав старшой насчет Лебедушки и планов ее марти… матри… словом, женибельных? Вот ведь напасть!
Сконфуженно прокашлявшись, старшой меж тем продолжил:
— Пригляделись — а в когтях у чудища бьется девица, молодая и беззащитная. А волны вокруг уж багровые…
— Боже мой! — в волнении вскричала царица, прижимая белы рученьки к сердцу. — Неужто сожрало бедняжку подлое чудище?
— Как можно, сударыня! Али мы не богатыри? В ту же секунду изготовили мы копья острые и кинулись в воды глубокие…
— Ах, как романтично! — подскочила на троне царица. Афоня многозначительно подкрутил густые усы.
— А где ж девица-то? — опять встрял несносный Салтан.
— Да вон стоит, обсыхает, — кивнул старшой в сторону Соньки. Та на всякий случай исполнила книксен.
— Голубушка! — простерла к ней руки царица. — Сколько ж тебе пришлось пережить!
— И ни одной царапинки, — задумчиво заметил Салтан. — Али когти у дракона затупились?
— А на фига ему меня царапать, — возмутилась Сонька. — Он, может, хотел уволочь меня в свое царство морское и сделать любимой женой! Или я, по-вашему, рожей не вышла?
— Вышла, вышла, — усмехнулся Салтан. — А с чего это тебя вообще в воду занесло? Искупнуться решила, при полном-то параде?
Сонька подбоченилась.
— Не совсем мне понятны ваши инсинуации. Я девица скромная, благоразумная, вышла на бережок закатом полюбоваться да свежим воздухом перед сном подышать. А тут змей налетел, за подол ухватил — и в воду. Насилу отбрыкалась.
— Если б не ребятушки мои храбрые, ни в жизнь бы ты не отбрыкалась, — со знанием дела вмешалась царица.. Богатыри вновь расцвели. — Ну, мои славные, ступайте теперича к казначею, пусть выдаст вам по мерке злата на брата. Кстати, а что это вы не по форме одеты?
Богатыри мигом сдулись.
— Да вот… э… мнэ… — заблеяли они нестройно. Лебедь нахмурилась.
— Пока бились мы в водах глубоких со страшным змеем, обокрали нас коварные колдуны. Всё унесли: и кольчуги златые, и шлемы червонные, и мечи булатные с дорогой анхрустацией… Не вели казнить, матушка, мы и сами на себя чуть руки не наложили, да решили послужить еще родному государству! — отчеканил старшой.
— Что за глупости? — возмутилась Лебедушка. — Какие такие колдуны?
— Могущественные, матушка! Унеслись по воздуху и следа по себе не оставили! Не веришь — вот девицу спроси, у нее тоже платочек стырили, и оглянуться не успела!
Лебедь беспомощно обернулась к Салтану. Тот прокашлялся и покосился на валяющуюся шкуру.
— Колдуны, говорите… А когда это вы, други, успели зверя освежевать? И куда внутренности его подевали?
Богатыри растерянно переглянулись.
— Да он ее сам скинул. Как только мы его копьями крепкими проткнули, так и завертелся весь волчком. Видать, больно ему было, — пояснил Добрынюшка.
— Так, — мрачно протянул Салтан. — Значит, змей морской, чудо невиданное, сам свою шкуру скинул. И вам не пришло в голову, что все змеи время от времени этим занимаются?
Богатыри разинули рты. Салтан гневно возвысил голос:
— И с этой никчемной чешуей вы смели явиться пред светлые очи своей государыни? А чудище тем временем отдыхает на дне, готовится к хищению новых девиц! Может, это оно и доспехи ваши прихватило, чтоб вдоволь посмеяться над горе-вояками!
По залу пронесся испуганный ропот, Лебедь с тихим стоном рухнула в обморок, и лишь Сонька поглядывала на царя с одобрением: силен мужик народ стращать!
Едва придя в сознание, Лебедь принялась стенать и заламывать руки:
— Ох, горе нам, горе! Всех погубит змей чудовищный, по камушку остров разнесет!
Салтан понял, что немного перестарался.
— Да полно тебе, Лебедушка, не убивайся понапрасну! Сладим мы со змеем, договоримся дипломатически. Будешь ему пару раз в год девок отсылать посмазливее, а он станет воды окрестные патрулировать. Ни один ворог сунуться не посмеет! Богатырей можешь сразу уволить в запас, еще и на жалованье сэкономишь.
Царица призадумалась:
— Государственно мыслишь, славный царь. Да только жаль мне девок своих неповинных… — И она снова впала в истерику. Бояре дружно зашмыгали носами, богатыри сжали могучие кулаки, а Сонька устало подумала, что пора бы и закруглять затянувшуюся вечеринку.
Салтан напряженно наморщил чело.
— Велика доброта твоя, прекрасная царица! Что ж, не хочешь заключать со змеем взаимовыгодные договоренности — можно пойти другим путем. Отрави чудищу существование, вызови отвращение к своему острову, чтоб оно само пожелало убраться подальше.
— Да как же это сделать? — удивилась Лебедушка.
— Ну, вариянтов множество. Можно планомерно закидывать прибрежные воды тухлой селедкой, можно заставить твоих богатырей бродить вдоль берега, распевая романсы, можно начать плевать на всё с высокой колокольни…
— Вот это дельно! — одобрил предложение Никола.
— А покуда, чтоб настроение тебе немного поднять, хочу я тебя своими чудесами потешить. У меня-то они повеселей будут. — Он неожиданно подмигнул Соньке — Знаешь ли ты, что спасенная девица — искуснейшая ткачиха? В одиночку может наткать полотна на весь крещеный мир!
— Ну и дела! — восхитилась Лебедушка.
— А сестрица ее может приготовить такой пир, что думать о чем-либо, кроме еды, позабудешь.
— Эх, хорошо бы, — вздохнула царица, покосившись на резиновую шкуру.
— Гей, позвать сюда Повариху! — воскликнул вдохновленный одобрением Салтан.
Вышколенная челядь бросилась исполнять приказание, однако отыскать Повариху оказалось не так-то просто. Дважды прочесав все закоулки дворца, посыльные вернулись ни с чем:
— Не гневайся, матушка-царица, пощади, великий государь! Никак она тоже со змеем повстречалась, да богатырей поблизости не случилось.
Лебедь побледнела.
— Прочесать весь остров! Поднять глашатаев, пусть выкликают Повариху на всех перекрестках. Может, ей вздумалось в гости к кому наведаться, а мы тут переживаем почем зря.
— Будет сделано, государыня!
И челядь разбежалась по темным улицам, сея панику в сердцах мирно готовящихся ко сну горожан. Салтан вновь попытался разрядить обстановку:
— Ладно, с пиром получилась непредвиденная заминка. Давайте, что ли, пока полотном займемся.
И тут Сонька пошла с козырей:
— Как, — говорит, — могу я что-то там ткать, если сестрица моя любимая без вести сгинула? Ни фига! Пойду-ка я ее оплакивать.
И она гордо удалилась в отведенную ей светелку.
Вестей от поисковой экспедиции долго ждать не пришлось: до высокого собрания донесся дикий вопль, и в залу вбежал обезумевший от ужаса служка:
— Несут! Мамоньки мои родные, сюда несут!
— Повариху? — подскочила на троне царица.
— Объедки, — шепотом вымолвил служка и повалился на ковер.
— Ох, меня ждут дела, — засуетилась Лебедушка, поднимаясь с трона. Однако уйти она не успела: в зал вошла мрачная процессия. Люди шли в глубоком молчании, понурив головы и потупив глаза. Тоненько пискнув, Лебедь опустилась обратно на трон. В руках возглавляющего процессию пожилого рыбака, на черной бархатной подушечке, выданной дворецким, лежала русая коса. Бояре дружно закрестились, стягивая с голов добротные шапки.
— Вот, матушка, изволь полюбоваться: прибило к пирсу, — доложил рыбак, останавливаясь перед троном и кланяясь в пояс.
— Ексель-моксель, как говаривала моя покойная жена, — пробормотал Салтан, брезгливо разглядывая Сонькин парик. — Сожрал-таки, демон!
Он взглянул на всхлипывающую царицу.
— Ну, к чему теперь плакать, что сделано, то сделано. Надо бы похоронить ее. По-христиански. Вели, царица, отслужить панихиду по сестре моей бывшей супруги.
ГЛАВА 14
Лебедь стояла на балконе, изящно облокотясь о резные перила. Салтан украдкой любовался ее точеным профилем, озаряемым мягким светом луны.
